показывая, что устал.
– Ну, все! Ты пока свободен. Хорошенько все продумай по компаньону Ростовцева…
Андронов уже приоткрыл дверь, как его догнал вопрос начальника:
– А скажи на милость, Николай Георгиевич, кто та очаровательная смуглянка, с которой ты встречался в каком-то альпийском городке? Призабыл его название.
Николай резко обернулся и поймал на себе прищуренный взгляд Глушко.
– Это… это… – Агент замялся и вновь похолодел, пытаясь найти верный ответ. С первого мгновения, как он зафиксировал на видеопленке мимолетный кадр с молодой женщиной, с которой он вроде как общался, Николай гадал, как ответить: правду или соврать.
– … Это очередная пассия Ростовцева… Я специально встретился с ней… для того, чтобы потом не было неожиданностей…
Андронов старался врать как можно увереннее и при этом не краснеть.
– Интересно, интересно, майор. Не станешь же ты утверждать, что понятия не имеешь, кем на самом деле является эта, как ты выразился, «очередная пассия» Ростовцева?!
Андронов потерял дар речи.
– Я не понимаю вашего вопроса, полковник!
– Не дури, Андронов. Мы же теперь идем как компаньоны. А это к чему-то обязывает. Ты же знаешь, что я когда-то преподавал определенные профессиональные навыки в школе внешней разведки. И мне известна эта самая смуглянка. Очень талантливый агент. Агентурная кличка – Кармен… Так что твоя встреча с ней может означать только одно… Что ты, окопавшись в «Ангеле», также работаешь на государственные спецслужбы!
В этот момент шрам на лице отставного полковника побагровел.
– Какая Кармен?! Я понятия не имею… Да и вы, Юрий Нилович, слабо верите в то, что говорите. Иначе бы не подписались со мной на продолжение разных там дел, – убежденным тоном сказал Андронов, понимая: чтобы «отмазаться» от упреков в двурушничестве, все же придется выложить правду.
– Тогда колись. Что за странная встреча у тебя с этой телкой?
– Какой телкой? Это моя внебрачная дочь Виктория. И она действительно служит в одной из спецслужб. Даже я не знаю точно, в какой…
– Ну и дела, майор. Ну и виражи ты закладываешь. Даже не знаю, верить тебе или нет?! – искренне растерялся Глушко. – Кармен, внебрачная дочка… Бред! Но выкручиваешься ты здорово! Молодец! И, знаешь, мне это даже начинает нравиться, ибо ты на глазах вновь становишься профи… Ты уже превратился в ту гончую, которая, взяв след, умрет, но не упустит добычи!
– Вика – моя дочка. И на всякий случай я познакомил ее с Ростовцевым. Просто так, не говоря, конечно, о своем родстве с ней. Надеюсь, эта связка пригодится, когда придется ставить точку в деле с господином Бессмертновым, а может, заодно и с господином Данистом. Даже не знаю, кого из них я больше ненавижу.
– И что, она согласилась помочь?
– Пока так определенно я ничего не предлагал. Но она тоже не понимает таких людей, как Бессмертнов.
– Но я же тебе приказал не позволять себе вольности в таком деле, как наше!
– А я и не вольничаю. Но готовлюсь. И это мне запретить нельзя.
Андронов произнес эти слова таким решительным тоном, что Глушко понял: этот может пойти ва-банк.
«Да, сегодня явно странный день, – подумал Андронов, садясь в машину. – Столько страху, что впору отправляться для „расслабухи“ в очередной запой».
Нога до упора вжалась в педаль газа. Мысли его витали где-то далеко-далеко. Когда ему пришла в голову мысль подключить к делу свою Викторию, о чьем существовании действительно практически никто не знал. Когда было надо, Николай Георгиевич умел хранить тайны.
Николай вспомнил последнюю встречу с ней, которую случайно зафиксировал агент шефа, видимо, снимавший все без разбора. Надо же такому случиться, Глушко ей преподавал! Интересно, когда это было? В Москве или в той, особой спецшколе, где Вика училась по программе энерговоздействия. Это был засекреченный учебный центр, созданный еще по указанию Сталина в далеком военном сорок втором году легендарным экстрасенсом Вольфом Мессингом.
По правде говоря, Виктория не нуждалась ни в какой особой экстрасенсорной подготовке, ибо обладала врожденными способностями гипнотического воздействия на людей, чтения мыслей на расстоянии, предвидения будущего. Все это она унаследовала от матери, в которой, как верно угадал Глушак, текла, нет, скорее, бурлила настоящая цыганская кровь.
Увы, любовный пыл Андронова к «артисточке» в одночасье охладил грозный «вызов на ковер». На Лубянке Николаю сделали такое строгое внушение, что у того надолго отпало всякое желание даже смотреть в сторону любых женщин. Так что с бывшей возлюбленной и доченькой Викочкой он встретился лишь в конце восьмидесятых…
И все бы ничего, но именно тогда стряслась страшная беда: мать ребенка трагически погибла в автокатастрофе. Понимая, что не сможет воспитывать девочку, которой исполнилось лишь одиннадцать, Андронов использовал служебные связи и определил девочку в специнтернат для детей-сирот погибших сотрудников Конторы – своеобразное суворовское училище со специальным уклоном. Николай почему-то был уверен, что в этой области его «маленькая цыганочка» сможет превзойти, возможно, легендарную Мату Хари.
Когда в крошечный зал местного вокзала грациозной походкой вплыла статная, черноокая красавица на высоких «шпильках» и безошибочно направилась к креслу, где сидел Николай, буквально все пассажиры проводили ее восхищенными взглядами.
– Бог ты мой! Как ты стала похожа на мать! – разинув рот в невольном восторге, воскликнул Андронов. Шутка ли, пятнадцать лет не видеть Викочку…
– Папочка, ты не очень-то прижимайся! – рассмеялась Виктория. – Так недалеко и до инцеста дойти! Тем более что я напомнила тебе мамочку…
– Ты что такое говоришь, цыганочка моя?! – Андронов невольно отпрянул от красавицы.
– А что я особенного сказала?! Сейчас в Европе инцест даже в моде! Отец трахает дочь! Сын – мать! Брат – сестру!.. Настоящий Содом и Гоморра!.. Это теперь здесь в порядке вещей! Ты что, об этом ничего не слышал?! Чаще заходи в Интернет… Инцест, по моему разумению, все же лучше, чем гомосексуальные отношения!
– Викочка, что за цинизм?! – возмутился Андронов. – И это говорит моя дочь?!
– А чему ты удивляешься, папочка?! – усмехнулась в ответ Виктория. – Твоя дочурка, благодаря исключительно тебе, дорогой папочка, после окончания всех этих специнтернатов и школ давно превратилась в дорогую шлюху. Спать с мужиками – теперь моя профессия! И в этом смысле я бесценный кадр. Любого посла любой державы могу в постель затащить… и выудить из него даже то, чего он сам не знает.
– Викочка!.. Викочка!.. Остановись!.. – Андронов почувствовал, как защемило отцовское сердце. Николай вдруг поймал себя на мысли, что, может, это и к лучшему. Ведь онто не за тем ли самым к ней притащился?! Предложить лечь под Ростовцева только ради того, чтобы добиться своих целей. Первое: десять цифр замка сейфа. Второе: покушение на Бессмертнова. Так что, кто из них двоих был более циничен, еще большой вопрос?!
– Давай, папочка, выкладывай, для чего я тебе вдруг понадобилась? Мы с тобой так давно не встречались. А тут, словно гром среди ясного неба, объявляешься. Наверняка же неспроста?
Виктория достала из сумочки крокодиловой кожи черную пачку «Житан». Это были жесткие сигареты без фильтра, которые обычно курят солдаты НАТО, но в основном французы. Дым от них был настолько терпким и едким, что Андронов ощутил неприятную резь в глазах.
– Девочка моя, я просто соскучился… – в нерешительности объяснил Андронов. – Старость приближается, понимаешь? А я совсем один.
– Папочка, не надо мне пудрить мозги! Ты же знаешь, я умею читать чужие мысли. Хочешь узнать, почему я согласилась на эту встречу? Потому что с детства была в тебя влюблена. Влюблена, как в мужчину… Ты и сейчас ничего мужик.
– Виктория, умоляю тебя, перестань!.. – Андронов нервно вскочил с жесткого вокзального кресла, его лицо мгновенно стало пунцовым и покрылось капельками пота.
«Неужели в этом чертовом мире действительно нет ничего святого?!» – пронеслось в голове агента «Ангела».
– Ладно, садись и успокойся, папочка! – по-деловому, властным тоном произнесла вдруг Виктория. – Выкладывай, что тебе нужно! Через час мне надо быть на важном приеме.
– Может, пройдемся… – нерешительно предложил Андронов. – Не люблю вокзалов, даже в Европе. Они мне почему-то напоминают об одиночестве. А что, доча, разве мы не могли бы жить здесь, вдвоем? Мы же с тобой тоже одиночки. Кто у нас есть, кроме друг друга?!
– Гляди, как запел, папочка. Чем ты раньше думал, когда сосватал меня в шпионки? А теперь поздно. Мне и так хорошо… – расхохоталась Виктория. – А пройтись? Пожалуйста.
Пройдя совсем немного, они устроились на скамейке в каком-то зеленом скверике.
– Викочка, тебе известен некий Ростовцев? – вкрадчиво спросил Андронов.
– Представления о нем не имею, – удивленно повела плечиками красавица. – Хотя, погоди… Это, кажется, второй муж твоей бывшей супружницы, не так ли?
– Совершенно верно. А еще он мой однокашник, у которого я сейчас служу начальником охраны. Вот как бывает, – понурил голову Андронов и нервно закурил сигарету, выуженную из пачки, которую теребила дочь.
Николай в подробностях рассказал об удачливом бизнесмене Ростовцеве, который отбил у него жену и, возможно, являлся одним из главных виновников его «служебного падения». После пространного вступления отец перешел наконец к главному вопросу: он изложил свой замысел
