службу кадетов с числом боевых вылетов чуть больше двух. «Ваш кадетский корпус славится великолепными пилотами, ассами своего дела. Чего стоит только один Самохвалов или летчик истребитель Перенейко», — громко для поднятия духа бойцов говорил Ануфриев.
— Что, правда, то, правда, — тихо произнес в тот момент Ваня.
Настрой был у него крайне боевой и положительный. В такие моменты всегда, кажется, что ты можешь на своем истребителе в одиночку порубить всю вражескую армию. Каждый мальчишка Петропавловского кадетского корпуса мечтает о настоящих боевых схватках, мечтает лицом к лицу столкнуться с противником. Разве не для этого они вот уже несколько лет технично тренируются на полигонах, в залах, и на прочих площадках.
Авианосец «Кондор» отходил через пятнадцать минут, это говорило о том, что возле транспортного монорельса нужно быть через десять минут, а значит, на сборы остается не больше семи минут.
Ваня вернулся в свою комнату в жилом корпусе 6 курса. Он открыл дверь, отсканировав сетчатку глаза, и, зайдя в комнату, сразу же плюхнулся на кровать. Следом зашел его сосед по строю, кадет все утро дергавший Ваню за рукав, и тоже повалился на кровать. Вопроса о том «что с собой взять» не стояло, каждый боец знал, что ему будет нужнее всего, поэтому хотелось больше времени провести в училище.
Пока Ваня лежал на кровати, весь его боевой оптимизм начал куда-то улетучиваться. Юноша взял свое кадетское удостоверение личности. Гибкая прозрачная пластинка, после прикосновения к ассоциативной зоне будто бы оживала, покрываясь буквами. В углу удостоверения была фотография, рядом с которой значилось: Сафин Иван Геннадьевич 26.03.2338, - затем шли некоторые личные данные, такие как показатели здоровья и достижения.
В графе достижения указывались количество часов проведенных в истребителе, общая успеваемость. Последним пунктом в этой графе было «Боевые вылеты». В секции этого пункта у Сафина стояла красная цифра 3, что означало троекратное столкновение с реальными боевыми единицами противника.
— Ванек, — послышался звонкий голос соседа по комнате, — ты чего скис? Боишься что ли?
— Вот смотрю на тебя, Май, и думаю, откуда в тебе столько оптимизма, граничащего с дуростью? — бросил Ваня, откинувшись на подушку.
— А что? Мы же с тобой только этого и хотели, разве не так?
— Да так все, — подтвердил Ваня, помнивший, как они вместе со своим другом с самого детства грезили о космических битвах, — только я вот подумал нам с тобой, не рановато ли еще?
— Не понял вопроса, разъясни, — потребовал Май.
— Разъясняю, — Ванек сел на кровати сложив ноги в позе лотоса и опершись спиной на стену, — давай не будем себя обманывать, — начал он, — наши с тобой боевые вылеты — фуфло чистой воды. Из всех трех можно по праву в «боевые» засчитать только один.
Ваня остановился. Тот вылет он очень хорошо помнил. Тогда они учащиеся 6-го курса разбавляли своими истребителями бывалых бойцов береговой охраны. Ну «бывалые» и поставили молодежь в ночь, так сказать патрулировать водное пространство России в Беринговом море. Кто же мог предполагать, что именно на смену, в которой стояли кадеты, выпадет ЧП.
Китайский подводный авианосец должен был пройти от Забытых островов до бывшего Японского архипелага, который вот уже около двух веков являлся Китайской вотчиной, и провезти в Китай более тысячи единиц боевой техники. Вся эта операция делалась под самым носом у пограничников России. Но кто же знал, что молодые и расчетливые кадеты будут прозванивать территорию патрулирования с помощью сонарных пенетраторов. Умные ракеты в мгновение ока рассекретили подводный авианосец.
Тогда Ванек был удивлен, увидев, как прямо из воды, подобно лягушкам, начали выскакивать один за другим боевые корветы класса «Ишим». Авианосец, используя специальные модули, выплевывал корветы, которые, вылетев из воды, включали маневровые дюзы и поднимались в воздух. В том бою со стороны кадетов не было потерь, враг же лишился шести высококлассных машин. Две, из которых были сбиты Сафиным. Одного накрыл град из главного калибра, превративший корвет в решето, другой был сбит, точно пущенной, ракетой. Однако результат Вани был не лучшим. Лучшим был результат — 3 вражеских корвета — приписанный истребителю борт номер 20/18 — Петров. Май в ту ночь отличился больше других и сколько бы Ваня не говорил своей совести о том, что Май его друг и завидовать ему нечего, совесть все равно продолжала завидовать.
Да и вообще по жизни Петров всегда был на шаг впереди Вани. В любых соревнованиях главная гонка это Сафин — Петров, кто быстрее, кто выше, кто сильнее?
— Ванек, ты что паришься из-за того что первые два боевых мы с тобой просто сидели и наблюдали как работают профессионалы? — спросил Петров и многозначительно почесал макушку. Ванек снял с шеи старый отцовский медальон, который тот подарил своему сыну в день поступления в летное училище. Отец говорил, что когда станет «совсем трудно», нужно прикоснуться к нему и ответ найдется сам собой. Медальон был как обычно холодный, юноша покрутил его в руках в поисках ответа.
— Май, пойми, нас отправляют не на учения, не на тренировки. Нас отправляют в реальный бой. Не сегодня, завтра китайцы войдут в наше космическое пространство, что тогда? — спросил в ответ Сафин.
— Знаешь, мой дед всегда говорил если тебе суждено умереть в бою, то так оно и будет. Если же нет, то ты выкарабкаешься из любой, даже самой безнадежной ситуации, — привел довод сосед, — да и к тому же нам-то с тобой чего бояться, у нас лучший балл за пилотирование на всем курсе. Это вон Аргентинцу есть чего бояться. У него-то три боевых — это вообще чистой воды случайности. И в истребителе он как мышь в клетке — ни «Б» ни «М» ни кукареку.
— Да, у Аргентинца положение, та еще задница, — улыбнулся Ваня, — он в первом же бою обделается.
Май посмотрел на часы, которые кстати после того боя над Баренцевым морем получил от майора пограничной службы Корева.
Время как-никак поджимало, и друзья решили не тянуть со сборами.
Через пару минут, все те, кто как-либо был причастен к мобилизации войск Петропавловского летного училища, собрались в транспортном боксе, который кадеты называли «вокзалом», потому что в этот бокс приходили вагоны монорельса, идущие к космодрому и обратно.
Сейчас же на монорельсе вместо одного привычного вагона стояло четыре. В один такой вагон монорельса помещался целый курс, а это около 50 человек. Всего же на вокзале собралось около двухсот человек: бойцы, командиры, обслуживающий персонал.
В первый вагон монорельса разместили кадетов шестого и седьмого курса, так как их по общим меркам было меньше всего, хотя 7 курс был почти всем своим составом. Ванек покрутил головой в поисках однокурсников. Тех, кто попал на мобилизацию с 6 курса, оказалось совсем немного. Помимо Мая Петрова, который и так уже сидел рядом в обнимку со своим рюкзаком, в вагоне монорельса сидело еще 7 человек с курса.
Монорельс сорвался с места и на дикой скорости понесся вперед. Первые секунды всех вжало в сиденья, но затем обстановка нормализовалась. Вагон монорельса пролетел по плазменному рельсу, ведущему к распределителю. На распределителе же уже были оборудованы мехи, грузившие на авианосец контейнеры со всевозможным техническим оборудованием. Прибывшие туда вагоны монорельса были также погружены мехом во чрево «Кондора».
— Все нормально? — спросил Май, увидев с каким убитым выражением лица Ванек, смотрит на свой медальон.
— Угу, — пробурчал тот. Вагон монорельса закрепился в гигантском техническом лифте и медленно пополз вверх. Конечной остановкой был какой-то непонятный, но довольно широкий зал, заполненный контейнерами с номерными знаками.
Ванек еще там, на плацу, сделал один вывод: народу мобилизовали больше чем техники — это значит, что истребители будут не у всех. Такой вывод ему не понравился. Уж очень сильно он привык к своей боевой машине, где каждый винтик был подогнан под пилота. Кадеты высыпали из всех трех вагонов на площадку перед техническим лифтом.
— Кадеты, стройся! — скомандовал один из бойцов, судя по пагонам — капитан. Не прошло и десяти секунд как вдоль стены выстроились все сто пятьдесят человек.
— В четыре колонны за направляющим, шагом марш! — опять гаркнул капитан.
