У тебя бывает так, что ты откладываешь на завтра то, что тебе ужасно не хочется делать сегодня? А завтра ты откладываешь это на послезавтра и так далее? У меня тоже так бывает, например, с этой главой. Ух, как я ее откладывала. Но сроки сдачи книжки подошли к концу, и у меня больше нет выбора. Кстати, когда ты что-то откладываешь на завтра, тебе все равно придется рано или поздно это сделать. Так что лучше и вовсе не откладывай, а то потом будет еще сложнее. Это, во-первых, полезный совет, а, во-вторых, я продолжаю тянуть время. Все, больше не буду. Поехали.
He помню, когда именно мне стало интересно, как же я на самом деле выгляжу ниже пупка. Кажется, мне было лет семь или восемь. На внутренней стороне двери в ванную комнату висело огромное зеркало во весь рост, и, если поставить ногу на бортик ванны, можно было что-то рассмотреть. Правда, параллельно приходилось выкручивать голову и косить на противоположную стену — там было застекленное окошко, выходящее в кухню. Моих мозгов первоклашки хватило на то, чтобы догадаться: если бабушка или дедушка заглянут в это окошко, посмотреть, как я купаюсь, и случайно увидят, что конкретно я делаю, они могут… Я не знала, что они могут. Варианты были от «упадут в обморок и ударятся головой» до «убьют меня прямо насмерть». Все это, как ты понимаешь, никуда не годилось. Откуда я знала, что мои действия не одобрят, — ума не приложу. Мне никогда не говорили: «Не смей трогать себя там». Мне никогда (на тот момент, конечно) подружки не рассказывали о том, что родители такого не одобряют. А книжек про это или не было, или мне их не давали. Но я все равно отчаянно скрывалась. Это все знаменитая женская интуиция, наверное.
А потом произошло ужасное. Или прекрасное. Не могу определиться с правильным прилагательным. Произошло следующее: я обнаружила, что нажимать пальцем под трусиками — это приятно. И стала регулярно нажимать. Мыслей по этому поводу у меня было много, аж целых две. Первая: я обязательно получу за это Нобелевскую премию. Вторая: наверное, мне не стоит спешить и рассказывать о своем открытии маме с папой. Первая мысль, к сожалению, была ошибочной. Вторая, к сожалению, была верной.
Как видно из первого абзаца, мне не хотелось рассказывать о мастурбации (то, что я делала в ванной, называется именно так) не только в юности и родителям, но даже тебе и сегодня. Потому что из всех самых страшных сексуальных запретов этот — самый престрашный.
Трогать себя ниже пояса испокон веков запрещали даже мальчишкам, что уж говорить о барышнях. Девушка из приличной семьи руками должна вышивать, музицировать, ну, в крайнем случае, раскладывать пасьянс «могила Наполеона». Заплетать косу, месить тесто и хватит с нее рукоделий, а то замуж никто не возьмет.
Более того, если мальчиков за такое нещадно пороли ремнем и палками, надевали на них железные трусы (я не шучу) и даже водили к доктору, чтобы вылечить от этого страшного порока, то мастурбацию девчонок не смели даже обсуждать вслух. Юной леди такое просто не может прийти в голову! А уж если неосторожную барышню вдруг ловили за этим гадким занятием, то без разговоров ссылали в монастырь, замаливать грех до конца жизни, чтоб и ей урок, и другим неповадно. В тех странах, где нет монастырей, поступали совсем просто: брали и отрезали девочкам все места, которые приятно трогать, еще в младенчестве. Кое-где это делают и сегодня. Да, ужас, согласна.
Почему взрослые такие глупые и жестокие? Понятия не имею. Давай подумаем вместе. Начнем с того, что считать женщину человеком начали совсем недавно — каких-то сто лет назад, да и то не везде. Женщина была этакая скотинка, предназначенная для того, чтобы родить сына, постирать портянки и испечь пирожок с повидлом. Зачем женщине получать удовольствие от секса? Это все равно что волноваться, не жарко ли утюгу или нравится ли овце стричься. Кроме того, в древние времена у мужчин была веселая забава — ходить на войну. Так как самолетов еще не было, мужчины ходили на войну пешком и долго. Иногда лет по десять. Если бы их жены любили секс, мужчин по приезду ждали бы разные неприятные неожиданности. Поэтому любой интерес девочки к сексу и к своему собственному телу пресекался на корню. Пока девочка еще маленькая.
Ты спросишь: «А почему тетеньки не взбунтовались?» А потому что они привыкли. «Бабушка терпела, мама терпела, я терплю и моя дочь потерпит. Так всегда было, — думали они. — так всегда и будет».
Нам с тобой ужасно повезло, что времена изменились. Но традиции менять еще тяжелее, чем времена. Да, в монастырь нас не сошлют, но полностью отказаться от тысячелетней привычки люди пока не могут. То, что было страшным и запретным, нынче стало просто непристойным. Это значит, что бить не будут, но и по головке не погладят.
Какой выход? А не рассказывай никому. Твое тело — твое дело.
Зачем оно вообще нужно?
Во-первых, ну интересно же!
Никто не рассказывает, никто не показывает, а как оно все там устроено, ужасно хочется знать. «Любопытство не порок», — говорят взрослые. А раз не порок, то не мешайте нам любопытствовать. Кстати, когда ты смотришь на цветок, то ты видишь органы, которыми этот цветок размножается. Это нечестно, что цветочные органы рассматривать можно, а свои собственные нельзя.
А во-вторых, все гораздо серьезнее. Дело в том, что женщинам намного сложнее получать удовольствие от секса, чем мужчинам. И практически невозможно, если женщина плохо знает, как она устроена. К тому же, двух совершенно одинаковых девочек вообще не бывает. Поэтому, когда ты вырастешь и начнешь заниматься сексом, тебе придется объяснить своему мальчику, что именно тебе нравится. А что делают женщины, которые сами не знают, что им нравится? Обычно у них два пути. Первый: терпеть и думать, как прапрабабушка, что секс — для мальчиков, любовь — для девочек, а все остальное — от лукавого[8]*. Второй: пойти к специальному врачу, который называется «сексопатолог», и просить, чтобы вылечил от нелюбви к сексу (а врач, кстати, сразу спросит о мастурбации, потому что это важно).
Как видишь, оба пути мрачные и неприятные. И мы по ним не пойдем. Поэтому, если тебе интересно, запрись, возьми зеркало и рассматривай. Ты не становишься испорченной, грязной или еще какой-то плохой только лишь оттого, что тебе стало любопытно, как устроено твое тело.
А это не вредно?
О, это любимый прием взрослых. Если нельзя прямо запретить, то нужно как следует напугать. Каких только страшилок не сочиняют про последствия мастурбации. Вот мои любимые:
— можно ослепнуть (это, наверное, от напряжения: если освещение плохое, а зеркальце маленькое);
— вырастут волосы на ладошках (и на пятках, хи-хи);
— ноги будут кривые (хорошо хоть третья не вырастет);
— не выйдешь замуж (видимо, на лбу появится надпись «не берите меня замуж: я видела, что у меня в трусах»);
— выйдешь замуж, но за убийцу. Тут я просто теряюсь. Почему не за грабителя, например?
И таких страшилок сотни. Но они все ерундовые. Про то, как одной девочке мама велела не покупать красные шторы, в сто тысяч раз страшнее страшилка.
Еще один распространенный миф гласит, что девочки, которые занимаются мастурбацией, становятся глупыми и вырастают проститутками.
Я знаю сотни разных девочек, но не знаю ни одной, которой изучение своего тела помешало бы получать отличные отметки в школе, выступать на музыкальных конкурсах или выигрывать городские олимпиады по математике.
А вырастают из них представительницы самых разных профессий. Врачи, инженеры, специалисты фондовых рынков, юристы, повара и даже писательницы.
Единственная неприятная вещь, связанная с мастурбацией, — это то, что за ее изобретение Нобелевскую премию тебе уже не дадут. Она моя[9].
