каблучками по ступенькам трапа, за ним следовала младшая внучка Алёна. Внешнее сходство девушки с её покойной бабушкой было настолько поразительным, что, всякий раз глядя на внучку, Холмов ощущал щемящую боль в сердце. Вот почему ему сегодня хотелось выглядеть значимой, яркой и незаурядной личностью именно в глазах его Лёленьки.
Но увы, вся любовь лондонцев к его легендарной личности давно испарилась. Лишь чуть поодаль, у входа в VIPзал, им изящно помахивала ручкой в знак приветствия госпожа Флетчер. Увы, тоже бывшая.
– Дед, а дед, где же оркестр и марш почётного караула? – хихикнула Алёна. В свои двадцать лет эта симпатичная, смышлёная девушка уже понимала про жизнь гораздо больше, чем мог предположить её знаменитый дед.
– Лёленька, это же не протокольная встреча. Мы здесь по приглашению общественной организации. Это же понимать надо... – насупился Холмов, явно уязвлённый словами своей любимицы.
До этого Холмов в течение почти четырёх часов полёта только и делал, что похвалялся перед внучкой своей незаурядной ролью в реформировании политической жизни их родины, да и всего мирового сообщества в целом. Это его знаменитое «в целом» Алёна запомнила с далёкого детства. Дед произносил его неподражаемо, как-то округло, со значением, которого девушка никогда не понимала. Именно с такими «шедеврами» политической риторики, которые, кстати, оплачивались на Западе весьма солидными гонорарами, Сергей Михайлович и на этот раз собирался выступить перед широкой публикой в Кембридже, Оксфорде, Эдинбурге и Кардифе.
С поездкой в Лондон что-то с самого начала не складывалось. Трижды ему звонила сама Флетчер и настоятельно советовала перенести дату приезда. Сначала она объясняла это небезопасной ситуацией, сложившейся в Лондоне из-за грандиозного скандала, связанного с нашумевшим отравлением русского экс-гэбэшника. Затем она довольно прозрачно намекнула, что публичные лекции – это лишь официальный предлог визита. А на самом деле Холмов вместе с другими коллегами из фонда будущих поколений приглашён во Флориду к самому Блейку. На юбилей. Чей юбилей? Блейка или фонда, он так и не понял.
Зато расстроился крепко. Во-первых, Сергею Михайловичу тактично дали понять, что его лекции никого особо не интересуют. Что само по себе уже было жестоким ударом. Во-вторых, ему совсем не улыбалось лететь за океан к этому монстру. Даже несмотря на то, какую роль тот сыграл в жизни бывшего тракториста.
Прошло уже почти двадцать два года с того памятного рандеву со всемогущим магнатом в шотландском замке, и за всё это время ему так ни разу не довелось вновь увидеться с главой фонда. Это ему казалось более чем странным и, главное, обидным: в конце концов, он же не какая-нибудь пешка?! Почему его игнорируют?
Однако отказаться от приглашения Дэйва Блейка он никак не мог – это наверняка неизбежно повлекло бы прекращение финансовой подпитки собственного фонда.
Неожиданно его раздумья перед приземлением прервал голос внучки:
– Дед, а правда, что ты был комбайнером и твоя политическая карьера началась с того, что тебя в шестнадцать лет за рекордный намолот зерна наградили орденом?
– Правда, Лёлечка! Это было в далёком сорок седьмом году! Тогда самоотверженный труд ценили не так, как сейчас. Между тем я всегда стремился принести пользу своей стране. И столько сделал для неё...
– Да, дедуля... «Намолотил» ты, дед, за свою жизнь по полной программе! – саркастически рассмеялась в ответ Алёна. – Тебе, дед, досталась великая страна, сверхдержава, а ты её знаешь во что превратил? Нет, лучше я промолчу.
– Внученька, где ты набралась таких мыслей? – обиделся Холмов. – Ты представления не имеешь, кем на самом деле является твой дед! Рано ещё меня списывать! Ты думаешь, я сегодня просто глава фонда? Ошибаешься, я ещё член директората фонда будущих поколений. Наш фонд обладает такими капиталами и политическим влиянием, что никому и не снилось. – Побагровев от охватившего его возбуждения, Холмов тут же пожалел о том, что сказал.
– Ваш фонд, может, и обладает. А чем обладает сегодня Россия? Ты об этом подумал? Сегодня нашу страну Штаты «делают» как хотят... – с невозмутимо-язвительной ухмылкой на лице парировала Алёна. – Кстати, что это за фонд будущих поколений? «Будущие поколения» хотя бы спросили, что им будет нужно в будущем?
– Лёля, кто тебя так настроил против меня? Неужели твой очередной патлатый поэт из этого молодёжного движения? Как там? Наши. Ваши. А может, ты связалась со скинхедами?
У одного из стюардов он срочно попросил таблетку нитроглицерина, жадно глотая при этом воздух.
– Дедуля, ради бога, не волнуйся. Я же думала, что мы можем поспорить. А ты только себя слышишь. Успокойся, ты у меня самый гениальный, самый добрый дед на свете... – испуганно стала успокаивать деда Алёна, понимая, что в своих язвительных сентенциях зашла слишком далеко.
– Скажи мне, Лёлька, почему ложь иногда бывает во благо, а вот правда почти никогда? – упавшим голосом спросил вдруг Холмов.
– А это потому, что правда – она как огонь, и приближаться к ней близко опасно. Лучше наблюдать за ней со стороны... – изрекла Алёна и нежно погладила деда по бледной щеке. – Неужели ты это ещё не понял, дед?
Самолёт, слава богу, приземлился и диспут закончился сам собой.
– О, мой дорогой друг. Как я счастлива вас снова видеть! – С присущим изяществом Флетчер протянула гостю ручку в перчатке и улыбнулась, обнажив при этом довольно крупные искусственные зубы.
Слегка пожимая протянутую баронессой руку, Холмов отметил про себя, что Маргарет по-прежнему в прекрасной форме и почти не утратила того удивительного шарма и обаяния, коими так восхищались когда-то все, кто имел удовольствие общаться с ней.
– Боже мой, а это ваша внучка?! Очаровательное создание! – Баронесса снисходительно коснулась подбородка Алёны.
«У, старая кобра! Думает, никому не известно, что это она первая „совратила“ дедулю!» – с затаённой неприязнью подумала Алёна, но не забыла при этом присесть перед знатной леди в вежливом книксене.
– Ну, и какова у нас программа на сегодня? – с напускной бодростью в голосе спросил Холмов.
– На этот раз мы решили поселить вас не в центре, а за городом, недалеко от Кембриджа... – сообщила Флетчер. – Мы сейчас направимся в один замечательный гостиничный комплекс под названием «Парадайз». Поверьте, друзья, это действительно райское местечко! Вам очень понравится в этом раю.
– Ой, а я так надеялась пожить в центре Лондона, походить пешком по Пиккадилли, Сохо... – разочарованно произнесла Алёна.
– Видишь ли, деточка, – баронесса подчёркнуто вежливо улыбнулась, – дело в том, что сейчас в центре Лондона царит настоящая паника. Все крупные отели и рестораны тщательно проверяются спецслужбами на наличие следов радиоактивного полония. И эта суматоха вряд ли доставит вам удовольствие. Тем более что уже в нескольких местах действительно обнаружили радиоактивное излучение. В вашем распоряжении с этой минуты круглосуточно будет вот тот самый лимузин с водителем и охранником.
– Странная всё-таки история с этим полонием, – вдруг задумчиво произнёс Холмов, когда они уселись в просторном салоне автомобиля. Но никто из женщин не поддержал эту тему. – А когда и где состоится первая лекция? – поспешил перевести разговор на другую тему экс-президент. Его английский, конечно, желал много лучшего, но теперь рядом была Алёна, которая могла всегда помочь.
– Завтра ровно в десять утра в Кембридже. Я пришлю машину к девяти часам... Должна предупредить вас, Сергей Михайлович, публика соберётся серьёзная – профессура, студенты, журналисты. Поэтому советую строго придерживаться текста и обойтись без импровизаций. Боюсь, что и так будет много неприятных для вас вопросов.
– На какие же темы? – не замедлил полюбопытствовать Холмов.
– Могу только догадываться. Например, по поводу недавней серии политических убийств в Москве. Ну и, конечно, самая горячая тема дня – это отравление вашего шпиона. У вас есть какие-либо свои, более или менее убедительные версии, хоть как-то объясняющие все эти события?
– Если быть откровенным, то нет... – неприлично зевнув, ответил Холмов. – Но знаете ли, меня это не пугает! Мне не привыкать отвечать на каверзные вопросы!..
– Да уж, дедуля, в этом ты преуспел!
Внучка в очередной раз не преминула подколоть деда.
Но на сей раз Сергей Михайлович пропустил мимо ушей обидную реплику. Он увлечённо всматривался в зелёные лесопосадки по обочинам дороги, уже подсвеченные мириадами красочных огней и рождественских украшений. Внезапно нахлынувшая ностальгическая грусть всё настойчивее воскрешала в его памяти дни своего первого приезда в Лондон, такого далёкого и одновременно такого близкого 1984 года... Лондон тогда тоже готовился встречать Рождество, а на сердце была весна. Он был тогда сравнительно молод, а, главное, рядом была она – его первая и последняя любовь. Зачем он тогда улетел от неё в Шотландию, к этому Блейку? Он никогда себе этого не простит.
Холмов вдруг захотел уточнить у баронессы, обязательно ли ему лететь за океан, но сдержался. Не та ситуация. Ну а потом всё пошло кругом – лекция, вопросы, боль, госпиталь...
Баронесса Флетчер появилась в госпитале совершенно неожиданно. Энергичным шагом она прямиком проследовала к постели больного, держа в руках плетеную корзину с фруктами.
– Это вам витамины, – пояснила она. – Очень прошу, не надо нас так пугать! Все ваши лондонские поклонники и поклонницы в полном отчаянии! Так что хватить хандрить!
На лице Холмова отразилась вымученная улыбка:
– Спасибо, Маргарет, за заботу. Мне уже
