— Представляю, как вы настрадались, — сочувственно прошептал Адам.
— Не совсем так. Лиз, конечно, мучилась, я же только ждал. — Профессор решительно перешел на деловой тон и объявил: — Ну так что, займемся делом? Твой компьютер уже подключен к моей базе данных, для входа тебе нужен только пароль.
— И какой же он?
— Для этого не надо быть Шерлоком Холмсом. А ну, угадай!
— «Блинчик»?
— У тебя потрясающее научное чутье.
— Благодарю.
— Не благодари, мальчик мой. Я только что взвалил на твои плечи задачу неимоверной тяжести.
— Знаю, — согласился Адам. — Но согласись, есть разница — ставить абстрактный эксперимент или видеть, как твои изыскания помогают конкретному человеку. — И тихо добавил: — Даже если для Лиз будет уже поздно.
Имея и своем распоряжении базу данных, лаборантов и подопытных мышей, Адам относительно легко перенес свои исследования из «головы» Макса в кабинеты иммунологической лаборатории № 808. Кроме того, уже собранная информация давала ему и его сотрудникам ключ к тому, с чего, собственно, следует начать.
От Макса он знал, что некоторый прогресс в смежных областях медицинской науки уже достигнут.
— Мне доподлинно известно, что в Сандосе близка к завершению разработка иммунодепрессанта, благодаря которому пересадка органов станет самым обыденным делом.
— Отлично, — обрадовался Адам. — Нам остается только найти его аналог, который позволит подавить реакцию отторжения при беременности.
— Точно, — улыбнулся Макс. — А потом сразу пойдем обедать.
Адам трудился не покладая рук. Каждую минуту, свободную от приема больных и родовспоможения, он проводил в лаборатории.
Как-то вечером в лаборатории зазвонил телефон, резко прервав тишину, в которой рождались научные открытия.
— Адам, тебя, — сказала микробиолог Синди По. — Женский голос. И очень сексуальный притом.
Адам, с головой погруженный в размышления, не сразу отреагировал на сообщение о том, что ему звонит «сексуальный женский голос», да еще так поздно вечером. С отсутствующим видом он взял телефонную трубку:
— Доктор Куперсмит слушает.
— Привет, доктор, — сказал веселый голос.
— Тони! — обрадовался он. — Рад тебя слышать. Ты почему звонишь так поздно? Что-то случилось?
— Хочешь правду? Я тут вся истомилась. Все жду, когда ты объявишься. Потом чувствую, не дождаться мне этого — стала звонить тебе домой. Никто не подошел, вот я и решила выяснить, где ты пропадаешь — то ли на свидании, то ли за своими пробирками. Девушку себе еще не завел?
— Ну вот, теперь ты знаешь, где я провожу субботние вечера, так что можешь считать, что у меня роман сразу с несколькими пушистыми и хвостатыми существами. А вот у тебя действительно кто-то есть, да?
— Вообще-то, именно это я и хотела с тобой обсудить. Может, приедешь в Вашингтон в следующие выходные?
Он сделал встречное предложение:
— А если наоборот — ты приедешь в Бостон?
— Отлично. Спасибо за приглашение.
Адам положил трубку и широко, радостно улыбнулся.
— Так, так, — заметила Синди. Она была совсем рядом и, несомненно, слышала разговор от первого до последнего слова. — Кажется, лед тронулся.
— То есть?
— Я имею в виду твое подозрительное безразличие к женщинам — по крайней мере к тем, кто работает в этой лаборатории.
— Синди, — добродушно укорил ее Адам, — моя личная жизнь никого не касается.
— Напротив, профессор, это неиссякаемый источник наших сплетен. Мы из года в год выбираем тебя самым симпатичным доктором.
— Синди, прекрати. Возвращайся лучше к своим аминокислотам.
— Слушаюсь, сэр, — по-военному ответила девушка, изобразив нарочитое безразличие. Но не удержалась от последнего замечания: — Мы еще посмотрим, достойна ли она тебя.
Макс Рудольф жил по своим правилам. В числе которых были незапланированные визиты в лабораторию.
На следующий день он зашел туда вечером и застал своего ученика за работой. Неодобрительно оглядев Адама, он спросил:
— Сколько часов ты сегодня спал?
— Несколько.
— Это не ответ для ученого, — с упреком сказал профессор. — А в кино ходил, как обещал?
— Я так увлекся, что пропустил последний сеанс.
Профессор нахмурился.
— Мне не нравится, когда подчиненные меня не слушаются. Даже такой великий ум, как твой, нуждается в подзарядке. Так что давай-ка заканчивай, что ты там делаешь, и поедем съедим что-нибудь достойное в «Ньютоне».
Когда они выехали в стареньком «жуке» Макса на улицу, начали сгущаться сумерки.
После того как старик второй раз подряд не остановился на красный свет, Адам проворчал:
— Будь внимательнее. Ты витаешь где-то далеко отсюда. Лучше бы тебе вообще не садиться за руль.
— Ну, я-то по крайней мере сегодня спал, — ответил Макс с притворным возмущением. — А ты не ворчи, а откинься на спинку кресла и послушай музыку. — Он прибавил звук и принялся подпевать.
Адам действительно несколько расслабился и смягчился. Он на мгновение отвлекся от дороги. Потом он всю жизнь будет жалеть об этом. Они перевалили через вершину холма Хартбрейк и начали спуск, как вдруг прямо перед машиной на дорогу выскочили двое мальчишек на велосипедах.
Макс резко повернул руль, стараясь избежать столкновения. Правое колесо попало на обледенелую обочину, машину занесло, она потеряла управление и на полной скорости врезалась в дерево.
Скрежет сминаемого металла, удар и… мертвая тишина.
Мгновение Адам сидел неподвижно, в глубоком шоке. Затем вдруг осознал, что не слышит дыхания Макса. Он попытался нащупать пульс, в ужасе понимая, что это уже бесполезно, что случилось непоправимое.
«Он умер. Мой друг и учитель — мой отец — умер. И все из-за меня».
Адам издал крик, похожий на вой раненого зверя.
Когда подъехали патрульные машины, Адам все еще бился в рыданиях.
Мальчишки, хоть и потрясенные случившимся, сумели объяснить, как все случилось.
Старший из полицейского наряда торопился покончить с писаниной.
— Вы не знаете его ближайших родственников? — спросил он.
— У него есть жена. Лиз. Они живут в нескольких кварталах отсюда. Я могу дойти пешком.
— Может, вас подвезти?
— Нет, сержант, спасибо. Мне надо собраться с мыслями.
