чудотворец; свой, можно сказать, «штатный» — Григорий Ефимович Распутин.
В столице его встретил с распростертыми объятиями архимандрит Феофан, близкий к царскому двору, возлюбивший старца за его исключительное боголепие. Впоследствии, правда, яростно возненавидевший его.
Быстро сошелся Распуган и с Бадмаевым, тибетским врачевателем, таким же проходимцем и пройдохой. Они потом будут пользоваться «услугами» друг друга: Бадмаев вылечит Распутина от импотенции, а Распутин протащит его ко двору.
Но самая большая удача Распутина — это знакомство и последующее неразрывное сотрудничество с Ароном Симановичем. В его лице он найдет поистине золотой клад. А Симанович в нем — неограниченные возможности для устройства своих сатанинских дел.
И, наконец, сама Императрица почувствует, что это «Он».
Ну разве не чудо?
Воистину чудо!
Чудеса живут рядом с нами, только надо хотеть видеть их.
«Маме был перед этим «знак», пишет Вырубова.
Дело было в четверг. Императрица пошла в пещерную церковь, что под Федоровским собором в Царском Селе. С нею была Марья — няня Маленького. Храм был заперт,
когда царица и няня подошли к двери, им открыли. Императрица направилась к аналою и вдруг увидела, что там горит свеча. Это ее потрясло. Она упала на колени и молилась в экстазе сорок минут.
Самовозгоревшаяся свеча!..
И после этого во дворце появляется божественный старец, который чудесным образом остановил у Цесаревича кровотечение. Неважно, что чудом этим был обыкновенный настой коры дуба, вяжущие свойства которого знает любой простолюдин. Императрице не обязательно знать это. Ей легче верить в чудеса. Такой, видно, был уровень августейшей особы.
А что говорить о дворне, когда сама царица приняла за чудо обыкновенное шарлатанство священнослужителя пещерной церкви.
Анна Вырубова, эта боголюбивая дама, и та посмеивалась потом над этим «чудом» — она знала о потаенном ходе в церкви, через который прошел раньше царицы священнослужитель и возжег свечу из простого желания угодить Императрице.
Однажды Анна Вырубова получила письмо от Гнилушки. (Так называли между собой царедворцы Бадмаева). Он писал: «Многоуважаемая Анна Александровна! Зная вашу искреннюю преданность дорогим нашему сердцу Папе и Маме, а посему выслушайте меня. Меня объял ужас до слез, до сжимания сердца, когда я узнал через газеты о том, что Маленький опять болен и еще в тот момент, когда нашего молитвенника (Распутина. — В. Р.) нет с нами. А посему умоляю вас, отдайте это Маме и пусть в продолжение трех дней ему аккуратно дают. Если отвар, принятый внутрь, то есть выпитый как чай, не понизит температуры, то положить компресс из того же отвара. Температура обязательно упадет. Причем прошу вас в это время никаких других лекарств не давать. Кормить овсянкой на молоке и чашку бульона в день. Важное условие при лечении — никаких других лекарств и строгое исполнение предписанного мною. Только при таком условии я ручаюсь за скорое и полное выздоровление. Если у кого?нибудь явится подозрение, что эти лекарства ядовиты или вообще могут дать отрицательные результаты, то я предлагаю сделать настой на три чашки воды и выпить в один прием (взрослому) и находиться в полной безопасности».
К письму были приложены пакетики с порошками.
«Мама, обессиленная бессонными ночами у постели Маленького, — пишет в «Дневнике» Вырубова, — слабо улыбнулась на мое уверение, что Маленький поправится от этих порошков, однако послушалась. Перед сном Маленького напоила, а утром Маме дали телеграмму от старца, где он пишет: «Мама моя дорогая, Господь услышал наши молитвы, твое дитя здорово. Молись. Григорий».
Когда Мама и Папа вошли с телеграммой и положили на головку Маленького, он открыл глаза и весело засмеялся. Мама опустилась на колени, а Папа заплакал. А Маленький сказал: «Не надо плакать! Пусть выведут мою лошадку, я ей дам сахару!»
Маленький здоров! Совершенно здоров. Мама как зачарованная ходит, улыбаясь».
Поразмыслив над этим чудесным исцелением, Анна Вырубова делает запись в своем «Дневнике»:
«Когда рассказали об этом чуде Гневной (матери Императора), она удивилась: «Удивляюсь, что исцеление молитвой совпало с присланным лекарством Бадмаева. Почему не раньше и не позднее? Это похоже на то, что они действуют заодно».
Князюшка Андронников рассказал мне об этом и так хитро улыбнулся, понимая, конечно, что это «чудо» сродни «чуду» со свечой.
Однако, посмеиваясь тайком над простодушием императрицы, сама Вырубова на полном серьезе свидетельствует: «За месяц до моей свадьбы Ея Величество просила великую княгиню Милицу Николаевну познакомить меня с Распутиным.
Приняла она меня в своем дворце на Английской набережной, была ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Намекнула, что знает Григория Ефимовича с Киева. И что он якобы снял у Анастасии бессонницу. Я очень волновалась, когда доложили, наконец, о приходе Распутина. «Не удивляйтесь, — сказала Милица Николаевна, — я с ним всегда христосуюсь».
Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным изможденным лицом, в черной сибирке; глаза, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна Кронштадтского.
«Попросите, чтобы он помолился о чем?нибудь в особенности», — сказала великая княгиня по — французски. Я попросила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла поло жить на служение Их Величествам. «Так будет», — ответил он, и я ушла домой.
Через месяц я написала великой княгине Милице, прося ее спросить Распутина о моей судьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет».
Как мы теперь знаем, Анна Вырубова действительно не была счастлива замужем. Более того, она вообще не познала счастья любви. И мы знаем также, что Анна Вырубова действительно «положила жизнь на служение Их Величествам».
Это примечательнейший факт из жизни первой фрейлины Ея Императорского Величества, изложенный самой Вырубовой.
Существует и другая версия первог о знакомства Вырубовой с Распутиным. Она изложена в так называемом «Дневнике» Анны Вырубовой, в литературной мистификации историка Щеголева и писателя Алексея Толстого, «Алешки Толстого», как называет его Иван Бунин в своих «Окаянных днях».
Любопытно само замечание Бунина в связи с упоминанием им имени Алексея Толстого: «Новая литературная низость, ниже которой падать, кажется, уже некуда: открылась в гнуснейшем кабаке какая?то «Музыкальная Табакерка» — сидят спекулянты, шулера, публичные девки и лопают пирожки по сто целковых штука, пьют ханжу из чайников, а поэты и беллетристы (Алешка Толстой, Брюсов и так далее) читают им свои и чужие произведения, выбирая наиболее похабные. Брюсов, говорят, читал «Гаврилиаду», произнося все, что заменено многоточиями, полностью. Алешка осмелился предложить и мне — большой гонорар, говорит, дадим».
После этого свидетельства Бунина вполне можно довериться выводам специалистов, которые сделали о «Дневнике» Вырубовой такое официальное заключение: «Если воспоминания Вырубовой, озаглавленные автором «Страницы из моей жизни» на самом деле принадлежат перу Вырубовой, то «Дневник» является не чем иным, как литературной мистификацией. Авторами этой социально заказанной мистификации были писатель Алексей Толстой и П. Е. Щеголев. Нельзя не отметить, что сделано это с величайшим профессионализмом. Естественно предположить, что «литературную» часть дела (в том числе стилизацию) выполнил А. Н. Толстой, «фактическую» же сторону разработал П. Е. Щеголев, который, как известно, кроме всего прочего, был редактором семитомного издания «Падение царского режима».
Прельщенные большими гонорарами за чтение похабщины в кабаках и вертепах, они, конечно же, небескорыстно учинили и эту стряпню, названную «Дневником» Анны Вырубовой. Для чего они это сделали, а главное, от кого поступил этот «социальный заказ», об этом ниже.
В жизни Вырубовой был момент, когда она находилась при смерти. Это было после железнодорожной
