фейерверк можно было увидеть с высоты девять тысяч.
Внизу, в ущелье, там, куда спускалась разведка на высоту две тысячи, был настоящий ад. Истребители, как и предполагал Ваня, буквально перепахали весь квадрат поиска небольшими термоядерными зарядами. Поэтому внизу в вечной темноте разгорался яростный огонь, стремящийся все поглотить.
Ваня поднял свой истребитель выше туда, где, судя по данным, тратил свои боезапасы Май.
Один из вражеских корветов пропахал борт 20/17 из носовой турели главного калибра, за что тут же получил сдачу в виде ракеты. Ракета ушла, мимо врезавшись в скалу. Но тут вражеский корвет буквально снесло с траектории. Мощный истребитель «кобра» лобовым ударом в правый борт откинул его с намеченного маршрута, заставив уйти от идеи преследования.
Сначала Ваня подумал о героизме капитана Комарова, который, несмотря на все неурядицы между ними, хочет спасти его. Но уже спустя секунду, увидев истребитель, сидевший на хвосте у «кобры», юноша понял, что это был не героизм, а простая неизбежность. По сути, на такой скорости, с которой пираты гоняли Комарова, уйти от столкновения он не мог, поэтому единственным выходом оставался прямой таран.
Ваня накренил свой истребитель вниз, подныривая под преследователя «кобры». Пират видимо не ожидал такой наглости от кадета, поэтому не успел даже уклониться, когда главный калибр, пропахал его боевую машину вдоль хребта. Яркий всполох света, взрыв. Ударная волна сошла бору 20/17 за тормозной импульс, и он вовремя ушел от столкновения со скалой, что нельзя сказать о капитане Комарове. Его кобра, получив серьезные повреждения правого борта и лишившись одной из маршевых дюз, плотно впечаталась в громадный утес.
Было видно как маленькая фигурка капитана, закованная в боевой экзоскелет, пулей вылетела из пилотской кабины. Затем взрыв «кобры». Ване ничего не оставалось, как взять на борт потерпевшего крушение Комарова. Капитану доставалось место второго пилота и почетное управление носовой турелью главного калибра. Не мог же Ваня его бросить. Несмотря на личную неприязнь к капитану, юноша спас его жизнь. Оба пилота были разделены звуконепроницаемой перегородкой, а внутренняя связь благодаря стараниям одного из пиратов отсутствовала. Поэтому выслушать слова благодарности Ваня мог и на «Соколе» если им доведется туда вернуться. Сзади истребитель что-то очень сильно двинуло, это «что-то» было очень похоже на ракету. В пилотской кабине буквально все затрещало. Ваня дал длинный импульс на маршевые выходя на маневр разворота. Над пилотской кабиной пролетел чей-то горящий истребитель.
— Только не Май, — прошептал кадет Сафин, закладывая крутой вираж влево, чтобы не столкнуться с ракетой. К его радости борт 20/18 Петров пролетел буквально в десяти метрах впереди, преследуя пиратский корвет. Юноша поднялся вверх на четыре тысячи. На этой высоте лихо гоняли пиратов пилоты порядком поредевшего истребительного звена. Вражеских же целей меньше не становилось. Бортовой компьютер продолжал показывать сто с небольшим объектов.
Когда уже казалось, что битва на Калисто проиграна, из-за длинного горного хребта появился громадный исполин. Сначала Ваня испугался, что это тот самый вражеский крейсер, который был обозначен на радаре, но надпись «Сокол» на носу у боевого корабля привела его в спокойствие. И он глубоко выдохнул.
— Спасены.
Эпизод 17
Неожиданная встреча
— Проходи, присаживайся.
Платон находился в небольшом светлом кабинете. Отделка в теплых древесных тонах. Резная мебель. Стеллажи с книгами, идущие вдоль стен, прямо как у отца в Москве. Большое обзорное окно справа из девятисантиметрового бронестекла, слева мягкий диванчик и стоящие возле него старинные часы в человеческий рост. Все было сделано дорого и со вкусом. Возле передней стены стоял прекрасный резной стол, заваленный бумагами. Перед столом находилось кресло, в которое, судя по всему, Платона и приглашали присесть.
— Да не бойся ты, проходи, — приветливо, как старому другу произнес мужчина, сидящий по ту сторону стола.
Он откусил яблоко и кивком головы указал на кресло. Хороший совет «не бойся». Если учитывать то, что до самых дверей Платона вели под прицелами автоматов закованным в энергетические наручники, дабы он ничего не выкинул, то «не бояться» было довольно сложно.
Юноша прошел к столу и сел в кресло. Взгляд тут же упал на окно. Большое, во всю стену. Из него видно всю обшивку корабля, усеянную проблесковыми огнями и стационарными прожекторами.
— Я восхищен! — воскликнул Павел, буквально подскочив на своем кресле, — спровоцировать искусственный выброс — это верх гениальности! Как ты до такого додумался?!
Платон повернул к своему собеседнику голову.
— Энциклопедия полезных ископаемых солнечной системы, — произнес он, будто подобные замыслы были для него в порядке вещей.
— Ну, ты конечно молодец! Я-то думал, все, поймали! Теперь, то уж точно никуда не сбежит. А ты вон, какой фокус выкинул! Шикарен! Только вот на что ты рассчитывал? Не мог же ты предсказать то, что выживешь. Если бы мои люди не прочесали порядочный кусок космоса, то тебя бы не нашли, — произнес Павел и выжидающе замер. Платон, мастер драматических пауз, задумался.
— На «Арктике» стояла система защиты от подобных явлений. На ваших же кораблях подобной защиты не было. В принципе, поэтому один из крейсеров и разлетелся по галактике, — пояснил Платон и откинулся в кресле.
— А сам? Сам-то ты как выбрался оттуда? — восхищенно спросил мужчина.
— У меня с собой были запасные термоядерные заряды в рюкзаке, которые нужно было детонировать, на случай если в авиетке произойдет какой-либо сбой. Когда нас накрыло, я просто взорвал весь рюкзак в задних отсеках. Выброс погасил бОльшую ударную силу, а термоядерные заряды не дали ему схлопнуть нас в пространстве, но «змея» все равно превратило в решето. Больше я ничего не помню…
— Ну, ты конечно красавец! Неужели сам до такого додумался?! Как-то, даже жалко, что мы тебя все- таки поймали! Мне всегда было интересно, что ты выкинешь, дабы вновь уйти от нас. Даже там, в троянцах мы знали, что на «змее» уходишь ты, и все равно ничего не предприняли! А ты думал, мы вас не заметили? Наивный мальчик. Но мы думали, ты банально бежишь, а тут такое! — восхищенно лепетал Павел, — слушай, может тебе кофе или чаю?
Платон замялся, раздумывая, что он больше хочет.
— А коньяка нет? — спросил он. Павел вальяжно развалился в кресле.
— Есть, — гордо ответил он, — лучший во всей Солнечной!
Мужчина встал из-за стола и отошел к одному из шкафов с книгами. Шкафчик был застекленным и закрытым на ключ, видимо в нем хранились очень редкие и дорогие издания.
Павел извлек ключ из кармана и с легкостью открыл замок. На самой нижней полке, скрытой от посторонних глаз не застекленной частью дверцы, был целый набор разнообразных флаконов. Лидер Восхода извлек один из них, сунул его подмышку и закрыл дверцы.
— Подарок старого друга. Можно даже сказать, венец моей небольшой коллекции, — произнес он, вытаскивая из ящика стола два бокала. Похожая по цвету на чай жидкость полилась, заполнив бокалы наполовину. Павел отхлебнул первым и закатил глаза.
— М-м-м-м. Великолепно. Ты непременно должен его попробовать.
Платон тоже сделал пару глотков. Коньяк и впрямь был прекрасным, только говорить об этом своему собеседнику юноша не счел нужным и отделался обычной фразой.
— Неплохо.
