Денису было по-настоящему больно смотреть на игровое поле, поскольку интуиция подсказывала ему, что в кабинете сейчас проходит очередной театральный акт. Режиссерский сценарий предусмотрел все нюансы и имел целью избавиться от неугодного выскочки путём лишения его свободы. Адвокат обвиняемого, судя по всему, не имел богатого опыта подобных процессуальных игр. Корчагин вообще выглядел равнодушно спокойным и не выказывал никакого желания участвовать в этом поединке.
Чувилов вспомнил, как сам лет семь назад вместе с крепкими ребятами поймал неудавшегося перегонщика машин из Германии, который, взяв задаток у его дяди, Сергея Харитоновича, попытался разыграть несчастный случай, а потом и вовсе выключил мобильный телефон. Дядя не просил помощи. Он всего лишь мельком посетовал на отсутствие денег для выкупа какой-то старинной книги. «На мели» он оказался из-за неприятной ситуации с покупкой старенького Опеля. Денис знал, что деньги на автомобиль родственник собирал более двух лет, борясь с инфляцией и повседневными нуждами. Простой анализ ситуации незаметно для него самого перешёл в яростное желание восстановить справедливость. Самоуправство и силовой нажим проблему тогда урегулировали, а сейчас он должен был за такой же поступок предъявить обвинение, грозившее человеку лишением свободы на срок от шести лет! Именно поэтому пространство опустевшего кабинета прессом сдавливало его, и с каждым следующим мгновением отчетливо проявлялся смысл просьбы странного седобородого мужичка, который уже больше месяца не выходил у Дениса из головы.
Вспомнив про родного брата своего отца, следователь не раздумывая, решил поехать в Москву. Данное им месяц назад обещание потрудиться в выходные в семейной библиотеке так и осталось на словах. Обновляя и раскладывая старинные книги, Чувилов наполнялся внутренним спокойствием, мирские дела и заботы отходили на второй план. Сегодняшнее желание навестить родного дядю, доктора наук, профессора кафедры философии религии и религиоведения Московского государственного университета, было связано скорее с личными эгоистическими мотивами. В трудные минуты или во времена душевного дисбаланса следователь находил под кровом Чувилова Сергея Харитоновича источник жизненных сил и нескончаемый поток положительных эмоций, позволяющий более ясным взором глядеть на окружающую действительность.
По дороге в столицу автомобиль следователя остановился на Новоугличском шоссе у Центральной районной поликлиники города Сергиев Посад, где мама его товарища, Ивана Щукина, работала главным врачом. Ехать в Москву на несколько часов не имело смысла. Денис решил, немного поиграв с законом, получить больничный лист на три-четыре дня. Легенда у него была солидная, так как о проблемах со щитовидной железой и почками начальник был осведомлён и даже как-то советовал знакомого эндокринолога. Казалось, что комплексное обследование занимало как раз дня три, а опасность быть навещённым начальником Денис оставил на откуп русскому «авось».
Доктор наук жил в большом сталинском доме на набережной, возле гостиницы «Украина». Племянник из своего приезда любил делать неожиданные сюрпризы и в этот раз также не затруднил себя предупреждением о визите в столицу. Солнце едва начало свой путь от зенита до горизонта. Пытаться застать дома людей было бы пустой тратой времени. Следователь оставил автомобиль у подъезда, на охраняемом пятачке, а сам пешком побрёл к Киевскому вокзалу, где современный торговый центр «Европейский» всегда был готов помочь скоротать нужное количество часов. Ему нравилось это необычное треугольное здание центра, построенное по принципу русских торговых рядов. Внутренние широкие торговые «улицы» расходятся лучами от центрального атриума «Москва» к атриумам «Париж», «Рим», «Лондон» и «Берлин», дизайн которых выполнен в соответствии с архитектурными стилями знаменитых столиц Европы.
Денис меланхолично прогуливался по этажам, изредка останавливая свой взгляд на красочных ценниках, пугающих своей корыстной сутью. Из томного состояния унылой задумчивости его вывел каток. Человека всегда восхищают контрасты природы или рукотворные несовместимости.
Например, тёплые термальные источники Минеральных Вод при снежной завораживающей красоте горных ледников. Несмотря на жаркий летний день, работали два ледовых поля, для детей и взрослых. Они были залиты необычно высоко – на седьмом этаже. Десяти минут хватило, чтобы, надев коньки и медленно скользя по искусственному льду, любоваться красивым видом, открывающимся из огромных панорамных окон. Прямо с ледового поля Денис наблюдал здание Киевского вокзала, Москву-реку, мосты и сталинские «высотки». Вскоре большая пробка на Дорогомиловской улице подсказала, что рабочие будни большинства москвичей закончились. Железные повозки стали тянуть домой по своему извечному маршруту, как тянет весенний вальдшнеп по одним и тем же деревьям.
Чудесный лёд Чувилов сменил на интерьер гостеприимного итальянского дома «IL Патио», который перенёс взгляд из индустриальных улиц города в тёплую уютную атмосферу с манящими запахами. Четыре вида итальянского сыра на тонком тесте и стакан грейпфрутового сока утолили разгулявшийся аппетит.
При входе в подъезд пожилая женщина аккуратно поинтересовалась, кого из жильцов мужчина собирался навестить. Почти в каждом доме живёт такой удивительный человек, который сам себя назначил смотрящим и ответственным за подъезд. При этом жильцы ничуть не сопротивляются такой активности и заботе, отдавая дань пережиткам советского прошлого.
– Дорогой мой человек, Денис Петрович, здравствуй, – Сергей Харитонович несказанно обрадовался приезду любимого племянника, который был очень похож на своего отца, его родного брата, безвременно ушедшего в самом расцвете сил, командуя группой немедленного реагирования в Афганистане.
– У меня гость, но и ты к столу поспел в самый раз…
– Спасибо, Серёж, я только что пиццы откушал. Знаю, будешь ворчать, но не мог устоять от соблазна. – Денис называл дядю просто по имени. Это повелось с раннего детства и навсегда закрепилось в отношениях, что делало их ещё более близкими и приятельскими.
– Ну, тогда мой руки… чайку погоняешь. У меня всё по закону, ты знаешь…
Чувилов старший к чаю относился с большим трепетом. Сбор низкосортных отходов в пакетиках он обходил за версту, а отборные сорта чая с добавлением лечебных трав проходили древний обряд варки. И, конечно, на столе не было сахара, ароматные пиалы с несколькими сортами мёда всегда были наилучшим заменителем бесполезных чистых углеводов.
Денис тщательно вымыл руки и прошёл в комнату, где обычно останавливался. Толстые малиновые шторы создавали в комнате таинственный полумрак, в котором глаза с трудом улавливали очертания предметов. Вековой пылью знаний дохнуло от разложенных глиняных табличек, плоских камней, шлифованных костей, книг из кожи, остраконов, папирусных и пергаментных свитков, на которых он разглядел несколько разных вариантов Нового Завета. Невольный свист сорвался с губ. Такому разнообразию древнейших экспонатов позавидовала бы любая государственная библиотека или исторический музей. Аккуратно втиснув свой портфель между двумя деревянными коробками, следователь проскакал по длинному коридору на территорию столовой.
Чисто выбритая голова гостя повернулась, и Дениса обжёг умный пронизывающий взгляд. Человек с очень знакомым лицом буквально просканировал его и доброжелательно протянул руку:
– Александр, будем знакомы, Денис Петрович…
– Я бы предпочёл без отчества… хотя мне нравится… пока не старый, наверное, – как-то по-детски хихикнул следователь.
На кухонном столе вокруг гостя были разложены документы, придавленные сейчас кожаной папкой, а ближе к месту, где сидел дядя Серёжа, лежала книга. Памятник времени и произведение искусства в одном лице, она в закрытом состоянии послужила убежищем нескольких пожелтевших от времени листов бумаги.
– Мы уже закончили со своими диссертациями, и теперь всё внимание подрастающей нам смене, – ломая пармезан специальным ножом, произнёс Сергей Харитонович.
Документы ловким движением рук незаметно перекочевали в портфель гостя, и стол стал наполняться тарелками с мясной и рыбной нарезкой, а венцом украшения стола послужила бутылка сухого чилийского вина Керменер.
Разговор не клеился. Денису показалось, что он отвлёк приятелей от серьёзного занятия. Мужики никак не могли переключиться на дежурные фразы и стандартную светскую беседу. Две попытки оставить застолье встречали жёсткое сопротивление со стороны старших товарищей: «Ну не обижай… Уважь
