теперь у меня есть собственная комната, своя кровать и даже письменный стол – пойдем покажу. – Он взял Олега за руку и повел показывать своё новое владение…
Как только я поняла, что ни в какую Америку не уезжаю, тут же объявила риелтору, что планы мои изменились – продавать единственную недвижимость я передумала. Риелтор был страшно недоволен. Ведь вместе с бабушкиной комнатой он намеревался быстренько пристроить и другую, долго пустовавшую после старичка-соседа, который следом за своей женой тихо покинул этот мир. Детей у них не было, из родственников никто за полгода так и не объявился. При оформлении приватизации неожиданно выяснилось, что мы с Димкой являемся их единственными наследниками.
– А вы счастливчики, – промолвил риелтор, когда на законных основаниях мы оказались владельцами двухкомнатной квартиры. Пусть запущенной, неухоженной, но своей…
– Да, – озадаченно произнес Олег после «экскурсии» по квартире. – А вы о ремонте не думали?
– Думали, – досадливо отмахнулась я, – вот только найду хорошую бригаду, которая сделает всё на совесть и не сдерет втридорога. А это проблема.
– Я помогу тебе, – уверенно сказал Олег.
– Сделать ремонт? – удивилась я.
– Сам вряд ли, но мне есть кого порекомендовать.
– Спасибо, Олежек, – сказала я, тронутая такой неожиданной заботой.
По радио зазвучала тема Осени из «Времен года» Вивальди. Я предложила Олегу кофе.
– Хочу запомнить этот момент, – сказал Олег, мечтательно глядя на меня. – Ароматный кофе, любимая музыка, симпатичная девушка напротив…
Приятно. Хотя, пожалуй, чересчур романтично. Переросла я подобный романтизм. Уже не получается с ходу принимать такие ухаживания! Почему-то во всем слышится обман, фальшь, ну а в данном случае просто наив. Этот мальчик, милый, очаровательный мальчик… Он мне нравится, конечно, нравится. Одни глаза чего стоят и скрипка… но не роман же с ним начинать крутить? Это просто смешно. И совершенно ни к чему. Тогда почему я предлагаю ему кофе, вместо того чтоб предложить уйти? Почему слушаю эту трогательную чушь и делаю вид, что верю, зачем поддерживаю эту игру? Душу греет его взгляд. Я не хочу его отпускать. Почему? Что же в нем такого особенного… что именно… я пытаюсь понять…
– Какие у тебя планы на ближайшие выходные? – прерывает он мои раздумья.
– Никаких, – пожимаю плечами я.
– Я хочу позвать вас за город.
– За город? Куда именно?
– На Истру. Там очень красиво – лес, вода, чистый воздух. На моторке вас покатаю. Наш дом стоит почти на берегу.
– Ура! – услышав его, вопит Димка. – Мы же поедем, мам? Ты все лето обещаешь свозить меня на какую-нибудь речку! И никак не довезешь!
– Хорошо-хорошо, поедем, – быстро соглашаюсь я, пытаясь унять сердцебиение. Почему снова внутри все сжалось – понять не могу.
– Вот и отлично, – говорит Олег, – я заеду за вами послезавтра утром, да, Димыч?
– Да, Олежич, – подмигивает в ответ Димка.
Электричка была забита дачниками. Я смотрела на пролетающие за окном запыленные пейзажи и пыталась постигнуть себя, свои движения и поступки. Меня снова куда-то необратимо несло.
– Почему ты такая задумчивая, Саша? Смотри, как нам повезло с погодой.
– Ты предупредил свою маму о нашем приезде? – запоздало поинтересовалась я.
– А никого сегодня, кроме нас, не будет. Брат позавчера отвез ее в Москву – помыться там, постираться, к врачу сходить. Дача в нашем распоряжении! Мама вернется только на следующей неделе.
Я достала из сумки бутерброды и поделила их между Димкой и Олегом.
– Отлично, – обрадовался Олег, – а то я не успел позавтракать.
Дитё. Похоже, придется его усыновлять. Как можно уезжать на целый день из города, не подкрепившись и не взяв с собой ничего съестного? Как это – не продумать, чем мы будем питаться, кроме красоты природы и вкусноты свежего воздуха? Я же основательно подготовилась. Целый рюкзак набила провиантом, ведь на воздухе аппетит всегда становится неуёмным. Особенно у детей.
– Ты когда увидишь наш дом, не пугайся сразу, – предостерег Олег. – Его строил отец, за столько лет он просел и покосился, а вот снести его, чтоб построить новый, рука не поднимается.
Домик и правда выглядел сильно обветшалым снаружи, но внутри оказался уютным и чистым. Тюлевые занавески на окнах, большой стол в центре комнаты, покрытый гобеленовой скатертью, а над ним – огромный, низко свисающий абажур с бахромой. Мы сбросили вещи и сразу же отправились гулять.
Обещанная красота здешних мест, упоительный воздух и особенно вид призывно мерцающей на солнце реки покорили меня с первого мгновения. Мы катались на старенькой моторной лодке, она шумела, гремела и подбрасывала нас на поворотах. Речные брызги, пронизанные солнечными лучами, казались хрустальными. Искрясь, они весело разлетались во все стороны.
– Давай-давай, – кричал Димка, – жми на газ! Еще-еще, быстрей, быстрей!
Истра была совсем не похожа на океан. Даже на его залив. Грохочущая моторка никак не напоминала белоснежную комфортабельную яхту, на которой я плавала несколько месяцев назад. Но почему-то именно теперь я отчетливо вспомнила водную прогулку со Стилом в Южной Каролине и невольно сравнила свои тогдашние ощущения с сегодняшними. Тут меня всё наполняло необъяснимой радостью. Пьянило чувство раздолья, легкости, свободы, которых там не было в помине! Хотя там все выглядело безупречно. Мне б тогда наслаждаться мгновением, а я зачем-то напряженно думала об обгоревших участках тела, мучительно пытаясь подогнать себя под образ идеальной леди. Рядом сидел человек, который мечтал сделать из меня свою жену. А во мне не было легкости, не выходило расслабиться, не получалось упиваться окружающей действительностью, я лишь фиксировала ее, как робот…
Нагулявшись по водной глади, мы с мальчишками вернулись на берег, разожгли во дворе костерок и, нанизав на деревянные прутики сосиски и хлеб, поджарили их на импровизированном мангале. Димка был счастлив. Он принимал самое активное участие в разведении огня, деловито крутил самостоятельно обструганный перочинным ножом прутик, доводя до нужной стадии прожаренности свою сосиску. И тут же требовал следующую. Он обращался только к Олегу. Я смотрела на сияющую мордочку сына и в который раз с болью убеждалась, как сильно не хватает ему мужского участия в жизни. Чем дальше, тем необходимее оно мальчику моему. Еще чуть-чуть и перестану я заменять Димке всех родственников сразу. Как тогда? Почему же за столько лет не получилось обеспечить сыну полноценную семью? Дело конечно же в моей импульсивной неразборчивости, помноженной на глубокую внутреннюю неуверенность. Всю жизнь бросаюсь я сломя голову навстречу любому, кто пожалеет, приголубит, посулит красивую жизнь. А потом долго разгребаю завалы, жертва отзывчивости…
После поездки в Америку и своего несостоявшегося замужества я осознала со всей отчетливостью: никогда больше не пойду наперекор собственной интуиции. Я буду слушать только ее, и никого больше! А еще я буду терпеливо ждать своего человека. И дождусь. Где-то бродит он – друг сердечный. Возможно, он совсем близко, я словно чувствую его неспешное приближение, хотя и не вижу пока.
Олег достал пластиковую игру со смешным названием «Кольцеброс» и принялся учить Димку правильно метать кольца. Координация у Димки хромала, кольца летели мимо палочек, на которые им следовало наброситься и зависнуть.
– Не беда, – успокаивал его Олег, – у меня тоже не сразу получалось. Давай попробуем с более близкого расстояния? Мы с братом часто в детстве в это играли. Очень развивает остроту взгляда и четкость движений.
– А сколько лет твоему брату? – спросил Димка.
– У меня с ним разница в возрасте десять лет, почти как с тобой.
– Олежич, здесь так хорошо, – сладко потягиваясь, проговорил Димка, – что просто жить хочется!
– Хочется – живи, – Олег потрепал Димку по рыжим вихрам.
– Правда? – Димка вытаращил на него свои и без того круглые глазенки. – Нет, ты правду говоришь, что ли?
