Олег Северюхин
Досталась нам эпоха перемен (Как изгибали сталь)
Предисловие
Тот, кто начнет читать эту книгу, возможно, сразу почувствует скрытую интригу в изложении. А, может, и не поймет. И это тоже не страшно, потому что все здесь изложенное почти что правда, хотя не будет названо ни одного реального действующего персонажа, кроме лиц исторических, без которых никакое действие невозможно.
Мне приходилось читать немало комментариев к мемуарам советских военачальников и политических деятелей. Всегда находились люди, которые с пеной у рта доказывали, что действие сие произошло, допустим, не 6-го сентября, а 7-го, потому что в этот день у него племяш родился, именины были, и не в 12 часов пополудни, а в 12 часов пополуночи, и часового у штаба звали не Коля, а Вася и вооружен он был не автоматом, а винтовкой и тому подобное. Я думаю, мы обойдемся без таких уточнений.
Мне не пришлось руководить крупными воинскими подразделения в прошлой войне, потому что я родился через пять лет после Победы. Я не командовал полками, дивизиями, округами и «вообще во Всемирном масштабе», поэтому у меня нет и не может быть ссылок на какие-то оперативные документы, директивы и постановления. Здесь будет рассказ простого труженика границы о тех временах и о том, как мы охраняли границу до демократической революции 1991 года, которую еще пока не обозвали Великой демократической революцией и как мы жили после нее.
Описываемые мною персонажи могут быть узнаны, хотя я не стремился к этому и все найденное сходство будет совершенно случайным.
В книге будут описаны события с середины двадцатого века и почти до наших дней, происходившие в СССР и в России не как в учебнике, а в виде описания условий жизни и работы людей. Этот период как-то быстро выпал из памяти нашей молодежи и с нашим уходом это время будет рисоваться в виде огромного темного пятна, потому что о нашей жизни будут рассказывать только публицистические статьи, сводки милицейских происшествий, статьи учебников истории государств, входивших в состав СССР. А ведь мы еще и жили.
Автор внимательно рассмотрит все критические замечания и внесет изменения в свой текст, если он где-то был неточен.
И еще одно пояснение, все стихи, принадлежащие другим авторам, я взял в кавычки, свое как-то не привык «кавычить».
Глава 1. От автора
Осень. Туман. Моросит мелкий, почти не видимый дождик. По дорожке парка, засыпанной облетевшими кленовыми листьями, не торопясь шел человек в черной кожаной куртке. В руке он держал свернутые в трубку газеты. Достав из кармана куртки пачку сигарет, вытряхнул одну и взял ее губами. Достал спички, резко развернулся, зажег спичку и привычным движением спрятал огонек в «домик» из ладоней. Так прикуривают люди, привычные к ветру, моряки, охотники, рыбаки и военные. Выпустив клуб дыма, растаявший в тумане, мужчина пошел дальше. Было видно, что осенняя погода ему нравится и настраивает на философский или на лирический лад.
Мужчина был не молодой и не старый. Не высокий и не низкий. Не худой и не толстый. Одет аккуратно, шаг четкий, стрелки на брюках как лезвия бритвы, можно безошибочно сказать, что это военный человек. Или бывший военный. О чем он думал, мы не знаем, но можем наверняка предполагать. Любого человека заботит его будущее, даже того, кто включен в число тех, кому счастливое будущее обеспечено всем достоянием государства.
С философской точки зрения, таких людей в стране нашей практически нет. Президент боится потерять свою власть, потому что потом его будут пинать все, кому не лень, как в песне Асмолова:
Гарантий нет никаких.
Олигархи думают о прививках им дипломатического или депутатского иммунитета для защиты «праведных» капиталов.
Бизнесмены озабочены тем, как потратить деньги, избежать налоговой инспекции и президентской участи, а также спрятаться от уголовного элемента, который, как и большевики, мечтает все отобрать и поделить, но только между собой.
Правоохранительные органы стремятся выполнить свой долг и не обидеть криминал, с которым стало труднее управляться.
Вся приватизация совершена с помощью ОМОНов и СОБРов.
Под защитой судебной системы советского государства мелкие фарцовщики и продавцы жвачки в одночасье стали владельцами крупнейших комбинатов, которые строил весь Советский Союз.
Бывшие российские граждане, получившиеся по мановению волшебной руки огромные деньги, стали скупать недвижимость за границей в таких количествах, что забеспокоились страны, где находится это имущество.
Россия стала страной владельцев английских футбольных и американских баскетбольных клубов, самых дорогих яхт и автомобилей, занимает первое место в мире по количеству самых богатых и самых бедных людей.
Произошел грандиозный розыгрыш лотереи государственной собственности. Все слышат слово лотерея, но никто не слышит слово розыгрыш. Каждому дали по бумажке-ваучеру, но кому-то они принесли деньги, а кому-то даже и на бутылку не хватило.
Народ не знает, кто для них опаснее: организованные правоохранительные органы и силовые структуры или организованная преступность. Последняя хотя бы строго соблюдает свои законы.
Законы есть, но главнее них понятия.
Права человека интересуют только ГАИ-ГИБДД.
Поборники совести потеряли ее во время обстрела Белого дома.
Армия оделась в одежды от Юдашкина, высота военных фуражек начала превращать пигмеев в великанов, а площадь ее верхнего поля, по-военному — аэродрома — видна даже из космоса. Офицеры получают непонятное денежное содержание с доплатами от партии и правительства и не понимают, что их оклады остались такими же мизерными, и по окончании службы они будут получать такую же мизерную пенсию.
Водку стали делать из воды, очищенной фильтрами «Шойгу» по рецепту Грызлова-Петрика.
Все президенты стали корешами, встречаются без галстуков и называют друг друга по имени, не забывая врезать по челюсти неловко повернувшегося российского партнера.
Аудиенции стали уединенциями.
Россия оставила всех своих традиционных и стратегических союзников, многие из которых только числились в союзниках, получая безвозмездную помощь, и благословила их гуманитарные бомбардировки.
Буквально на днях отмечалась десятая годовщина бомбардировок Югославии авиацией США и НАТО. Нужно сказать, что Россия не встала на защиту государства, родственного ей по духу. Даже непонятно, за
