он сам выступал в такой же, но был тогда слишком молод, чтобы ценить свой дар. Даже зная правила игры — а в тот момент для него это было не больше чем игра, — он не обладал иммунитетом против такого искушения. Пока священник проповедовал с кафедры, сидевший в заднем ряду Дж. У. Ричленд рыдал как ребенок.
Таков был долгий путь Ричленда обратно к вере. Год спустя он встретил женщину, на которой женился, а затем поступил в христианский колледж. На семинарах он блистал красноречием, придерживался менее радикальных догм. Затем вернулся в церковь, где его теперь уже не осаждали возмущенные мужья, напротив, не было и намека на нечто непристойное. Похоже, что возвращение на кафедру священника было для Ричленда актом обращения в истинную веру.
Его служение было отмечено даже некоторой долей изысканности, если верить людям, которые в этом разбирались. Он уже не исцелял хромых, не лечил рак, не возвращал зрение слепцам, не проводил ночных служб. Ричленд заручился широкой поддержкой среднего класса, формировал крайнее важные союзы с людьми, которые обеспечивали хорошую финансовую поддержку прихода.
И что самое важное, он с самого начала сумел подружиться с отцом Николь Норт. Николас Норт помог Ричленду выйти на кабельный канал телевидения в начале семидесятых, позволив ему встать вровень с Джимми Сваггертом, Джимом Беккером, Пэтом Робертсоном и Джерри Фолуэллом.
Поначалу Ричленд был не слишком популярной фигурой на телевидении, но после того, как Сваггерт попался на связи с какой-то проституткой из Нового Орлеана, а Джимми Беккер угодил за решетку, рынок немного освободился, и Ричленд не преминул воспользоваться этим. И если целый ряд проповедников, в том числе Пэт Робертсон и Джерри Фолуэлл, политизировали евангелистское движение, Дж. У. Ричленд твердо следовал своей линии и делал совсем обратное. Стратегия его оправдалась в начале девяностых, он был назван человеком десятилетия, и его снимок впервые появился на обложке «Тайм». Ричленд стал кумиром домохозяек. С началом нового тысячелетия он отменил зарок не заниматься политикой. Это наводило на некоторые размышления, поскольку прежде Ричленд отказывался присоединяться к силам, нуждавшимся в его поддержке. Он определенно был наделен недюжинным чутьем.
В самых последних материалах о Ричленде речь шла в основном о его болезни и смелом решении отказаться от услуг врачей. Если верить наиболее внимательным критикам его новой книги, Ричленд вернулся к идее раннего своего проповедничества, провозглашал, что врачи не нужны, если есть вера. Высказывалась тревога по поводу отрицательных эффектов подобной упрощенной догмы, но в целом средства массовой информации отнеслись к Ричленду с удивительным сочувствием, что, несомненно, было вызвано уверенностью в близкой кончине священника.
Обратившись к досье Джонаса Старра, дяди Николь Норт, Мэллой увидел совсем другую картину. Основатель Библейского института Норт-Старр провел всю жизнь, занимаясь археологическими раскопками; официально эту миссию называли «поиском подтверждений библейской истории». Любопытным показался и тот факт, что на протяжении довольно долгого времени членом совета директоров института был не кто иной, как Дж. У. Ричленд. И Джонас Старр имел самое непосредственное отношение к возвращению проповедника из небытия.
Фактически именно Старр повлиял на Ника Норта, и тот помог Ричленду попасть на кабельное телевидение. Вплоть до самой смерти Николас Норт активно поддерживал обоих этих людей и идеи, которые они отстаивали. У отца Николь Норт было достаточно денег для воплощения в жизнь любых проектов: он происходил из богатой техасской семьи, а это означает нефть и скот. Примерно в середине восьмидесятых он диверсифицировал свое хозяйство, создал несколько крупных промышленных предприятий и вращался среди таких людей, как братья Хант и Росс Перо. [10] А вот Джонас Старр был из бедной семьи. Тем не менее, обладая потрясающим, хотя и несколько неорганизованным, умом и необыкновенно сильной верой в Бога, он смог завоевать уважение своих друзей-техасцев. Старр еще в молодости утверждал, что хочет посвятить свою жизнь служению Господу. Однако, не обладая ни голосом, ни внешними данными, пригодными для кафедры проповедника, он в конечном итоге нашел свое истинное призвание в Техасском университете, где занялся изучением археологии.
С двадцати лет Джонас Старр начал путешествовать на Ближний Восток в поисках материальных доказательств того, что все сказанное в Библии — правда. В то время сестра Ника Норта была студенткой выпускного курса Техасского университета в Остине и вместе со Старром отправилась в самую первую экспедицию. У археолога хватило ума приударить за девушкой.
А потом — свадьба и последовавшая за ней целая череда побед, причем каждое серьезное открытие сопровождалось восторженными публикациями. Но настоящая слава пришла к Джонасу Старру в середине восьмидесятых, когда в горах Восточной Турции ему удалось обнаружить рыбацкую лодку, возраст которой составлял примерно шесть тысяч лет. Старр назвал ее Ноевым ковчегом, а его супруга построила музей в Форт-Уорте, где и хранилось с тех пор это сокровище.
Часть средств массовой информации, симпатизировавшая открытию, всячески подчеркивала тот факт, что лодку нашли там, где никогда не было воды. А это, несомненно, служило доказательством того, что Всемирный поток принес судно в горы. В пользу этой теории говорил и радиоуглеродный анализ, датирующий находку временами библейского Ноя. Дж. У. Ричленд неоднократно сообщал в своих телевизионных выступлениях об «удивительном открытии доктора Джонаса Старра», объявлял зрителям, что наука наконец подтвердила то, что всегда знали верующие. Библия несет людям истину — не только в духовных вопросах, но и во всем, что касается истории и эволюции человечества!
Естественно, нашлись и скептики, которые нанесли ответный удар. Джонас Старр нашел остов лодки в местах, где прежде было море. Более того, обнаружение этой лодки вовсе не означает, что именно она и есть мифический ковчег Ноя. Как не преминул заметить один ученый, он скорее поверит всей библейской истории, нежели Джонасу Старру. Но того, похоже, ничуть не смущали нападки критиков. Старр усердно продолжал работу всей своей жизни и при этом старался держаться поближе к деньгам шурина и тому, что можно на них купить, — средствам массовой информации.
Вскоре после смерти жены карьера Джонаса Старра покатилась под уклон. В середине девяностых, во время раскопок близ древнего города Антиохия, Старр нашел чашу эпохи римского правления и во всеуслышание объявил, что это и есть легендарный Святой Грааль, кубок, который передавал Иисус своим ученикам во время тайной вечери накануне ареста. Средства массовой информации захлебывались от восторга. Но недолго: разочарование наступило, когда один из членов экспедиции Старра заявил, что тот купил эту чашу у жуликоватого торговца-бедуина.
Какое-то время друзья Старра стояли за него горой, причем на переднем крае борьбы был Дж. У. Ричленд. В своих выступлениях он всячески подчеркивал важность работы ученого; проповедник уверял, что людьми, нападкам которых подвергся археолог, в первую очередь движет страх: они боятся, что все, сказанное в Библии, — абсолютная правда. Ричленд и многие другие заклеймили позором студента, сообщившего о подлоге, но обвинения ни к чему не привели. В прессу начали просачиваться и другие неблаговидные истории, например о том, что в молодости Старр, движимый отчаянным желанием совершать сенсационные открытия, широко пользовался услугами черного рынка, где приобретал различные артефакты, а затем утверждал, будто бы нашел их во время раскопок.
Вскоре после скандала со Святым Граалем даже друзья археолога были вынуждены признать, что репутация его пошатнулась. Обвинений в подлоге становилось все больше, прежние великие открытия подвергались разоблачениям. Вскоре разразился новый грандиозный скандал, связанный с раскопками в Восточной Эфиопии, где экспедиция Старра искала потерянные сокровища царя Соломона. Широко разрекламировав предприятие сначала, пресса не менее красочно описывала полный его провал — Старру не удалось обнаружить ничего, кроме голодающих эфиопов. С тех пор Джонаса Старра уже никто не принимал всерьез. В конце девяностых после долгих переговоров Департамент по изучению древностей в Израиле отказал ученому в разрешении на раскопки. Шли даже разговоры о том, что ему следует запретить въезд в страну.
То ли просто в результате совпадения, то ли из-за всех этих запретов через год Старр оставил пост директора института, и должность эту заняла его племянница, дочь Ника Норта Николь. Пока Николь Норт, которой в ту пору было двадцать семь, принимала дела, шли активные разговоры о том, Что деятельность этого учреждения неизбежно придется свернуть. Но фонды, которыми мог пользоваться новый директор института, оказались поистине неисчерпаемы.
