коллегией архитекторов. Он примкнул к крестоносцам, так как был уверен, что Восток откроет ему свои запечатленные в памятниках божественные тайны, которые пока никто не смог разгадать.
Четвертым в группе был его брат, Абель Ги. Моложе Измаля, но более крепкого телосложения, он никогда не расставался со своим братом, который был не только его кровным родственником, но и господином.
Четверых незваных гостей вел слепой, который помог им попасть в город. Он ни с кем не разговаривал. Его продолговатое лицо было изборождено морщинами; свои лохмотья он подвязал веревкой, а голову обмотал куском ткани желтого цвета. Он был очень худым — только кожа да кости. Возможно, его истощили постоянные посты. Слепота не мешала ему вести этих людей с такой же уверенностью, с какой солдат совершает свой дозор.
Кроме пятерых человек, ничто больше не двигалось на этих безмолвных уликах. Было очень рано — муэдзин еще не призывал к утренней молитве. Слепой остановился перед большим двухэтажным домом, окна которого были забаррикадированы землей и тряпьем.
— Мы пришли, — сказал он.
Измаль Ги взглянул на обветшалый фасад.
— Что ты несешь? Ты привел нас не туда, куда следовало.
— Клянусь священными скрижалями Закона, это и есть то место. Идите за мной.
Он достал ключ и точно вставил его в замочную скважину. Дверь была тройной толщины, оббитая гвоздями с квадратными головками.
Четверо христиан вели себя в соответствии с их характерами: Хьюг был нетерпелив, Измаль сомневался, Хьюго де Пайен все осматривал, заботясь о безопасности группы, Абель держался настороже.
Они вошли внутрь.
Здесь ничто не напоминало обычное жилище. В самом центре возвышалась верхняя часть круглой башни, от которой отходила крепостная стена восьми локтей в ширину — она заполняла собой все пространство дома. Стена была выстроена из очень старого камня. Это были явно остатки цивилизации другой эпохи, вздымавшиеся из-под земли. Дом, как крышка огромного короба, скрывал их от постороннего взора.
Франки застыли в удивлении.
— Это она? — спросил наконец граф Хьюг.
Архитектор утвердительно кивнул головой. Он подошел и провел рукой по сероватой стене древнего сооружения.
— Это она, — сказал он.
— Башня Соломона! — воскликнул Хьюго де Пайен.
— Не понимаю, — продолжал сомневаться граф. — Это не башня, а всего лишь верхняя часть какого-то укрепления.
— Это, вне всякого-сомнения, башня, монсеньор, — настаивал архитектор. — Она была построена много тысячелетий назад. Когда-то она была восьми или девяти метров высотой. Может быть; и больше. Остальная часть скрыта под нашими ногами. Но она точно находится там.
Хьюг еще раз внимательно осмотрел сооружение. В конце концов ему удалось представить себе башню целиком.
Слепой, стоявший рядом с ним, не двигался с места и не проронил ни слова.
— Идите сюда! — раздался издалека голос Хьюго де Пайена, который, не снимая руки со скрытой под одеждой шпаги, отправился осматривать здание.
Франки обошли сооружение и увидели обнаруженную де Пайеном брешь, прорубленную в стене башни. Обломки камней лежали на утрамбованной земле.
— Этот проход сделан недавно, — заключил Измаль, просунув голову в отверстие. — По нему можно добраться до внутренней площадки башки.
Он вышел, опустился на колени, взял кусок камня и внимательно осмотрел его.
— Так мы идем? — спросил Хьюг, как всегда, выражая нетерпение.
Измаль утвердительно кивнул головой и вошел в прорубленное отверстие. Хьюго де Пайен и его господин двинулись следом, за ними вошел Абель. Все забыли о слепом, который привел их сюда. А тот, выждав какое-то время, вышел из здания и замер перед дверью, а затем запер ее на ключ.
Внутри, за стеной башни, четверо мужчин поднимались по крутым пыльным ступенькам.
— Невероятно, — все повторял архитектор.
Вскоре четверо христиан оказались на вершине башни — плоской площадке, находящейся почти под потолком дома.
— Во времена Соломона, — стал пояснять Измаль, — эта башня была самым высоким сооружением крепости. Все, что происходило на этой площадке, было скрыто от глаз жителей. Подножие башни охранялось слугами с собаками.
Архитектор достал из-под одежды пергаментный свиток, завернутый в толстую красную кожу, и разложил его прямо на камне. Текст был написан по-арабски.
— Если верить тексту, нужно… — Измаль вдруг замолчал. — Подождите.
Он посмотрел под ноги, повернулся и указал на насечки, оставленные на камнях в разных местах площадки.
— Хинкмар Ибн Жобаир отобразил на бумаге устройство башни, одному Богу известно, как ему это удалось! Это удивительный человек!
— И что из этого следует? — спросил Хьюго.
— Из этого следует… следует, что вход здесь. У нас под ногами.
Измаль снова взял свиток и начал разбираться во множестве символов и чертежей.
Месяц тому назад, когда Хьюг де Шампань и его спутники вошли в осажденный город Алеппо, как и раньше в каждом завоеванном франками городе, Измаль Ги попытался узнать у жителей, остался ли на то время в городе кто-либо из ученых. Все они покинули Алеппо, но вот один бывший ученик Хинкмара рассказал о заброшенном жилище своего учителя. Измаль отправился туда и обнаружил в тайнике, устроенном в двойной стенке библиотеки в доме учителя (а тот в совершенстве знал арабский), четыре объемные рукописи и записки, которые его ошеломили. Он показал свои находки графу и де Пайену. Отважный Хьюг немедленно решил отказаться от участия в крестовом походе, так как это занятие ему уже надоело. Он буквально исчез на глазах у всех и отправился в Иерусалим, чтобы проверить предположения этого «безумного» Жобаира.
Измаль остановился перед высеченной на камне восьмиконечной звездой. Руководствуясь насечками, сделанными Хинкмаром на камнях, архитектор повернул эти камни, как ключи в замке. Прошло несколько долгих минут. Остальные наблюдали за ним. Затем Измаль стал в самом центре площадки. От своего пояса он отстегнул деревянную рукоятку, один конец которой был обернут покрытой трутом ветошью, и ударил кремнем о камень. Факел загорелся. Измаль стал ждать. Все смотрели на него, не понимал, что он делает. Но вот раздался щелчок. Часть площадки, на которой стоял архитектор, опустилась как бы под весом его тела, Измаль Ги исчез.
Трое его спутников подошли ближе. В глубине отверстия они увидели архитектора, улыбающегося как ребенок, перед заколдованной башней. Плитка пола, на которой он стоял, остановилась на каком-то уровне. В стене с нарисованными звездами были выбиты ступеньки, поднявшись по которым можно было открыть проход изнутри.
— Спускайтесь, — сказал он. — Это еще не все.
Четверо друзей стояли теперь на одном уровне. В неясном свете факела они увидели лестницу, ведущую вглубь башни.
— Вы помните изречение царя Давида, которое умнейший Хинкмар выгравировал над дверью своего дома в Алеппо? — спросил Измаль. — «Отвернись от тех мест, куда торопятся попасть те, кто думает, что они найдут; когда они смотрят в темноту, подними очи твои горе; когда они роют чрево земли, иди по ступеням, которые ведут к небесам». Соломон, сын Давида, хорошо усвоил этот урок. Чтобы войти в самое глубокое и самое тайное из подземелий, нужно было искать ход не в катакомбах, а подняться на самую вершину цитадели. Это и была таинственная Башня Соломона: вход в подземелье, где царь спрятал
