повреждение Лабиринта?
Мартин покачал головой.
— Это тоже, но главная причина в другом…
— В чем?
— Это слишком большая тема, а разговор у нас с тобой не о Блейзе… Кто там еще оставался? Каин? Если бы королем стал он, нам предостояла бы весьма мрачная эпоха.
— Бенедикт. — Сказал я.
— Он тоже не хотел править.
— Да, но он не стал бы оказываться, если бы Единорог остановил свой выбор на нем. Если все то, что я слышал о старшем сыне Оберона, правда — то не стал бы! Он всегда ставил интересы Семьи выше личных.
— Да. — Согласился Мартин. — Все верно. Но, видишь ли, была одна загвоздка. Король — это не просто один из членов Семьи, главенство которого остальные согласились признать. Король — это избранник Силы, мистический посредник между нашим и более высоким уровнем бытия, в какой-то степени — проводник божественной воли.
— Стоп. Божественная воля — это уже что-то ваше, жреческое.
— У жреца — свое место в раскладе. — Сказал Мартин. — Жрец также связан с Силой, но по-другому, и у него совершенно другие функции. Однако давай не будем прямо сейчас углубляться в дебри метафизики.
— Ладно. Мы говорили о Бенедикте. Почему он не мог стать избранником Порядка? Уж он-то, в отличии от остальных…
— Я не знаю подробностей, — сказал Мартин, — только голые факты. Бенедикт не мог стать проводником. Часть его души… духовный «орган», если угодно, посредством которого осуществляется связь с Силой, был безнадежно искалечен. Кстати, у него тоже не было пророческих снов. Почти как у тебя. Точнее, у тебя они есть, но ты еще не умеешь их запоминать. А у Бенедикта их просто не было. Совсем.
Я судорожно сглотнул.
— К черту Бенедикта! — Процедил я. — Вот рыжая дрянь… Что еще Фиона тебе рассказала?!.
— Ты о чем?
— Ты знаешь о чем!
— О снах? Ты разговаривал об этом с Фионой? — Мартин посмотрел на меня, как на дебила. — Зря. О наших снах с кем попало лучше не трепаться.
— Ты хочешь сказать, что узнал про мои сны не от Фионы?!
— Именно.
— Если тебе сказала не она, то кто?! Кому еще эта ведьма успела растрепать?..
— Успокойся. — Сказал Мартин. — Ты сделал глупость, поговорив об этом с тетей, но, в отличии от тебя, мозги у Фионы на месте. Не думаю, что она передавала ваш с ней разговор кому бы то ни было.
— Но тогда откуда ты..
— У жреца есть свои источники информации, — широко улыбнулся Мартин. — Специфические, конечно. Весьма и весьма специфические.
— И какие же?
— Пусть это будет твоим домашним заданием. Будет над чем поразмыслить на досуге.
Я чертыхнулся.
— У меня такое чувство, как будто все, решительно все, с кем я разговариваю в последнее время, испытывают неизъяснимый кайф от намеков на какие-то неизвестные мне тайны…
Мартин засмеялся.
— Да, — сказал он. — Удовольствие от наблюдения за чужой растерянной физиономией, конечно, присутствует.
— Потешился? Теперь, пожалуйста, по сути.
— Увы. — Вздохнул Верховный жрец. — Еще не время. Ты не готов.
— Не готов к чему? К полету в космос? К принятию в пионеры? Всегда готов!
— Мне отрадно наблюдать твой юношеский энтузиазм. — Рассмеялся Мартин. — Но сейчас действительно не время для разговора о тебе. Закроем эту тему. Кстати, почему ты не носишь свой новый меч?
— Какой еще меч?! — Тихо спросил я, внутренне холодея.
— Тот, который ты недавно создал. Меч с элементами Лабиринта. Кстати, как ты его назвал? Клинок Сумерек, я полагаю?
— <…>!!! — С чувством сказал я. — Кто тебе сказал?! Мордред?!
Мартин покачал головой.
— Снова не угадал.
— Опять сошлешься на свои специфические источники?
— Именно. А кто еще, кроме Мордреда, знает методику изготовления клинков с элементами Узора?
— Фиона. Ну, видимо, еще и ты.
— Я не знаю, как делать такие мечи, — известил меня Мартин. — Я знаю только, что для этого необходим Камень Правосудия… Значит, Мордред и Фиона. — Он на несколько секунд задумался. — Два разумных человека. Вряд ли они станут болтать, но на всякий случай надо бы мне с ними поговорить…
— Я в ауте. — Сообщил я. — Черт!.. Что ты еще обо мне знаешь?
— О! — Мартин, изо всех сил сдерживая улыбку, сделал многозначительное лицо.
Я со свистом выпустил воздух из легких.
— Хватит играть в эти идиотские игры…
— Никто с тобой не играет. — Оборвал меня жрец. — Ты еще не понял? Я готов поделиться с тобой информацией. Не всей, конечно. Для кое-каких откровений еще не подошло время. То, что я не хочу говорить, я все равно не скажу, сколько бы ты не ныл. Так что перестань валять дурака и перескакивать с одной темы на другую. Задавай правильные вопросы — и, может быть, ты узнаешь что-нибудь полезное.
Я скрипнул зубами.
— Ладно. Вернемся к Бенедикту. Ты говорил, что он был духовно искалечен. Почему?
— Видишь ли, Артур… Я не случайно заговорил об Истинных Мечах. Твой клинок завершает цикл. Бенедикт некогда был владельцем самого первого меча — Клинка Рассвета. Но… так уж получилось, что его меч был уничтожен. Давным-давно, задолго до моего рождения… кажется, еще до рождения Фионы и Бранда… Так вот. Клинки такого класса сами по себе обладают волей и мистической связью с Силой. При этом они также теснейшим образом связаны с бессмертным, из крови и души которого были сотворены.
— Получается, если бессмертный носит клинок, его связь с Силой значительно возрастает? — Спросил я.
Мартин кивнул.
— Совершенно верно. Но если клинок уничтожить, погибнет и та часть души, которая была заключена в нем. Бессмертный становится духовно искалеченным. Представь себе музыканта с абсолютным слухом, которому шилом проткнули уши. Здесь примерно тоже самое. Хозяин погибшего меча не сможет полноценно воспринимать веления Силы.
В этот момент со мной опять попытались связаться. Я заблокировал контакт, но мысль были сбита, и я спросил первое, что пришло в голову:
— А если погиб человек, а меч остался, что тогда?
— Не знаю, как воспринимает мир живое оружие, но, склонен предположить, что ничего хорошего меч не почувствует. Скорее всего, клинок будет находиться в состоянии стагнации до тех пор, пока его не возьмет в руки потомок человека, который его сотворил.
— Как был уничтожен меч Бенедикта?
— Я уже сказал, что не знаю подробностей. Только факты. Это очень старая история. Одна из старших
