подключить. Станут упираться — заставьте. Только смотрите, не переусердствуйте.
— Хорошо, командир, — ответил Минай.
Капитан поднял рацию.
— Остров вызывает Первого.
В холле сержант вытащил из нагрудного кармана «пенальчик» передатчика.
— Первый слушает.
— Что с грузом?
— Отправляем последнюю партию.
— Хорошо. Как закончите, скажи Марту, чтобы отходил. И поторопитесь. У нас еще куча дел.
12:32. Смотровая площадка
Капитан и Волк вышли из лифта как раз в тот момент, когда «звездное общество» закончило складировать у стены последнюю партию ящиков и выстроилось в две неровные шеренги.
Сержант критически осмотрел строй, гаркнул без всякого почтения:
— Равняйсь, смирно!
Капитан подошел ближе, указал кивком на молодого полковника.
— Я вас не знаю. Кто вы?
— Полковник Епишев, — представился тот.
— Медик? — капитан бросил взгляд на шевроны полковника.
— Да.
— В «горячих точках» были?
— В Афганистане. С восемьдесят третьего по восемьдесят пятый год.
— В тылу?
— В полковом госпитале. Под Кандагаром.
— Ясно. Товарища полковника к гражданским. Отдельно от этих... — капитан кивнул на строй и огляделся. Рядом, явно не зная, что делать дальше, мялись пятеро боевиков Семерукова. За их спинами — сержант и Волк. Март, Поляк и Гусь распаковывали ящики, разбирали груз. — Вы двое, — капитан посмотрел на Геру и Губу. — Пойдете наверх. Будете приглядывать за заложниками. Заодно отведете этих, — еще один короткий кивок в сторону пленников. — Посадить их отдельно от остальных.
— Нам сказали все время быть рядом с тобой, начальник, — начал Гера, но капитан перебил его.
— Мы что, сынок, пили на брудершафт? — прищурился он. — Не припомню. Значит, будешь обращаться ко мне, как предписывает устав. А именно: «товарищ капитан». Это первое. Второе: кто и что вам приказывал раньше, меня не волнует. С этой минуты вы либо беспрекословно выполняете мои приказы, либо катитесь к едрене матери. Выбирайте.
Гера оглянулся. Солдаты прекратили разбирать ящики, выпрямились, положили руки на оружие. Смотрели с вызовом, словно только и ждали момента, чтобы нажать на курок.
— Ладно, ладно, — скривился Гера.
— Отконвоируйте пленных наверх и скажите моему парню, чтобы спускался. Он понадобится здесь.
— Ништяк, Бугор.
— Не слышу! — вдруг рявкнул капитан.
— Я говорю...
— Не слышу!
— А-а-а, понял. Есть, так точно, — Гера ернически прищелкнул каблуками. — Можно выполнять?
— Выполняйте.
— Поплыли, жопы, — Гера повернулся к пленным. — Быстро.
Группа направилась к лестнице. Сержант, капитан и Волк смотрели им вслед.
— Гнать эту сволочь, пока не поздно, — мрачно заметил Март, вынимая из ящика «РПГ».
— Лучше уж пристрелить, — философски предложил сержант. — Так проще. Горбатого сколько ни корми, а все равно могила исправит.
— Займитесь тросами и задним двором, — приказал капитан, не отрывая взгляда от удаляющихся боевиков. — И, сержант, организуйте посты. На втором этаже и здесь. Особое внимание — сквер, хоззона, технические строения. Если к нам пожалуют «гости», то скорее всего именно с той стороны.
— Но их будет ждать сюрприз, — усмехнулся сержант.
— Отставить веселье, — коротко бросил капитан. — Выполняйте. Личный состав полностью переходит в ваше распоряжение.
— Так точно.
12:34. Конференц-зал
Женя стоял у дверей, то и дело поглядывая на лестницу, прислушиваясь к разговорам, доносящимся со смотровой площадки. Однако он постоянно был начеку. Стоило кому-нибудь пошевелиться, и тут же следовал грозный окрик:
— Сидеть!
Наташа могла бы поклясться, что у этого парня есть вторая пара глаз. На затылке. Народу в зале собралось очень много. На первый взгляд человек полтораста. Экскурсантов разместили у самых дверей. Дети, несмотря на запрет, болтали вполголоса, но на них рыжий не обращал внимания. Он следил за взрослыми.
— Что они собираются с нами делать? — спросила шепотом сидящая рядом с Наташей женщина- телефонистка.
— Потребуют у властей выкуп, — предположил с видом знатока молодой парень из обслуги. — Точно. Террористы всегда так делают. Деньги, наркотики и самолет.
— Нас убьют? — с собачьей тоской в глазах продолжала телефонистка. — У меня дочка дома. Маленькая. Три годика.
— Не волнуйтесь, — попробовала успокоить ее Наташа. — Зачем им нас убивать?
На лестнице послышался шум, и в зал ввели группу людей в военной форме. Большинство из них сияло генеральскими звездами. Выглядели они не то чтобы жалко, а как-то растерянно. Рыжий мгновенно оживился. На широком лице его заиграла злая улыбка.
— Какие люди. И под охраной. Милости прошу к нашему шалашу, — громко и весело возвестил он.
Следом за пленными в зал вошли двое парней развязно-уголовного вида. Один тонколицый пижон, с короткой стрижкой и ухмылкой, кривой и острой, как бритва. Второй покрепче, пошире в плечах, повыше ростом, на бычьей шее золотая цепь. Верхняя губа рассечена уродливым багровым шрамом, сползающим на щеку. Узкий, в палец шириной, лоб. Запястья украшают массивный браслет, часы и татуировка. У обоих короткие автоматы. Остановившись посреди зала, парочка огляделась. Наташе не понравилось то, как они смотрели — откровенно оценивающе, выбирающе.
— Сдавай пост; братан, — обратился худолицый пижон к рыжему. — Бугор вниз кличет.
— А заложники? — прищурился Женя.
— Об овечках теперь мы заботимся, — ухмыльнулся второй. — Не колготись, жиган.
— Кто сказал?
— Бугор. Лично. Б... буду.
— Ладно, проверим, — Женя вышел.
Худолицый прикрыл за ним дверь и, неприятно улыбаясь, повернулся к заложникам.
— Ну че, бараны. Власть переменилась. Вы, уроды, в тот угол, — указал он генералам на дальний, еще
