— Как там мой коллега?
— Обливал вас грязью, мистер Лоусон.
— Чего и следовало ожидать. Если я прав, ему недолго осталось. Что ж, пора приподнять занавес.
Что-что, а приподнимать занавес у мистера Лоусона получалось отлично. Стрелок устроился поудобнее и приготовился слушать.
— Я уже говорил вам в Лондоне, что речь может идти о доставке ядерной боеголовки с российской территории — а точнее, из бывшего закрытого города Арзамас-16, — для продажи одной русской же криминальной группировке. Я также полагаю, что после завершения этой сделки последует другая, то есть перепродажа боеголовки другому покупателю, который попытается устроить взрыв в одном из городов Западной Европы или Соединенных Штатов Америки. Цель операции «Стог» — помешать сделке. Для достижения этой цели я и пытаюсь внедрить нашего человека, Ноября, как можно глубже в упомянутую организацию. Кое-чего мы уже достигли.
Лоусон взял паузу. Объяснения, по его мнению, лучше давать постепенно, небольшими порциями. Это эффективнее, чем выкладывать все сразу единственно ради того, чтобы удержать внимание публики. Пауза в монологе позволяет осмотреться, понаблюдать за лицами слушателей, отметить, где тебя поддерживают, а где нарастает неприятие.
— Возьмем, к примеру, историю из «Оливера Твиста». Забудьте про самого Оливера и вспомните Сайкса. У Сайкса была собачонка, многократно битая дворняжка, не державшая зла на своего подлого хозяина и повсюду за ним следовавшая. Убив милую девушку, Сайкс сбежал. Добропорядочные граждане бросились на поиски негодяя, желая схватить его, предать суду и повесить, но потеряли след. Сайкс наверняка бы избежал наказания, если бы не преданный пес, который и нашел беглеца. Сравнение, возможно, не совсем верное, но вывод ясен. Преследователи пошли за собакой, и собака привела их к цели. У нас есть собака, которую мы называем Ноябрем. Понятно?
Вопросов не последовало, но Багси пустил по кругу коробочку с мятными конфетками. Лоусон посмотрел на девушку и Дэвиса, обнаружил возмущение и тихо порадовался.
— При каждом удобном случае я старался продвинуть Ноября по возможности дальше — с тем, чтобы он как можно меньше зависел от нас. Он не должен думать, будто его спасение в наших руках. Пока у нас это получается, и мы приближаемся к цели. Сегодня все это видели. Ноябрь и Ройвен Вайсберг шли вместе. Связь установлена. Ройвен Вайсберг — а к нему нас привела наша собачка — крупная фигура в мире организованной преступности, человек, который вполне способен купить и продать изделие из Арзамаса- 16. Он…
Его прервал тонкий, пронзительный голосок сзади:
— Я не собираюсь это слушать. Вы что же, вознамерились использовать Джонни Кэррика — да, черт возьми, у него есть имя, а не только файловый номер и кодовая кличка, — в качестве наживки, какой-то полудохлой рыбешки, нанизанной на крючок только ради того, чтобы подцепить вашу чертову щуку? Парень заслуживает много лучшего, чем вы предлагаете.
— Вы очень мило это сформулировали, дорогуша. Как я уже сказал, наш человек внедрен в мир Ройвена Вайсберга. Если мои предположения верны, в ближайшие часы Вайсберг отправится на встречу с продавцами, чтобы получить у них боеголовку. Наш человек должен повести нас за ним, указать, где состоится встреча. А потом уж в игру вступим мы. Вопросы?
Девчонка поежилась, и Дэвис обнял ее за плечи, взяв на себя роль утешителя. Лоусон видел это, как видел и то, что она уже готова возмутиться, обрушить на него град вопросов, но… вся ее злость так и осталась при ней.
Зато заговорил Багси.
— Я задний ход давать не собираюсь. Не поймите меня неправильно, шеф. Я, как и все мы, только «за». Но насколько безопасна эта штуковина? Думаю, мы вправе это знать.
— Уроните ее на ногу, Багси, и никакого грибовидного облака не будет, а будет синяк на пальце. Устройство начинено плутонием или высокообогащенным ураном. Обложите боеголовку несколькими килограммами взрывчатки, вставьте детонатор, подведите шнур к кнопке или пульту дистанционного управления, и у вас на руках то, что называют «грязной бомбой». Такая бомба способна заразить город настолько, что население придется эвакуировать. Ройвен Вайсберг намерен купить ее и затем продать. Иосиф Гольдман нужен для того, чтобы сначала расплатиться, а потом принять платеж. Надеюсь, с вашей помощью — и Ноября, конечно, — нам удастся его остановить. Вопросы?
Напряжение возросло, но еще не выплеснулось.
— А вы не думали поделиться своими подозрениями? — подал голос Дэвис.
— С кем?
— Ну, для начала, раз уж мы в Германии, с местной Службой безопасности. Они ведь наши союзники. Или нет?
— Ненадежные, обремененные бюрократическими процедурами. Следующий вопрос?
— Если устройство из России, а холодная война окончена, то почему бы не поставить в известность русских?
— Вот уже десять лет русские называют инсинуациями все наши заявления насчет уязвимости их ядерного арсенала. Они просто не согласятся признать факт пропажи боеголовки и объявят любую информацию на этот счет провокацией. Так холодная война действительно закончилась?
— Получается, между миром и Армагеддоном только мы и стоим? И мы слишком гордые, чтобы разделить с кем-то бремя ответственности за судьбу человечества. Значит, только мы и он?
— Примерно так, — согласился Лоусон.
— Но это же смешно.
— Тем не менее так оно и есть.
— А если у нас не получится? Если мы потеряем их? Что тогда? Или вы предложите сходить попить пива? И мы будем сидеть в баре и ждать Большого Взрыва?
— Полагаю, мы все понимаем вашу озабоченность.
— Черт бы вас побрал, мистер Лоусон… Кстати, а Клипер Рид был бы того же мнения? Если вы провалите…
— Я не намерен проигрывать. — Он постарался не выдать, как глубоко оскорбили его эти слова. Какое непочтительное отношение к Клиперу. Но не объяснять же, что техасец достоин большего уважения. С Клипером были связаны его лучшие годы, и он до сих пор помнил, как переживал, когда американец срочно уехал из Берлина. Лоусон уже тогда знал, что в Штатах друга ждет отставка. Однажды, двадцать семь лет назад, он даже написал письмо в отдел кадров ЦРУ, но оно вернулось в чистом конверте с припиской «корреспонденция не переправляется согласно полученным от адресата указаниям». Остались только воспоминания, шутки да наставления. То письмо он бросил в шредер и больше не писал и даже не пытался узнать, что случилось с его наставником. Но прошлое сохранил, сберег. И вот теперь какой-то молокосос позволяет себе насмехаться над великим человеком. — С вашей помощью я не проиграю.
Наступившая в салоне тишина как будто придавила всех.
Он чувствовал себя чужим в этом городе. Никогда прежде Ворон не бывал в Дамаске. Снятый им дом находился в двух улицах от северного края площади Семирамиды. Продукты он купил на улице и принес с собой в квартиру.
Лежа на кровати, он слушал, как шуршит над головой электрический вентилятор, но и этот монотонный звук не помогал отвлечься. Мысли не давали покоя. Ворон не испытывал ни обиды, ни возмущения. И в самолете, который доставил его в Сирию, и на улицах древнего города он размышлял о своем положении и том, что уготовано ему будущим. Некоторые, оказавшись в похожей ситуации, заставляли себя не думать о любимых, находили женщину и начинали новую жизнь. Он не мог. Не мог представить себя с другой, не мог представить, что держит на руках других детей. Они не знали, что он сделал и что собирается сделать. Те, кого он оставил, понятия не имели, кто он в действительности. Но скоро они все узнают.
Так будет. Этого не избежать. В ранний, предрассветный час, через неделю, месяц или год дверь его
