для продажи России). Он создал систему, в которой, по его мнению, все пойдет наперекосяк без его личного надзора. Его стиль руководства предусматривает публичные выговоры официальным лицам по телевидению, иногда вынуждающие их с ходу менять политику под прицелом включенных камер. Например:
Путин ввел в практику видеозапись начала каждого совещания в правительстве и показ этих материалы в телевизионных новостях, очевидно, считая, что это демонстрирует открытость и демократичность. На самом же деле это означает, что заседания правительства превратились в шоу. Ни одно западное правительство не организует съемки заседаний кабинета, никто и не ждет этого, потому что трудные решения удается принимать только в приватной обстановке. Таким образом, Путин взял внешне «демократическую» идею — показ по телевидению тех, кто принимает решения, — и превратил ее в инструмент диктатуры.
Изъяны своего понимания свободы СМИ Путин продемонстрировал во время посещения студии «Первого канала» в феврале 2011 г. Он сказал журналистам: «Я считаю, что представители любых властных структур, министерств, ведомств не просто могут, а должны появляться на федеральных каналах, объясняя, что происходит в ведомстве, объясняя процессы, которые там происходят, с тем чтобы хотя бы люди знали из первых уст о намерениях тех или иных должностных лиц, о планах развития». На первый взгляд, либеральное высказывание. Но если чего и недостает российскому телевидению, так это не «объяснений» правительственных «намерений и планов», которые уже реализуются, а информированных и свободных обсуждений политики до того, как она превратится в планы правительства.
Но при всех минусах системы Путина она вовсе не является «подобием Советского Союза», как зачастую поспешно судят о ней. Мне запомнилось саркастическое замечание бывшего президента Билла Клинтона, сделанное о Путине после наставительной речи последнего о том, как проводить реформы капиталистической экономики, — речи, произнесенной в Давосе в январе 2009 г.: «Приятно слышать, как премьер-министр Путин выступает в защиту свободного предпринимательства. Надеюсь, это ему поможет». Газета Baltimore Sun опубликовала в 2011 г. статью о любви россиян к фаст-фуду под заголовком «Вот что мы любим, товарищ». «Товарищ»! Россияне уже двадцать лет как не товарищи, но по-видимому, до сих пор кое у кого на Западе обременены неким «клеймом коммунизма».
Достаточно только взглянуть на стоящие в очереди в московском аэропорту взбудораженные семьи, отправляющиеся на отдых за границу, или посетить Музей истории ГУЛАГа с экспонатами из сталинских лагерей, или побывать на театральной постановке по «Одному дню Ивана Денисовича» Солженицына, или побродить по российским сайтам и блогам, или просто перекусить и сходить за покупками в нынешней Москве, чтобы убедиться: с коммунизмом полностью покончено.
Я был бы не прочь закончить свое повествование, процитировав сэра Родрика Брейтвета, бывшего британского посла в Советском Союзе, благодаря любви к этой стране и ее людям достигшего редкой степени понимания ситуации в России. «В системе Путина немало изъянов, — писал он, — однако она восстановила чувство собственного достоинства россиян и заложила основы будущего процветания и реформ. По мере продолжения этого процесса нам, всем остальным, лучше научиться держать язык за зубами, чем предлагать советы, которые порой оскорбительны и высокомерны, и зачастую неуместны и бесполезны»3.
Именно этого не удалось добиться администрациям Клинтона и Буша, и, как свидетельствуют события, описанные в этой книге, начало новой холодной войны вполне может объясняться в равной мере и американской невосприимчивостью, и резкостью Путина в стремлении к законной цели — восстановлению гордости и статуса России. Как мы видим из этой книги, обе стороны слишком легко впадают в стереотипное мышление, корни которого уходят в эпоху, когда две идеологии бились за мировое господство. Эта эпоха осталась в прошлом: никакой «российской идеологии» нет, и желание высказать свое мнение о событиях в мире — лишь бледное подобие советского стремления распространить коммунизм по всей планете. Однако мышление времен холодной войны сохранили обе стороны, и каждая из них подначивает другую вместо того, чтобы попытаться понять ее опасения.
При Горбачеве и Ельцине россияне продемонстрировали свое стремление к демократии и свободе, но возненавидели хаос, которым оно сопровождалось. Путин укрепил стабильность, но вместе с тем урезал демократию. Россиянам еще только предстоит обрести лидера, который сумеет обеспечить им и то, и другое.
Примечания
Глава 1. Банкет для секретного агента
1. Strobe Talbott, The Russia Hand (New York: Random House, 2002), p. 416.
2. Интервью с Константином Косачевым, 16 декабря 2009.
3. Talbott, p. 397.
4. Stephen F. Cohen, Failed Crusade: America and the Tragedy of Post-Communist Russia (New York: W.W.Norton & Co, 2000), p. xii.
5. Интервью с Toby Gati, РИА «Новости», 22 марта 2011.
6. Владимир Путин. От первого лица (http://archive.kremlin.ru/articles/bookchapter3.shtm l — последнее обращение 7 сентября 2011).
7. Для полного представления об этом периоде карьеры Путина см.: Peter Baker and Susan Glasser, Kremlin Rising: Vladimir Putin’s Russia and the End of Revolution (New York: Lisa Drew, 2005), pp. 47ff.
8. Там же, p. 53.
Глава 2. Обольщение Запада
1. Интервью с Джорджем Робертсоном, 9 марта 2011.
2. Интервью с Джонатаном Пауэллом, 9 марта 2011.
3. Guardian, 18 April 2000.
4. Интервью с Михаилом Маргеловым, 29 апреля 2010.
5. Интервью с Кондолизой Райс, 14 апреля 2011.
6. Интервью со Стивеном Хэдли, 24 января 2011.
7. Интервью с Колином Пауэллом, 3 марта 2011.
8. Интервью с Игорем Ивановым, 11 декабря 2010.
9. Интервью с Сергеем Ивановым, 29 октября 2010.
10. Елена Трегубова. Байки кремлевского диггера. — М.: Ад Маргинем, 2003. См. с. 160 и далее.
