совсем не попало. Такие поступки в моей семье уважали.
Так что, в разведку со мной идти можно, а вот выходить на тропу войны — поверьте, не стоит.
Гамбарэ!
С кем из известных людей Вы согласились бы принять участие в популярном шоу «Две звезды»? И какую песню Вы бы выбрали для своего дуэта?
Ах, простите, у меня звонит мобильник. Что, мелодия нравится? Мне тоже. Очень. Любимый мой певец:
И я его люблю — Челентано. Только с ним бы и стала петь вдвоем в программе «Две звезды». А больше ни с кем.
Кстати, как-то я участвовала в одной телепрограмме. Там собрались экстрасенсы и обещали любому человеку в студии приворожить кого он захочет. У них даже прейскурант был — цены на услуги: сколько — за приворот мужчины к женщине, сколько — за женщины к мужчине. Особенной статьей были цены за приворот однополых. Бледная девчонка, краснея, просила о каком-то Косте. Дядька здоровый ржал и называл имя своей начальницы в таксопарке.
Я была как бы генералом на свадьбе, и мне предложили любой приворот совершенно бесплатно. Ну я и попросила: «Давайте Челентано». Обещавший экстрасенс сказал: «Запросто». Просто уйдет на это дело недели две. И вот я жду уже лет пять, что приворот подействует. Да что-то безрезультатно. Хотя, как так, безрезультатно? Разве не Челентано зовет меня из мобильника?
Вы хорошо знаете нашу великую загадочную соседку. Согласны ли Вы с тем, что Япония и Россия — абсолютно разные цивилизации? Что Вам в этой нашей «соседке» близко, а что далеко? Возможен ли вообще диалог двух таких разных планет, как Россия и Япония? Расскажите, пожалуйста, какие-нибудь самые смешные и самые грустные эпизоды из Ваших встреч с Японией. Могли бы влюбиться, жениться и уехать с любимым в Японию? Если — нет, то, почему?
Если бы мы говорили о Японии лет десять назад, вы бы устали от моих бесконечных рассказов. Сейчас у меня поутих интерес к этой стране. Многие загадки я разгадала, что-то так и осталось тайной. И пусть тайной и останется. А историй было много. Вот, например, такая.
Я работала в «Спутнике» — это было в те времена бюро международного туризма. Приезжали молодые туристы отовсюду, и я набирала знаний в японском языке в качестве гида-переводчика с японскими группами. Это как раз было время, когда прозвучала ставшая всем известной фраза «В СССР секса нет». Так вот, циркуляр с подобными фразами раздавался всем переводчикам. Там был целый список правильных, советских социалистических ответов на гнусные капиталистические вопросы. Мы должны были объяснить иностранцам, что голливудские звезды нашим в подметки не годятся, что «Запорожец» — автомобиль будущего, и так далее. Никаких возражений не должно было быть, и мы, молодые овцы, блеяли эти глупости на всех языках земного шара.
Как-то раз мы с японцами гуляли по Красной площади вдоль витрин ГУМа. На выставленных там вещах стояли ценники, и японцы ошалело таращили глаза, когда поняли, как дорого стоят у нас колготки.
У меня, к слову сказать, тогда колготок еще не было — это было действительно дорого для гида, получавшего три рубля в день за работу.
Наступил день отъезда группы на родину. Мы уже стали друзьями, я научила их петь русские песни, они меня — японские. Расставаться было жаль. Перед тем как сесть в автобус, глава делегации всех построил в рядок и стал произносить прощальную благодарственную речь в мою честь. Затем он протянул мне подарки — японский веер, а также большущий пакет, через который просвечивали упаковки с колготками. Видимо, вся женская часть группы отдала все свои запасы. Только я почувствовала, что счастье близко, как рядом нарисовался один и спутниковских начальников и стал внимательно наблюдать за моими действиями. И я, хитроумная овца, торжественно беру веер и говорю по-японски главе делегации:
— Если можно, пакет я потом возьму, в автобусе. Спасибо большое.
Глава закивал:
— Мотирон, мотирон, — что означает «конечно, конечно».
А начальник спрашивает:
— Что ты им сказала?
Я, честно глядя ему в глаза:
— Сказала, как в наших правилах написано: «Спасибо за веер, традиционный японский сувенир, а колготки у нас в стране сувениром не считаются, у меня у самой их полным-полно, и забирайте их к себе в Японию».
Начальник остался очень мной доволен и потом на общем собрании очень хвалил меня и приводил всем в пример.
Колготок хватило надолго мне и всем моим подружкам.
Спасибо, самураи!
Есть ли у Вас враги?
Боюсь, что я врагов не заслужила.
Легко ли Вам сказать хорошему человеку, что, например, он сочинил плохую музыку на Ваши стихи? Вообще, легко ли Вам говорить правду людям?
Когда я училась в школе, любимым литературным героем для меня был Лука из «На дне». Лука — утешитель. Вот и я немножко Лука. Не от слова «лукавый», в смысле хитрый.
Но утешитель — да, это про меня. Я очень неохотно подвергаю критике людей, и сказать композитору, что не очень нравится сочиненная на мои стихи музыка, я не могу.
Не люблю, когда люди, ничего не умеющие сами, начинают отчаянно критиковать чью-либо работу. Конечно, может что-то не нравиться, но говорить об этом создателю надо иметь право.
Возможно, я не права.
И если бы могла прямо говорить, что думаю, больше бы моих песен распевала страна. Но я всегда испытываю чувство благодарности, что композитор обратил внимание на мои стихи и сочинения. Поэтому я всегда одобряю музыку. «Да, да, очень хорошо, спасибо большое». И меня лучше не спрашивать в надежде получить на вопрос правильный ответ. Я заранее готова одобрять, хвалить. Лишь изредка я позволяю себе сказать примерно так: «Да, наверное, вы правы, хотя иногда я думаю по-другому».
Чисто японский оборот.
А может, стоит кому-то у меня этому поучиться?
Верите ли Вы в судьбу? И в то, что судьба может быть несправедлива к человеку?
В судьбу я то верю, то не верю.
Не хочу говорить общие слова, но иногда я сдаюсь: «Что поделаешь, судьба…»
Иногда борюсь и побеждаю, но и это, наверное, судьба. За многое я ей благодарна, за многое на нее обижена.
А в песенке написала так:
