— Дурак!
— Не спорю, — засмеялся Ромка, — вот мы уже и пришли. Видишь, это мой дом.
— А ты один живешь?
— С соседями.
— А что соседи скажут?
— Плевать я хотел! Идем! Ты уж извини, лифта нет, придется пешком на пятый этаж!
Он распахнул дверь подъезда, пропуская девушку вперед.
В квартире шла обычная жизнь — кто-то мылся, кто-то ругался, кто-то готовил в кухне, наполняя все вокруг запахом чего-то горелого.
Ромка толкнул дверь в свою комнату, Маша прошмыгнула туда и вдруг замерла от изумления.
Посреди комнаты на полу лежал перед ней огромный, выразительный портрет молодой женщины, очень похожей на Юлю...
Маша так и впилась в него глазами.
— Да чего ты так уставилась? — обеспокоено спросил Ромка, перехватив ее взгляд.
Маша долго удивленно продолжала разглядывать портрет. Такое явное сходство не могло быть случайным!
— Ты ее знаешь? — спросила она, почувствовав, что случайно ухватилась за нить, ведущую к разгадке странных событий.
— Ничего я не знаю! — буркнул Ромка, не желая посвящать никого в свои душевные тайны. — Просто рисовал одну, ей не понравилось, отказалась брать портрет, вот я и притащил его домой! — Он поднял рисунок и сунул в большой планшет, стоявший в углу комнаты.
— А я, кажется, знаю ее, — сказала Маша.
— Что? — побледнев, спросил Ромка.
— Правда, я не совсем уверена... Дай посмотреть еще раз!
— Смотри! — закричал он, вытащил портрет, поставил на мольберт, зажег свет. — Смотри! Я все равно ее потерял...
— Я знаю, где она... — уверенно произнесла Маша. — Хочешь ее увидеть?
— Теперь я уже ничего не знаю, — грустно сказал Ромка. — Она здорова, с ней все в нормально?
— Ну... как тебе сказать... — замялась Маша.
— Что, она заболела? — спросил Ромка встревожено.
— Да нет... Чего ты так испугался? Все у нее на месте — руки, ноги, голова! Только она ничего не помнит. Даже имя свое...
— Ничего себе! — удивился Ромка. — А ты откуда это знаешь?
— Оттуда, что ее мой отец привез! Она с нами живет!
— И давно? — спросил Ромка растерянно.
— Несколько дней назад...
— А... как она выглядит?
— Вот так, как здесь и выглядит! — Маша показала рукой на портрет.
— А... отчего с ней это случилось? — спросил Ромка.
— Да что ты все выпытываешь? Я сама толком ничего не знаю. Поедем, сам увидишь!
— Хорошо. Только сначала приведем тебя в порядок. Ну-ка, снимай все, и в душ!
— Как? — растерялась Маша.
— Да так, вот моя рубашка. Будет тебе малость великовата, но ничего, рукава закатаешь.. Джинсы тоже подвернешь, подтянешь ремнем. — Он бросил одежду на диван, — раздевайся, не бойся, я выйду! А ты топай в ванну и не обращай внимания ни на кого! Да, чуть не забыл... — он вытащил из шкафа полотенце, протянул Маше, вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь...
— Послушай, я нормально выгляжу? — спросила Маша Ромку, выходя из ванной в его рубашке и джинсах.
— Как тебе сказать...
— Так и скажи! — потребовала Маша.
— Если честно, то конечно бывает и хуже. Я всякое видел. — Ромка оглядел ее в ярком свете солнечного утра. — А знаешь, тебе синяки даже идут!
— Ты что, издеваешься? — возмутилась Маша.
— Ничуть, — ответил Ромка, с улыбкой глядя на Машу. — Я только сейчас заметил, что ты очень красивая девчонка! Ну, а всякие там ссадины, царапины — дело временное. До свадьбы уж точно заживут!
— Какой еще свадьбы?!
— Просто так говорят. Шутка дурацкая. Ты уж прости, я вообще человек мрачный, шутить не очень умею.
— Ну, не сказала бы, что ты очень мрачный! По-моему, ты очень даже веселый парень, и нечего на себя наговаривать!
— Это я с тобой развеселился, — сказал Ромка.
— Да уж, со мной не соскучишься, — засмеялась Маша. — Ну ладно, мне надо позвонить. Где тут у вас телефон-автомат?
— Далеко, — сказал Ромка. — Тебе обязятельно звонить надо?
— Я должна сказать отцу, что со мной все в порядке... Ну, и предупредить, что немного подралась, а то он испугается...
— А Анна? Она... дома? — спросил Ромка.
— Она все время дома. Куда ей идти, если она ничего не помнит?
— Конечно, я не подумал, — Ромка внимательно посмотрел на Машу. — У тебя есть косметика?
— Нет, я вообще-то не крашусь.
— Плохо. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
— Что, очень страшная? — спросила Маша испуганно.
— Я же сказал — красивая! Просто надо тебя чуть-чуть подправить, чтобы никто ничего не заметил, — он достал какую-то коробочку, вытащил из нее пастельные карандаши, взял пучок ваты, толстую мягкую кисть. — Ты мне доверяешь? Я, все-таки, художник...
— Ладно, валяй, — сказала Маша.
— Тогда садись лицом к свету. Вот так... — Он положил на стол маленькое зеркальце, перевернул шершавой стороной вверх, натер на нем пастель, смешал с какой-то мазью.
— Надеюсь, Машу Распутину из меня не сделаешь? — усмехнулась девушка.
— Ну уж нет! Если только Машу Троекурову...
— А это кто такая?
— Да была одна красавица... Владимир Дубровский ее любил... — Ромка стал аккуратно наносить на Машино лицо натертую краску с помощью ваты и кисти.
— А! Так это из Пушкина! — произнесла девушка. — Тогда ладно!
— Все. Теперь не шевелись и молчи, а то грим не получится, — Ромка увлеченно работал, то и дело обходя девушку вокруг и оглядывая ее с разных сторон.
Она терпеливо молчала, хотя это и давалось ей с трудом.
— Ну, кажется, все, — Ромка последний раз взглянул на свое искусство и остался доволен. — Теперь порядок. На, смотри! — он протянул ей зеркальце.
— Ничего себе! — воскликнула Маша. — Я прямо как артистка! В жизни не красилась!
— По-моему, тебе идет. — Ромка пошарил в карманах, нашел телефонный жетон, протянул Маше. — Ты хотела позвонить... Теперь можно. Идем.
Они дошли до ближайшего автомата. Маша набрала номер, искоса глядя на Ромку.
— Сказать, что приеду не одна?
— Нет, лучше не надо... Я только провожу тебя, а зайду как-нибудь потом... — пробормотал он смущенно.
— Ну уж нет! Если бы не ты, то вообще неизвестно, что бы со мной было! А теперь я хоть на человека
