этой речки, там, где некогда стоял китайский пикет, теперь заброшенный, мы нашли здесь прелестное местечко с ключевой водой и отличным кормом. Громадные тополи футов 70–80 высотой, при диаметре ствола от 4 до 5 и даже до 6 футов, образовали здесь небольшую рощу, по которой, местами густым подлеском, росли облепиха и лоза. Весенней негой веяло в этом милом уголке; прохладный воздух дышал ароматом свежей зелени; всюду пели птицы, красовались цветы… Словом, было так хорошо, в особенности при контрасте с соседней местностью, что мы остались на дневку без особенной в том нужды. Но нам и дальше посчастливилось. Сделав небольшой переход вверх по той же Бага-горги, мы вновь встретили здесь местечко еще более обильное лесом и кустарниками,[479] которые теперь цвели и красиво пестрили собой крутые боковые скаты ущелий. В тех же кустарниках попадались цветущая земляника (Fragaria elatior) и кардамина (Cardamine macrophylla), а также начинали быстро развиваться могучие листья и цветовые стебли лекарственного ревеня. Их с жадностью пожирали медведи, которых, однако, добыть нам не удалось.
Пройдя в следующие три дня сначала по безводному степному плато, а потом по пескам левого берега Желтой реки, мы достигли того места ее долины, где изобильно растут тополевые рощи. В этих рощах мы охотились более чем полтора месяца тому назад. Однако и теперь, несмотря на закончившийся весенний прилет, вновь появившихся птиц здесь было очень немного. Лишь по ключевым болотам гнездились водяные курочки (Ortygometra bailloni, Gallinula chloropus) и изредка лысухи (Fulica atra), да неумолкаемо пели камышевки (Calamodyta orientalis); в самом лесу замечены были вновь только китайские горлицы (Turtur chinensis) и китайские вьюрки (Chlorospiza sinica). He лучше было и в растительном мире, как здесь, так и возле Балекун-гоми, куда мы пришли, сделав еще один переход. Среди кустарников в этой местности теперь начинали цвести тамариск и хармык; барбарис уже оканчивал свое цветение; из цветущих же трав по лесам в изобилии встречался лишь мышьяк [термопсис] (Thermopsis lanceolata).
В девятой главе настоящей книги уже была объяснена причина подобного явления тем предположением, что дожди Северного Тибета, со включением сюда оз. Куку-нор и бассейна самой верхней Хуан-хэ, приносятся из-за Гималаев юго-западным индийским муссоном, который, по мере своего поднятия в высшие широты, принимает все более и более западное направление. В Восточный же Нань-шань еще достигает юго-восточный муссон, разливающий влагу на весь собственно Китай. От встречи этих двух муссонов, весьма ослабевших при своем дальнем пути, происходят частые летние затишья в Восточном Нань-шане, нередкие также и на верхней Хуан-хэ. Затем образованию обильных летних дождей в вышеуказанных местностях, равно как, вероятно, и во всем Северном Тибете, пособляет здешняя глинистая почва, не скоро пропускающая в себя атмосферные осадки,[482] которые быстро испаряются вновь, лишь только проглянет жгучее летнее солнце. Тогда все мигом высыхает, а испаренная влага опять образует богатые электричеством облака, которые, охладившись в верхних слоях атмосферы, вновь падают дождем или снегом на землю. Но вообще все эти осадки, как летом, так и в особенности осенью, в большем количестве выпадают в самих горах, нежели в долинах, помещенных среди тех же гор. Более же обширные степные местности, как, например, Куку-нор, вероятно также и луговые плато на верхней Хуан-хэ, осенью пользуются совершенно сухой погодой, которая с сентября наступает и во всем Северном Тибете. Обильные дожди, падающие в высоких горных областях вперемежку со снегом, весьма способствуют значительному понижению летней температуры на всем Северно-Тибетском нагорье.[483] Они же обусловливают собой, главным образом, и летнее разлитие всех здешних рек, в том числе Желтой и Голубой. Однако громадные летние разливы в нижнем течении двух последних[484] происходят не столько от дождей Северного Тибета, которому принадлежат лишь самые верховья знаменитых китайских рек, сколько от тех же дождей, падающих в обширных бассейнах их среднего течения, т. е. уже в пределах собственно Китая. Тамошние же дожди приносятся из Китайского моря юго-восточным муссоном.
Одновременно с выступлением из Балекун-гоми в оазис Гуй-дуй, где, как было решено еще на Чурмыне, мы должны были переправиться на южную сторону Хуан-хэ, переводчик Абдул Юсупов с одним из казаков отправлены были в Синин за получением присланных из Пекина бумаг. Сами же мы поплелись сначала прежним путем, а затем с перевала через хребет Балекун свернули вправо и перешли Южно-Кукунорский хребет восточней, нежели в марте при следовании на Хуан-хэ. Теперешний перевал, также весьма удобный, имел 11 400 футов абсолютной высоты. Как раз близ него пришлось нам провести ночь, в течение которой выпал довольно порядочный снег. Утро наступило отвратительное: кругом засыпанная снегом почва, темно-бурые надвинувшиеся на горы облака, ветер и холод. С трудом спустились мы с гор на довольно широкую степную равнину, составляющую, при абсолютной высоте 10 900 футов, юго-восточное продолжение Кукунорского плато; но, пройдя здесь немного, принуждены были опять остановиться, так как вновь предстоял спуск в глубокую долину Хуан-хэ. Между тем не перестававший дождь до того размочил лёссовую почву ущелий, что не только верблюды, но даже мулы скользили и падали; на сапоги наши беспрестанно налипали чуть не полупудовые куски той же лёссовой глины. Поневоле пришлось ждать, пока проглянет солнце и высушит дорогу. По счастью, такая благодать не замедлилась. К полудню дождь перестал, облака рваными кучами потянулись по горам, наконец показалось солнце, и, как обыкновенно здесь, через два-три часа везде было почти совсем сухо. В то же время нам открылся прекрасный вид на бесчисленные ущелья, глубокими траншеями бороздившие почву в различных направлениях; позади этого хаоса на юге высилась и ярко блестела своими снегами горная группа Джахар. К ней теперь устремились все наши помыслы; но прежде все-таки необходимо было итти в Гуй-дуй.
