телу! Ну, а потом, конечно, придется расширяться, потому что в этой исторической геополитике все взаимосвязано.
- Историческая геополитика! – с восхищением прошептала Лена и погладила то, что Стас назвал кусочком старинного ключа. - А говоришь названия нет…
- Точно! – ахнул Стас. – Как же я сам-то не догадался? Вот Ленка! Как всегда самую суть вещей видит!
Он достал из ведра толстый кружок красноватого цвета, размером с пятирублевую монету и принялся вертеть его то так то этак.
- А это еще что?..
- Так - ерунда! – пренебрежительно махнул рукой Ваня. - Я эту штуку в огороде бабы Поли нашел. Думал, монета, видишь, и лицо есть, и буквы какие-то… но в районном антикварном сказали, что это подделка, потому что из свинца! Хотя, - недоуменно пожал он плечами, - какая же это подделка, когда я вот этими руками ее из земли, точнее, из-под камня достал?
- И я могу ее взять себе?
- Конечно! – сам зажал в кулак друга находку Ваня. – На что она мне? И потом, я ведь обещал тебе подарок! Хотя думал, ты выберешь что-то получше…
- Вот спасибо! – обрадовался Стас и умоляюще взглянул на друга: - Вань, а может, я останусь на два-три дня, и мы с еще раз пройдемся с миноискателем? Наверняка еще что-то найдем!
- Да ты что! – нахмурился Ваня. – Никак нельзя. Я и так уже все огороды вскопал-перекопал! Люди смеяться будут, да и не поймут теперь ничего… К тому же, страшина давно уже на меня косится… Нет, никак невозможно!
За окном раздался короткий гудок неслышно подъехавшей машины.
Ваня охнул и набросился на сестру:
- Ленка, а ты что еще здесь? Служба вот-вот начнется! Ну-ка давай скорей в храм!
- А ты?
- Меня подвезут!
Лена посмотрела в окно и вызывающе подперла бока кулачками:
- А для причащения младенцев отец Михаил разрешает в самом конце службы приходить!
- А на клиросе кто подпевать будет?
Машина еще раз напомнила о себе, уже более нетерпеливым гудком.
Лена твердо взглянула на вконец растерявшегося брата и – как отрезала:
- Вот вместе и пойдем! Там канава, поможешь мне через нее коляску перенести!
Машина прогудела в третий раз, длинно и требовательно. Ваня заметался по комнате и, махнув рукой, выбежал из дома.
- Ну, - обратился к Лене Стас, как только они, наконец, остались вдвоем. - Что там случилось с Ванькой, из-за чего мне надо было бросать все и мчаться сломя голову в Покровку? И с какой стати я не должен продавать дом? Ты хоть знаешь, сколько он мне за него предложил?
- Сколько? А впрочем, можешь не говорить, я и так догадываюсь: двести тысяч! Что, верно?
- Почти… - слегка обескураженно пробормотал Стас. – Сто пятьдесят!
- Ну, тогда я просто была лучшего мнения о своем брате!.. – с горечью усмехнулась Лена. – А вообще, Стасик, с Ваней, правда, беда. Сначала все как-то незаметно и, вроде, даже как правильно было. Ну, ходит, учит всех, как нужно жить. Но ведь при храме человек трудится, знает больше, чем мы, о душах наших заботится. Но потом смотрим – то, что он говорит, как-то все время расходится с делом. То колбасу за углом в великий пост ест, хотя пять минут назад других за глоток молока Иудами называл. То запрещает входить к нему во время молитвы, а сам в это время спит… А потом еще наш привредник…
- Кто? – не понимая, уточнил Стас.
- Привредник! – повторила Лена и, косясь на окно, быстро-быстро принялась объяснять: - Наш прежний сторож – привратник, точнее придверник, так как у нашего храма не ворота, а двери, а еще точнее, самый настоящий привредник пустил слух, что во время чтения за Ваней появляется белый свет, вроде нимба…
- Ну и что тут такого? – заступился за друга Стас. - Он же его похвалил!
- Иная похвала – хуже проклятия! Привредник знал, что делает: читал в духовных книгах, как губит человека гордыня. Он хотел, чтобы Ванька, вконец возгордившись, совсем испортился, да только сам за какие-то темные
