существующая в нем, была противным, давящим грузом. – Мы отказались от его сначала любезного предложения стать Охотниками, и тогда он решил подчинить нас себе. – Погрузившись в воспоминания, Елизар замолчал. В его глазах полыхнула ненависть, но он быстро справился с собой. – Нас заперли в подвале его замка… намереваясь ломать постепенно: заставить испытать сильную жажду и тем самым вынудить убить смертного. Но нам удалось сбежать.
Я остановилась, глядя в темные глаза Тагашева и понимая, что страшные подробности он опустил.
– Мы скрываемся от Виктора Коншина, точнее, от его Охотников в течение пяти лет. – Елизар тяжело вздохнул. – Рано или поздно они находят нас. Мы сражаемся и снова бежим. Прячемся на нейтральных территориях, как эта. Посменно патрулируем места, где укрываемся, чтобы в случае появления Охотников обнаружить их раньше, чем они найдут нас. Вчера я тоже осматривал близлежащие леса и натолкнулся на маленького верлафа. Ты была одна, Злата, и даже не подозревала, что наше близкое соседство в любой момент может обернуться появлением Охотников Виктора. Я не смог оставить тебя одну.
Раскрыв рот, я судорожно пыталась дышать, издавая прерывистые всхлипы. Рассказанное Елизаром быстро вливалось в сознание, разъедая его, как серная кислота. Он должен был быть Охотником. От этой мысли я начала поскуливать. Конечно, все верлафы слышали об Охотниках Виктора. О жестокости и силе этих мракауров ходили легенды, но на наших территориях они не появлялись несколько веков. Виктор считал нас «псами», недостойными внимания. Крови смертных ему хватало и на своих территориях. А те мракауры, которые появлялись у нас, мало интересовали его. Мракауры многочисленны, и горстка объятых жаждой вампиров, уничтоженных верлафами, для него ничего не значит. Глядя в блестящие, плещущиеся сапфировым светом глаза, я не видела Елизара. Меня заморозил страх перед Охотниками. Ужас сковал тело, заставив дрожать мелкой панической дрожью. Охотник в сознании молодого верлафа – смерть.
– Я напугал тебя, Злата. – Голос Елизара был далеким и глухим. – Прости, но я должен был рассказать, и это основная причина, по которой я здесь и по которой мы втроем остались.
Тело окутала теплая нежная волна. Заледеневшая душа постепенно отогревалась. Елизар снова управлял моими чувствами. Его рука коснулась моей щеки. В неистовом порыве я прижалась к нему, обхватив его плечи руками. Тагашев погладил меня по волосам:
– Ты боишься. Не нужно. Я же говорил, что мы с Марком осматриваем территорию. Сейчас Охотников нет, но вам все же лучше уехать.
Прикосновения Елизара взволновали до предела. Покраснев, я отстранилась от него. Тело постепенно наполнило состояние безмятежности, вселяемое в меня Елизаром, и я расслабилась. Страх отступал, уступив место очередному приступу любопытства:
– Сила Марка по сравнению с твоей совсем небольшая. Как вам удавалось справляться с ними в течение стольких лет?
– Не обольщайся насчет Марка, маленькая кошка, – улыбнулся Елизар. – Ты мало знаешь о силе мракауров. Вчера ты сказала, что я первый мракаур, которого ты повстречала. Я ведь говорил тебе, что Виктор хотел сделать из нас Охотников. По меркам мракауров, Марк очень силен. Я бы сказал, что мракауров, равных ему по силе, – единицы.
Раскрыв рот, я уставилась на него:
– Постой, но тогда ты… Рядом с тобой сила Марка теряется!
Тагашев отвел взгляд и возобновил прогулку. На лице парня появилось странное, непонятное мне выражение.
– Мы много говорим обо мне, Злата. Может, расскажешь о себе?
– Ты обещал отвечать на мои вопросы, – напомнила я.
Темные глаза сузились, и там появилась холодая сталь. Тагашев взглянул на реку.
– Мракауров с такими способностями, как у меня, нет и никогда не было, – через минуту ответил он. Затем медленно закрыл глаза и, словно приходя в себя, тряхнул головой: – И это не приносит мне счастья.
– Значит, Виктору больше нужен ты, а не Марк? – тихо спросила я.
Теперь на лице Елизара появилась непроницаемая маска.
– Злата, было бы лучше, если бы вы уехали отсюда. Хранители ведут себя беспечно. Находясь рядом с нами, вы все подвергаетесь опасности. – Елизар посмотрел на меня в упор, желая убедиться, что я его услышала. На мой вопрос он так и не ответил.
«А ведь я не ошиблась», – поняла я.
– Ты прав. Все мы вели себя очень неосторожно, но это моя вина. Я расскажу охране, и мы уедем. – Голос предательски дрогнул. – А что будет с вами? Вы скрываетесь, но рано или поздно Виктор сможет захватить вас, и тогда… – Я сглотнула полынную слюну и остановилась, чувствуя, как в груди что-то сжимается.
– Я хотел уберечь от опасности верлафов, а ты начала беспокоиться о нас. – Блеклая улыбка коснулась его губ. – Спасибо за это, маленькая дикая кошка. Ты первая, кто поверил в меня, – еле слышно добавил он. – Жаль, что мы должны расстаться. Очень жаль.
Кровь бешено застучала в висках. Должны расстаться… От этой мысли захотелось закричать. Внезапно я поняла, что сказать «прощай» не смогу, не сумею, не хочу, не буду. Почти незнакомый парень выжег в моей душе клеймо, и сгладить его не смогли бы даже чудесные ионы серебра, живущие в крови. Странно, глупо, неестественно, но я не могу с ним проститься. Готова отправиться с ним куда угодно, лишь бы позвал. В рай, в ад и даже в логово мракауров. Или…
В сознании возникла часть сегодняшнего сна – ворота территории клана. Прикрыв глаза, я снова мысленно вглядывалась в застывший водопад. Впитывала в себя каждую деталь, возникшую в моем спящем сознании. В мозгу родилось безумное, порожденное сновидением страстное желание: неисполнимое, безрассудное, неосуществимое, но…
– Вы должны присоединиться к нашему клану! – резко выдохнула я, будто выныривая из окаменевших глубин замершей воды таинственного водопада.
Тагашев вздрогнул. Выражение его лица менялось несколько раз. В темных глазах промелькнула растерянность, потом в них появилось недоумение, смятение, задумчивость… и наконец, веселье. Елизар расхохотался.
– Ты просто чудо, маленькая кошка! Вчера ты готова была разорвать нас в клочья, а сегодня предлагаешь присоединиться к верлафам? – Голос Тагашева резко изменился, став холодным, как айсберг. – Ты сама понимаешь, что сейчас предложила, Злата? – Он схватил меня за плечи и легонько встряхнул, будто пытаясь вытрясти охватившее меня безумие. – Верлафы никогда не разрешат присоединиться к вашему клану! Николай Вязин, ваш глава, никогда не позволит этого. Но даже если бы случилось невероятное и он бы выслушал нас, ты знаешь, что существует другое препятствие – ваша защита. Даже не знаю, что сказать… – Елизар покачал головой.
Его слова не переубедили меня.
– Вы должны подумать! – Я скрестила руки на груди и решительно посмотрела на Тагашева. – Виктору Коншину в голову не придет искать вас на территории верлафов, но даже если когда-нибудь он об этом узнает, то не сможет преодолеть защиту и не сможет добраться до вас. – Я говорила торопливо, стараясь убедить Елизара, что права, но он только хмурился. – Вы могли бы обучать Хранителей и помогать защищать смертных. – Елизар хотел приблизиться, но я сделала жест рукой, заставляя его остановиться и выслушать до конца. – Верлафы получили бы уникальную возможность тренироваться с настоящими мракаурами, равными по силе Охотникам, – запальчиво сказала я. – Мы стали бы сильнее. Молодые Хранители света узнали бы о телекинезе не понаслышке, а тренировались бы и умели ему противостоять. А вы смогли бы жить спокойно, а не скрываться всю жизнь. Вчера я слышала, как Альбина сказала тебе, что устала от бегства. Я думаю, твой брат согласился бы со мной. Они влюблены и несчастны из-за того, что вынуждены бояться за жизнь друг друга!
Я замолчала, нетерпеливо глядя на Елизара и стараясь прочесть в темных глазах его реакцию. Тагашев молчал: долго, угрюмо.
– Во многом ты права, – наконец проговорил он, – и нарисовала привлекательную картину. Прямо как эта! – Он потряс моим неоконченным этюдом. – Только ты совсем не слышала меня. Но я повторю… Мы не можем по-дружески зайти к Николаю Вязину на чашку чая и попросить позволения остаться. Мы не сможем даже подобраться к территории вашего закрытого городка и не успеем вымолвить ни слова в свое
