— А вы, Гектор Кросс… вы думаете, будто умнее всех на свете, чтоб вас! — выпалила она.
— Приятно иногда бывает так сорваться, а, Хейзел?
— Не смейте называть меня Хейзел, высокомерный ублюдок!
— Отлично, миссис Бэннок! Ваш словарь постоянно совершенствуется. Вскоре вы будете соответствовать моим высоким требованиям.
— Я вас ненавижу, Гектор Кросс. От всей души ненавижу.
— Нет, неправда. Вы для этого слишком умны. Приберегите ненависть для более достойного объекта.
Он рассмеялся. Смех был заразительный, мягкий и понимающий, и Хейзел невольно тоже засмеялась, но в ее смехе пробивалась истерика.
— Вы неисправимы, — сказала она сквозь смех.
— Теперь, когда вы меня раскусили, можете называть меня Гектор или просто Гек, как хотите.
— Спасибо. — Она пыталась сдержать смех. — Но я никак не хочу, Кросс.
— Как можно заставить их попробовать освободить девушку?
Шейх Хан смотрел на внука в ожидании ответа.
— Вначале им надо узнать, где мы ее держим.
Адам заговорил, старательно обдумав ответ. Его дед кивнул.
— Тогда они попросят помощи у своих друзей из Вашингтона. Мы знаем, что мать дружит с американским президентом. Он пошлет множество своих крестоносцев, чтобы одолеть нас. — Шейх Хан взялся за бороду и глядел в глаза внуку, дожидаясь, когда тот поймет так же ясно, как он сам. — Американцам потребуется много недель и даже месяцев, чтобы подготовить удар. Мы можем за несколько часов покинуть дворец и уйти в пустыню. Гектор Кросс, убийца моих сыновей, это знает. Станут ли они с ее матерью ждать, пока вмешается американская армия?
— Да! — уверенно ответил Адам. — Если только…
Шейх Хан увидел, как глаза внука загорелись — решение было принято, — и его сердце разбухло от гордости.
— Да, Адам? — поторопил он молодого человека.
— Если только не убедить их, что девушке грозит смертельная опасность или даже опасность хуже смерти, — сказал Адам, и дед улыбнулся, отчего глаза его почти скрылись в складках кожи. — Тогда они придут к нам, придут без колебаний и страха.
— И тогда мы — что? — радостно прошептал шейх Хан. Адам сразу ответил:
— Уедем из этой каменной клетки, из крепости. Понадобится такое место, где красота будет подчеркивать ужас происходящего. — Он подумал и сказал: — Бассейн с кувшинками в Оазисе Чуда!
— Мы сначала покажем им опасность и потом позволим узнать, где мы? Или сначала они узнают где, а потом воочию увидят, что происходит?
Шейх Хан сделал вид, что обдумывает вопрос, но Адам не стал ждать:
— Вначале пусть увидят страдания девушки. Когда они узнают, где она, то не мешкая, не задумываясь бросятся сюда.
— Я горжусь тобой, — сказал шейх Хан. — Ты станешь великим полководцем и безжалостным воином Аллаха.
Адам поклонился, принимая похвалу. Потом поманил одного из доверенных стражников, который стоял у двери, сложив на груди руки. Стражник незамедлительно подошел и опустился на одно колено, слушая приказ.
— Пошли за фотографом, — негромко велел Адам. — Прикажи ему завтра утром ждать у главных ворот дворца после утренней молитвы. Пусть прихватит видеокамеру.
Рабыни вывели Кайлу из тесной каморки, где ее держали с тех пор, как привели в Оазис Чуда. Ее умыли, поливая водой из кувшинов, и переодели в свежее платье, длинную черную абайю, а голову и волосы закутали черной тканью. Потом Кайлу отвели к главному входу во дворец, где четверо вооруженных автоматами охранников ждали, чтобы отвезти ее в Оазис.
После душной камеры воздух пустыни казался чистым и теплым. Кайла с облегчением вздохнула. Она давно потеряла интерес к тому, что произойдет с ней дальше. И шла, охваченная тупой покорностью. На середине спуска по горной тропе она поняла, что внизу, у водоема, заросшего роскошной зеленью, собралась толпа. Люди стояли в определенном порядке, выстроившись полукругом. Все это были мужчины. Подойдя ближе, она увидела, что в центре круга сидит на ковре, скрестив ноги, человек в традиционных белых штанах, черном жилете и чалме, но, хотя его лицо скрывала куфия, она узнала Адама. И почувствовала облегчение. Кайла не видела его целый месяц, с того дня, как ее сфотографировали с экземпляром «Интернешнл геральд трибьюн» в руках. Ей захотелось кинуться к нему. В этой грубой, жестокой толпе он был единственным, кому она могла верить. Она знала, он защитит ее. Он свет во тьме ее отчаяния. Кайла начала протискиваться к нему, но мужчины с обеих сторон удержали ее и все тем же неторопливым шагом повели вниз с холма. Внезапно перед Кайлой появился еще один человек. Он пятился перед ней, наведя на ее лицо большую, черную профессиональную видеокамеру.
— Улыбнись, мисси, — просил он. — Смотри, сейчас вылетит птичка.
Его английский был почти непонятен.
— Уходи! — крикнула ему Кайла, собрав последние остатки своего былого своенравия. — Оставь меня в покое. — Она бросилась на него, но он отскочил, держась вне пределов ее досягаемости. Охрана схватила ее за руки и оттащила. Оператор продолжал снимать. Они вошли в полукруг вооруженных людей в масках, и Кайла жалобно крикнула Адаму: — Пожалуйста! Адам, пусть они меня не мучают.
Адам отдал приказ. Охрана подтолкнула ее вперед и заставила сесть рядом с ним на яркий ковер в рисунках. Подошел оператор и склонился рядом. Он установил камеру на штатив. Направил ее на Адама, и механизм негромко зажужжал. Адам снял куфию, закрывавшую его лицо, и посмотрел прямо в камеру.
— Кайла, — заговорил он на почти безупречном английском с едва уловимым французским акцентом, — эту видеозапись пошлют твоей матери, чтобы показать ей: о тебе хорошо заботятся. Можешь передать ей любое сообщение. Говори в камеру. Скажи, что скоро поступит требование выкупа. Попроси ее немедленно заплатить. Как только деньги будут получены, все твои неприятности закончатся. Тебя освободят и отправят домой к матери. Поняла?
Она молча кивнула.
— Сними покрывало, — мягко приказал Адам. — Пусть мать увидит твое лицо. — Медленно, словно в трансе, Кайла сбросила покрывало на плечи. — Теперь смотри в камеру. Хорошо, вот так. Теперь поговори с матерью. Скажи ей, что у тебя на сердце.
Кайла прерывисто вздохнула и сказала:
— Здравствуй, мамочка. Это я, Кайла. — Она замолкла и покачала головой. — Прости. Сболтнула глупость. Конечно, ты меня узнала. — Она собралась с мыслями. — Эти люди держат меня в жутком месте. Я очень боюсь. Я знаю, что со мной произойдет что-то ужасное. Они хотят, чтобы ты послала им денег. И обещают за это отпустить меня. Мамочка, пожалуйста, помоги. Не позволяй им так со мной обращаться. — Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Ее голос, и без того глухой, от горя и ужаса зазвучал еще глуше. — Пожалуйста, мамочка, дорогая. Ты одна на всем свете можешь меня спасти.
Она заплакала громче, и ее речь стала невнятной. Адам протянул руку и нежно погладил ее по волосам. Потом посмотрел прямо в камеру.
— Миссис Бэннок, хочу сказать вам, что меня очень огорчает судьба вашей дочери. Кайла — милая юная девушка. Настоящая трагедия, что ее впутали в это дело. Я хотел бы чем-нибудь помочь. Однако не я распоряжаюсь этими людьми. Они сами себе закон. И только вы в состоянии положить конец этому ужасу. Выполните просьбу Кайлы. Заплатите выкуп, и ваша прекрасная дочь немедленно вернется к вам.
Он встал и вышел из поля зрения камеры. Его место заняли четверо в масках. Оружие они отложили. Поставили Кайлу, повернули лицом к камере. Справа в кадр вошел еще один мужчина в маске и снял с пояса кинжал с рукоятью из носорожьего рога и кривым десятидюймовым лезвием, украшенным золотой арабской вязью. Он прижал клинок к горлу Кайлы под подбородком, почти касаясь кожи.
— Нет! Пожалуйста! — взмолилась она. Группа целую минуту простояла неподвижно. Потом человек в
