семейством. Это, кстати, чисто человеческая черта - жить большой семьей. Так вот, их главе сейчас сто шестнадцать лет и он себя прекрасно чувствует. Я в этом сам убедился, когда он приезжал навестить в столицу одного из своих пра-пра... да, кто ж теперь разберет... правнуков. Мальчик учится у нас в университете. Это я про вашу сестру... А вот, что касается лично вас и графа Ракницкого... - вновь внимательно взглянул он на меня. - Я думаю, все у вас получится... Только медальон свой у меня не забудьте. Он вам еще, некоторое время пригодится... Ну и что вы на меня так смотрите? - довольный произведенным эффектом расплылся профессор. - Дорогая Вета, я слишком давно знаю нашего Верховного мага, еще с его студенческих лет. И не могу не предположить, что он обязательно предпримет попытку воспользоваться счастливой возможностью втянуть вас в свое очередное предприятие. Ведь он уже спрашивал у вас: 'Цените ли вы риск?'... Неужели не спрашивал?..
'Спрашивал. Но, вот только не он, не здесь и примерно не такими словами', - провела я у себя в голове невеселую параллель... А потом они, вдруг, сами посыпались, как дырявые листья с потревоженного порывом осеннего ветра дерева - только сгребай их в кучу и поджигай... С глаз долой из сердца вон... Потому что иначе... А иначе, получалось совсем что-то, вселяющее ужас... Я даже села на край кровати, ухватившись руками за ближайшую опору для балдахина. И даже несколько раз тряхнула в темноте головой, прогоняя настойчивые образы из своего прошлого, но они, упорно не хотели разлетаться, возвращаясь на свои прежние места:
'Скажите, Вета, вы любите риск?', - и нахальная улыбка невысокого господина, встреченного мной накануне отъезда в Качелино, раз и навсегда изменившего жизнь...
Светофор на перекрестке одной из тюменских улиц и Лексус, глубокого синего цвета, уносящий прочь вольготно развалившегося в нем мужчину... все с той же улыбкой на довольном лице...
'... в последнее время она вообще мало клиентов принимала. Правда, как раз накануне своей смерти к ней приезжал один, на большой такой, то ли черной, то ли синей машине. С личным водителем, но, очень воспитанный мужчина. Я думаю, она по его заказу на Дальние Болота ходила...', - грустные глаза Катерины Ивановны напротив меня. Через стол в ее одинокой деревенской кухне с китайскими часами-чайником на стене...
'Ну, что тебе сказать, Вета?.. Я по его следу долго шел, от самого Ржавого оврага, километров одиннадцать. Тогда как раз ранний снег выпал... И странно он себя вел, этот матерый. Кормушку мою в нескольких метрах обогнул с лосем прикормленным. Лось тот сильно охромел после августовского гона. А волк даже не тормознул рядом. Так и потрусил дальше не останавливаясь. На эти Дальние болота... Странный зверь...', - лесник, нетерпеливо дергающий ручкой на дверце своего старенького казенного уазика...
'... Да обыкновенное животное. Иногда медведь, но, чаще волк. Только, полностью подчиненное какому-то, сильно самоуверенному магу... Такое животное и называют слепенем. Ведь его глазами за жертвой 'хозяин' следит, а сам он ничего в этот момент не видит...', - беззаботная улыбка моей беременной подруги, уверенно шагающей со мной под ручку на рыцарский турнир...
'А, все-таки рисковая вы девушка. Вы сами это понимаете?..', - прощальное напутствие, произнесенное уже у самой пещеры - моей алантской двери в этот мир. И невысокий мужичок в дурацком жилете с кучей карманов... И все та же довольная ухмылка на его лице, так не соответствующая образу простого сельского трудяги...
- Ну, еще бы ты не ухмылялся, сволочь. Доставил до нужного места, проконтролировал. Даже тоннель правильный указал и фонарик вручил... А бабушку то за что? Мешала она тебе, самая большая любовь всей твоей жизни...
Окно в комнате открылось не сразу, а только после нескольких безуспешных попыток сдвинуть с места заклинившую шпингалетную задвижку. Видимо, давно здесь помещений не проветривали... А вот мне сегодня ночью очень захотелось самой... проветриться. Распахнув его настежь, я взобралась на подоконник и уселась по удобнее, свесив ноги на улицу...
Прямо подо мной тихо перешептывались растущие у стены кусты. Небо заволокло облаками, сквозь которые силилась вынырнуть красовавшаяся в своем полном объеме луна, а совсем рядом, чуть ниже в долине подмигивал огнями город... 'Это надо же, в какую даль меня занесло... И ведь успел Борамир... Значит, и я должна успеть. А уж потом думать о том, как поквитаться за свою бабушку с господином Верховным магом... Так что, дыши глубже, Ветвяна Полунич и радуйся что головокружение твое почти прошло'.
- Дыши глубже... Всему свое время...
- Ну и долго ты еще будешь дрыхнуть?!
- Тусья, погоди. От таких воплей она может вообще никогда не проснуться.
- А мы ей сейчас твое вишневое варенье под нос сунем. А, еще лучше...
- Знаете, что, - открыла я, на всякий случай, глаза. - ... птички мои. Особенно ты, подруга, с явно садистскими позывами в мою сторону. То водой меня норовишь полить, то вареньем обмазать... И как же я рада вас видеть. Чего застыли, идите ко мне, я уже не ядовитая! - призывно раскинула я во всю ширь свои руки.
Птички мои домашние дважды приглашать себя не заставили и вошедший к нам минутой позже господин профессор от такой 'групповой постельной сцены' чуть стыдливо не ретировался обратно за дверь. Правда, потом, все же надумал и вышел, предварительно справившись о моем самочувствии, оптимистичный отчет о котором заставил его тяжко вздохнуть. Ну а что ж мы поделаем? Ходите, дорогой наш Конрад в цирк. Там такие же артисты выступают.
- Ты знаешь, Вета... Мы с Натэей решили, что больше ты одна никуда выходить не будешь.
- А я что вам говорила? Я ведь вас честно предупреждала, что опозорюсь на этом балу.
- Ну, насчет 'опозорюсь', это, еще как посмотреть. Весь город только о тебе и сплетничает. Правда, там еще светлое имя графа Ракницкого упоминается, - ехидно скривилась магичка.
- Да мать же вашу... И что про него говорят?
- Что говорят?.. Дамы тебе, я думаю, в тайне завидуют. Ты знаешь, сколько до тебя попыток было его в оборот взять?.. То-то и оно. Вот и брызгают сейчас слюной. А мужчины... Их другое волнует - испортятся ли вновь из-за этого 'инцидента' отношения с Джингаром.
- Так посол то здесь, вроде как, не причем?
- Тусья, да хватит тебе ей голову всякими ненужными вещами забивать. Успеет еще сама себе это сделать... Вет, шрам то остался, покажи?
Пришлось задирать свою арендованную по случаю 'больничную' сорочку и демонстрировать спину. Да мне и самой, откровенно говоря, было интересно:
- Ничего нет, будто и не было, - удовлетворенно похлопала мне рукой по левой лопатке подруга. - А ты знаешь, кто нам эту новость про тебя принес? Вероника. Эта... как ты про нее тогда сказала, Натэя, 'хобья погребушка'?.. - перегнулась через меня Тусья ко вдруг смутившейся сестре. - Вот она и есть, хобья погремушка. Прибежала, глаза навыкат и давай орать с порога: 'Убили Вету, закололи прямо в сердце'. У меня ведь потом на сутки молоко пропало...
- Прямо в сердце? - переспросила я. - Так оно же у алантов...
- А мы-то, откуда это знали? - выкатила глаза магичка.
- Так и есть, сестренка. Даже я была не в курсе про собственную... анатомическую особенность. Это уже после, когда Вероника... прооралась, Сим от нее добился подробностей, сам рванул тут же узнавать, куда тебя увезли, а нам уже в двери крикнул, что все должно обойтись, потому что... Ну, сердце наше не там расположено, куда эта дриада метилась... Но, это мы тогда еще про яд не знали, - грустно вздохнула Натэя.
- Да ведь все и в правду обошлось, - прижала я их обеих к себе. - И я снова вместе с вами, - а про
