итальянское блюдо.
Я смотрела на Митю умоляюще.
– Ну и… – Мой шеф-повар уже улыбался, предвкушая, что дальше будет еще смешнее.
– Что «ну»? Дальше меня понесло ещё круче. Мужик спросил: «А сколько это будет стоить? Я слышал, что около трёхсот тысяч. Мой друг у вас справлял свадьбу месяц назад». На что я ему отвечаю: «А для тебя – пол-лимона!»
Митя захохотал. Вся его бригада смотрела на меня ошарашено, а я уже чуть не ревела:
– Но я же думала, что это ты меня разыгрываешь!
– Аха-ха! А что бедный мужик? – Митька, согнувшись, уже вытирал набежавшие от смеха слёзы.
– Он спросил: «Почему это?» А я ответила: «А по кочан-у-у-у!»
– Обалдеть! – Митя уже просто ржал, как и все, кто находился на кухне.
– И это не самое страшное… – Я покраснела. – Он ответил: «Хорошо. Пусть так. Когда мне подойти?» Я говорю: «Приходите сегодня до восьми вечера. Как ваша фамилия?» Да как назло, ещё так разговаривала, насмешливо и специально растягивая слова. Я же думала, что это ты!
– А он что?
– Он говорит: «Шишкин».
– И?! – воскликнул Митя.
– А я его так дерзко спрашиваю: «А может, Мартышкин?»
На кухне все громко расхохотались, даже баба Тася. Митя смеялся и продолжал вытирать слёзы. А я дрожала от страха, хотя мне тоже уже становилось смешно.
– А он что? – Митя держался за живот.
– Он говорит: «Нет. Я – Пётр Ильич Шишкин». А я ему снова: «А может, всё-таки Мартышкин?». – Я уже смеялась вместе со всеми. – Мужик спрашивает: «Девушка, что происходит? Я что-то ничего не понимаю!» И вот тут до меня дошло, что это, Митя, не ты.
Все расхохотались. Я же, прикрыв лицо руками, в отчаянии встала и снова с грохотом плюхнулась на стул.
– Полента, одна порция! – крикнул, зайдя к нам на кухню, молодой официант. Он не понял, почему все бросили свои дела и смеются так, что слышно в зале, но отчего-то тоже сразу заулыбался.
– А дальше-то что? – Митя, отсмеявшись, встал и погладил меня по волосам.
– Умеешь ты поддержать! Смешно тебе всё… А дальше я извинилась, сообщила, что жду его сегодня, и, испугавшись, положила трубку. И что? Что мне теперь делать? Дай пистолет, я застрелюсь! Надо же так опозориться! Ещё и вы теперь все в курсе.
– Всё будет нормально, вот увидишь, – Митя обнял меня и вернулся к работе. – Шишкин придёт, ты задействуешь всё своё обаяние, и он тебя простит. Даже не переживай, Ева, ты меня так насмешила, я эту историю теперь ещё долго буду всем рассказывать. Я не понял, а почему все стоят?! – Он оглядел всех недовольным взглядом. – Давайте продолжайте работать! Шевелимся! Шевелимся! Куча заказов висит, да вашу-то мать!
Никто не посмел спорить. Все разбежались, и снова воцарилась рабочая атмосфера. Гремели тарелки, столовые приборы и, тихо сопя, шумела печь. Повара и официанты сновали туда-сюда, маневрируя между столов.
Я сидела на стуле, кутаясь в халат, и разглядывала свою коленку. Митя принёс мне горячий кофе, такой, как я люблю: чёрный, ароматный, сладкий. М-м-м… Он протянул мне чашку и тарелку с лазаньей.
– Кушай, начальник, поправляйся!
– Бока уже не влезают в брюки, а ты всё кормишь меня да кормишь, – протестовала я.
– Ой, не начинай снова! Ты у нас стройняга! Только вот колготки эти рваные сними. А я отвезу тебя домой, не замёрзнешь, – заверил Митя.
– Зато скоро вместо талии у меня будет спасательный круг, – пожаловалась я, – каждое утро прихожу к тебе на кухню на чашечку кофе. Ты меня потчуешь произведениями своего кулинарного искусства. От них же невозможно отказаться! И всё приговариваешь, что я стройная. Когда у меня был сорок четвёртый размер, я была вполне довольна. А сейчас уже сорок шестой почти! Это катастрофа! И я же совсем невысокая.
– Потчуешь, приговариваешь! Я и слов-то таких не знаю. Я ж необразованный. Я – повар. Всего лишь, – вздохнул он.
– Ты – великий повар! Кулинарный Гудини! Продукты исчезают, блюда появляются. Всё это по волшебному взмаху твоих рук. Все посетители идут сюда из-за тебя! Ты – изюминка этого ресторана.
– Бла-бла-бла! – покачал головой Митя. Ему было приятно слышать комплименты.
– Повар. И худой, как жердь! Вот бы мне так, – мечтательно закатив глаза, промурлыкала я.
– Ну спасибо…
– Кстати, ты надел ремень потяжелее? А то сегодня очень ветрено. Берегись, будешь выходить – держись за поручень! Вдруг сдует! – Я пыталась закрыться от него руками, но он всё-таки поставил мне щелбан.
– Я тоже придумаю, как тебя всё время подкалывать. Берегись.
– Пожалуйста, не надо! А то боюсь, – смеясь, я пошла к выходу в коридор.
– Лазанья, как всегда, великолепна! Так значит, ты отвезёшь меня домой вечером?
– А у меня есть выбор, босс? – спросил Митя.
– Конечно же, нет. Спасибо! Я тебя люблю! Всем – чао!
Подмигнув поварам, я вышла и зашагала по коридору. Предстояло ещё встретиться с господином Ма… то есть, Шишкиным. Пожалуй, отнесусь к этому проще. Нельзя же всего на свете бояться. Наломала дров – разгребай!
Я сидела в своём кабинете в любимом кресле. Пока меня не было, чья-то заботливая рука прибрала здесь. Нет сил сегодня думать ни о чём другом, кроме как о предстоящей встрече с обиженным мужчиной. Я подперла рукой подбородок и посмотрела в окно.
Моё любимое время года: в воздухе пахнет весной, солнце ярко светит, можно снять шапку, надеть лёгкое пальтишко. Одним словом – красота! Время влюбляться. Хотя мне и без этого, вроде как, хорошо. Ну нет её, любви этой! Зато есть любимая работа, друзья, родственники.
Никогда не чувствовала острой потребности любить кого-то. Мне и одной всегда было хорошо. Были у меня отношения. Разные. Но никогда я так не убивалась, как мои подруги. Никогда не была безумно счастлива. Не было этого ощущения полёта, о котором все говорят. Через две недели мне исполнится двадцать четыре года. Самое время, говорит мама, завести семью и детей. Только не мне. Нет. Я совсем к этому не готова. Думаю, что торопиться некуда, и ничего страшного не случится, если я сделаю это ближе к тридцати. Сейчас все так делают.
Зазвонил телефон. Я сняла трубку – это была Мила.
– Госпожа директорша! Это вас беспокоит Пётр Ильич. Который Мартышкин, помните? Мне ваш вариант моей фамилии даже больше нравится. Решено, меняю паспорт! – язвила она.
– Привет, Милочка! Ты тоже уже в курсе?
– Звонила Мите спросить, куда двинем завтра вечером отдыхать. Так он мне тебя и сдал.
– Понятно, – буркнула я.
– Да ладно, – она явно веселилась, – всё будет хорошо! Я даже не удивилась, ты всё время попадаешь в такие истории.
– Конечно же. Как у тебя на работе? – поинтересовалась я.
– Совсем запарилась. Народ прёт и прёт. Ни минуты отдыха, всем что-то надо!
– Так ведь ты же у нас большая бухгалтерская шишка!
– Сама уже не рада. А ты, – Милка вздохнула так, что у меня в ухе зачесалось, – возьми вина красного, лучше «Изабеллу», будем вечером стресс снимать, всё-таки пятница. Или ликёрчик можно.
– Ладно, возьму. Тогда до вечера. Целую ручки!
– Типа того! – Усмехнувшись, она бросила трубку.
Мы с Милой жили вместе в её трёхкомнатной квартире. Я бы, наверное, так и жила с родителями, если бы она меня год назад не уговорила переехать к ней. Как показала практика, вдвоём
