разглядывать всех нас. Джулиан поднял глаза к потолку и тоскливо вздохнул.
Напряжение, повисшее в воздухе после слов Марка было настолько сильным, что у меня засосало под ложечкой. Возникло ощущение, что еще пара секунд — и в гостиной начнется резня. Черт, почему я не захватил меч!.. Правда, я подозревал, что от моего меча тут было бы мало толку — учитывая уровень подготовки всех остальных. В такой обстановке обещанный Каином урок фехтования мог стать и последним.
— Прости, брат, — почти ласково сказал Мордред, наклоняясь вперед, — мне показалось или я и в самом деле уловил в твоих словах какой-то намек? Не мог бы ты выразиться чуточку яснее? Как зовут того человека, которого ты называешь «ублюдком»?
— Я обязательно назову его имя, — презрительно скривившись, ответил отец. — Как только соберу доказательства его причастности ко всем этим покушениям и смертям. Обещаю, как только у меня появятся эти доказательства, я извещу тебя первым.
— Ах, доказательства… — Мордред рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. — Ну-ну… Ищи!
И я понял, что драки не будет. Во всяком случае, прямо сейчас не будет. Папа подергал тигра за усы, после чего спокойно отошел в сторону. Он открыто обозначил свою позицию, но не назвал ни одного имени, и Мордреду не к чему было прицепиться. А когда речь зашла о «доказательствах», все выдохнули и расслабились. И даже, по примеру Мордреда, заулыбались. В этой семье никто никогда никому ничего не докажет. Во всяком случае, если речь идет об организации преступления. В таких делах мои родственнички — настоящие асы. Все всё знают, но в плане улик — комар носа не подточит.
Собственно говоря, на этом можно было уже и расходиться — до дружеского семейного обеда, который должен был состояться через полчаса. Напоследок Мордред поинтересовался, не забыл ли я о том, что через пару дней в Храме Единорога должен буду дать ему присягу. Об этом событии, приуроченном к одному из аваллонских праздников, меня известили давно, и я, честно разыгрывая роль «сына Эльганта», никаких возражений не высказывал. Но теперь обстоятельства изменились…
— Пошли Ублюдка подальше. — Зашептала мне на ухо Джинна. — Ты не обязан этого делать. Я не присягала убийце моего отца. Марк и Крис — тоже. Ты не…
— Артур, я не слышу твоего ответа! — Холодно глядя на Джинну, провозгласил Мордред. На меня он больше не обращал внимания. Я ему более был не интересен. И даже не слыша Джинны, он хорошо знал, что она только что мне прошептала. Он знал, что я откажусь и ждал этого. Он хотел, чтобы мой отказ прозвучал открыто, в присутствии всех членов Семьи. Это расставит все точки над «i» и мы спокойно пойдем обедать…
Прежде чем заговорить, я помедлил еще секунду, и за эту секунду в моей голове пронеслось немало мыслей. Я подумал о том, что по меркам киммерийцев (да и не только по их меркам) дать клятву, а затем нарушить ее — один из самых позорных поступков. Киммериец не боится смерти, но прослыть лжецом — боится. Боюсь и я.
Но затем я взвесил свое сердце и понял, что во мне гораздо больше от бессмертного, чем от киммерийца. А бессмертный, по словам папы, сражается не только мечом или руками. Разрешено любое оружие — ложь, магия, яд, интриги и клевета. Но самое главное оружие — это мозги. У меня мозгов пока мало, но…
— Я ни о чем не забыл. — Сказал я, сделав пол-шага вперед и склоняя голову перед своим королем. — Конечно, я дам вам присягу.
Краем глаза я поймал презрительную усмешку на губах Каина. Недоуменную гримасу — на лице Оттона. Перебежчиков никогда не любят. Мой затылок — я почти физически ощущал это — сверлили три пары глаз. Сегодняшний вечерок будет беспокойным — мне предстоит давать очень серьезные объяснения.
Остальные родственники никак не отреагировали на мой поступок. Посветлел только Жерар. Видимо, решил, что после такого шага в Семье, наконец, наступит долгожданное примирение. Эх, дядя, всем бы нам быть такими, как ты!..
Когда король Мордред поймал мой взгляд, я увидел, что в его глазах больше нет скуки. На дне его глаз притаилось любопытство. Он улыбнулся — самую малость и едва заметно кивнул.
Похоже, только он один правильно оценил происходящее… Возможно, я неправ в отношении Фионы и Джулиана, но на их лицах, напоминающих бесстрастные каменные маски, я, как не пытался, так и не сумел ничего прочесть.
Такие вот дела. Потом, конечно, мы с удовольствием пообедали, посмеялись кривляньям придворных шутов и разошлись — до ужина. Я прицепил к поясу меч, прихватил кошелек с золотом и отправился в город — искать ближайшего художника. Рисовать я никогда не умел, но в свете последних событий возымел твердое желание научиться. А то мне любимая тетя Фиона нарисует какую-нибудь карту… такую карту, что я никогда потом обратной дороги в Аваллон не отыщу.
Художника я нашел, и даже не одного, за разумную плату договорился о том, что с завтрашнего дня буду брать уроки рисования. Вернулся во дворец.
После ужина — стук в дверь. Открываю. Ба! На пороге — аваллонский король собственной персоной!
— Можно войти?
— Конечно, ваше величество.
— Можно и без величества. — Хмуро сказал Мордред, закрывая дверь. — Не на приеме.
— Как скажите, дядюшка. Чем обязан?
— Хочу с тобой поговорить… — Мордред оглядел комнату так, как будто видел ее впервые. Вздохнул и сел в кресло.
Я сел напротив. Руки на коленях сложил. Мол, весь внимание.
— Как я понимаю, — начал Мордред. — Марк уже изложил тебе свою версию убийства старших сыновей Корвина?
Я кивнул.
— Хотите изложить свою?
— Да, — просто сказал Мордред, — хочу. Дело в том, что Эарона и Робера я не убивал. Хотя ты, конечно, мне не поверишь…
«Точно. — Подумал я. — Не поверю.»
Вслух я дипломатично заметил:
— Истину сейчас уже все равно невозможно установить. Если сразу после убийства еще был шанс найти какие-то улики, то сейчас… — Я пожал плечами. — Допустим, вы тут не при чем. Почему не было проведено расследование?
— Расследование было, и очень тщательное. — Возразил Мордред. — Но… оно не дало никаких результатов. Тупик.
Я не мог удержаться от легкой улыбки.
— Я же говорю — истину уже невозможно установить.
— Верно. Только некоторые почему-то действуют с такой уверенностью, как будто бы истина УЖЕ им известна.
— Ну, это всего лишь частное мнение. — Я развел руками. — Никому ведь не запрещено его иметь, не так ли?
— Какое, к дьяволу, «частное мнение»?! — Разозлился Мордред. — Знаешь, парень, когда тебя пытаются убить, это уже не совсем «частное мнение»!
— Хмм… Вас кто-то пытается убить?
— Пообщайся на эту тему со своим отцом, а не со мной, ладно? Хотя мне любопытно, сколько из всех этих покушений на мою жизнь — его рук дело.
— Я пообщаюсь. Но ведь вы не будете настаивать, чтобы я поделился с вами результатами нашей беседы?
— Да брось ты… — Мордред устало махнул рукой. — В четырех случаях я точно уверен, а остальные… Просто любопытно.
Я пожал плечами. О таких вещах докладываться Мордреду я не собирался. Даже если это и в самом
