— Тварь, — зло бормотнул капитан. — Сволочь, выродок. — И рявкнул: — Открывай, быстро!
— Пошел на х... — ответили из-за двери.
Створки лифта раскатились, и из кабинки, на ходу сдирая маску, выбежал сержант. Надо отдать ему должное, в ситуацию он вник быстро.
— Открывай, скотина! — заорал на всю башню,— Если мне придется выломать дверь, я тебя задушу собственными руками!
На стоянке, в фургончике, дежурный акустик повернулся и сказал тихо:
— Там что-то происходит.
Олег Юрьевич схватил дублирующие наушники.
...На площадке повисло напряженное молчание. В тишине было слышно, как за дверью прошаркали шаги. Щелкнул замок. Створка медленно, со скрипом начала открываться. Сержант поднял автомат, передернул затвор. В дверях стоял Гера. И улыбался глупо. Глаза его постоянно двигались, и их движение порождало движение всей головы. Глаза влево — через полсекунды и голова начинает поворачиваться в ту же сторону. Взгляд вправо — голова следом.
— Ну вы, пацаны, и шумите... — промямлил Гера и хихикнул: — Я же чуть в штаны не наклал, так торопился. Заходите, кто там следующий.
Он было шагнул в сторону, пропуская следующего «посетителя», но капитан, крепко ухватив его за шиворот, швырнул на стену.
— Шприц! — гаркнул он. — Шприц и наркотики сюда, быстро!
— Да ты че, старый, ох...л? Какой шприц?
Гера улыбнулся еще шире. Вот этого-то ему делать и не следовало. Лицо капитана внезапно перекосила ярость. Почти не размахиваясь, он ударил Геру под дых. Тот поперхнулся смешком и начал медленно складываться пополам. Лицо его побелело. А капитан уже бил, не останавливаясь, раз за разом, с придыханием, безжалостно, выплевывая на замахе: «Гад! Сволочь! Скотина! Выродок!» Гера вряд ли испытывал страх, да и боли почти не чувствовал, однако инстинкт самосохранения все-таки в нем теплился. Он попытался уползти, но, получив увесистый пинок, растянулся на полу. Перевернулся на спину, выставив на всеобщее обозрение разбитое, залитое кровью лицо, и потянул автомат.
Сержант, сделав шаг вперед, ударил ногой по стволу «вала». Шипящая очередь взрезала потолочное покрытие. По полу покатилась вереница золотистых гильз. Подхватив избитого Геру, сержант одним рывком, словно тряпичную куклу, вздернул его на ноги и, прижав лопатками к стене, сунул руку за пазуху. Вытащил заветную стальную коробочку и протянул капитану. Тот сорвал резинку, поднял крышку и, убедившись в том, что это именно то, что нужно, опустил себе в карман.
— Надо было сказать сразу, сука, — прошамкал разбитыми губами Гера. — Я бы и так тебя угостил.
— Что? — капитан оторопел.
— Ты «колесами» задвигаешься, я видел, — ответил тот, роняя на пол кровавые капли.
Сержант криво усмехнулся;
— Совсем мозги не работают, урод?
— Я предупреждал: никакой «травы», таблеток, ампулок и прочей дряни, — глядя в пол, сказал капитан. — Ты мог и не слышать, но исключений не будет все равно. Пока вы среди нас, придется выполнять общие правила, хочется вам того или нет.
— Мы с тобой потом разберемся, падло, — мутно пообещал Гера.
— Один раз я тебя предупредил. Это — второй. Третьего не будет. Я трижды не повторяю, можешь спросить у ребят. Они подтвердят. Учти это. — Капитан повернулся к сержанту: — Отправь его наверх. Заодно проверь, в порядке ли второй. Как бы он тоже не... того.
— Может, пусть лучше отоспится? — предложил тот, удерживая Геру за шиворот.
— А вместо него кого поставить? У нас каждый человек на счету. — Капитан подумал секунду, покачал головой. — Пусть там сидит. Если, конечно, второй в норме. И вытащи у него из обоймы патроны. От греха подальше.
— Хорошо. — Сержант потащил Геру к лестнице.
Март молча смотрел им вслед.
Олег Юрьевич стянул с головы наушники, прищелкнул пальцами.
— Превосходно. — Повернувшись к девушке-акустику, скомандовал: — Тома, распечатайте последний разговор.
Та с усердием принялась дублировать текст на компьютере. Через минуту Олег Юрьевич уже стучал в дверь штабного «рафика», держа в руках распечатку — длинный перфорированный лист с неровными рядами коротких строк.
На брошенное вскользь «входите, входите» налег на ручку и проворно запрыгнул в салон. Совещание началось совсем недавно. Третьяков явно скучал, выслушивая по второму разу все те же «а как» да «а где». Детяткин объяснял и выглядел все-таки довольным. Ледянский, Четвертаков и Седнев изучали карты и схемы, прикидывали расстановку сил. Капитан-спецназовец вместе с Чесноковым обсуждали составы групп. Трошин разговаривал по телефону. На откидном столике мерцал крохотным экраном портативный телевизор «Касио». Заметив вошедшего, Трошин прикрыл микрофон ладонью:
— Что у вас?
— Распечатка последнего разговора террористов, — Олег Юрьевич протянул листы. — Там очень любопытные детали всплыли.
Ледянский обернулся:
— Что за детали?
— Это не единая команда. Среди террористов по меньшей мере двое чужаков. Причем один из них — наркоман и сейчас находится в состоянии наркотического опьянения. Именно эти люди охраняют заложников.
Штабисты переглянулись.
— Плохо, — прокомментировал Седнев. — Неизвестно, что им взбредет в голову.
— Спасибо за информацию, — поблагодарил акустика Ледянский. — Если появятся новые сведения о перемещениях террористов или их взаимоотношениях, немедленно дайте нам знать. Немедленно.
— Да-да, конечно. — Олег Юрьевич обратил внимание на то, что генерал кажется чересчур напряженным, подумал и добавил: — Их старший, Остров, все время находится на смотровой площадке. Никуда не уходит. Вот, собственно, и все...
Он повернулся и вышел.
Ледянский посмотрел на коллег и сказал:
— Кто у нас занимается выяснением личностей террористов?
— Майор Беклемешев, — ответил быстро Чесноков.
— Он не объявлялся?
— Нет еще. Да вы не волнуйтесь. Как только что-нибудь прояснится, он сразу же сообщит.
— Беклемешев, Беклемешев... Знакомая фамилия, — задумчиво повторил Четвертаков и, вдруг вспомнив, прищурился: — Постойте-ка, это не тот ли капитан, что в прошлом году?..
— Он самый, — подтвердил Чесноков. — Он как раз вчера майора получил. Да вы не волнуйтесь. Его уже проверили, и медкомиссию он прошел. С ним все в порядке. А как оперативник Зиновий Ефимыч работает на «пять с плюсом». Не зря же его Котов выделял.
Четвертакову даже не пришлось рыться в памяти. Котова он вспомнил сразу и не слишком радостно протянул:
— Вы как скажете иногда, полковник. Котов. Хорош наставничек. Вы бы еще Иуду вспомнили.
15:57. Театральный проспект
Уже подъезжая к Лубянке, Беклемешев повернулся к сидящим на заднем сиденье Балкову и свидетельнице.
