– Ты не удивлена? – спросила я.
Губы Ирины дрогнули, гладкий лоб прорезала тонкая складочка, лицо покраснело и тут же стало белым. Быстро отвернувшись к окну, она вцепилась руками в подоконник. Руки дрожали, костяшки пальцев побелели.
– Удивлена, конечно. – Ирина старалась справиться с дыханием.
– Мам? – Не понимая, что происходит, я глядела на ее подрагивающие плечи. – Что с тобой?
Ирина глубоко вздохнула, затем медленно повернулась. В темных глазах блестят слезинки, но теперь на губах улыбка – вымученная, искаженная, но все же улыбка.
– Нет, ничего. Я просто подумала, что, если бы они оказались другими, я могла бы потерять тебя.
Я улыбнулась:
– Они замечательные, необыкновенные и очень похожи на нас!
– Если это так, то тебе нечего бояться. К тому же они не первые мракауры, которые хотели поселиться с верлафами.
Вцепившись в столешницу, я подскочила.
– Мракауры живут среди верлафов? – От изумления я раскрыла рот.
Мимо кухни прошел Макс с моими чемоданами в руках. Поздоровавшись с ним, Ирина улыбнулась.
– Только один… жил. Николай не разрешил ему остаться в городе верлафов, но позволил поселиться на территории одной из семей. – Ирина открыла дверцы шкафа и, достав тарелки, начала накрывать на стол. – Долгое время он жил среди оборотней. Тренировал Хранителей, защищал смертных вместе с ними. Однажды он погиб в схватке с Охотниками Виктора Коншина. – Взглянув на меня, мама замолчала.
Погиб в схватке с Охотниками. Я вздрогнула и осторожно присела на краешек стула. Еще один мракаур, не убивающий смертных? Что это? Снова сбой в генетике? Может, именно благодаря этому мракауру Николай так быстро согласился на встречу с Елизаром? Возможно, он и им позволит остаться, но не здесь. И тогда они тоже подвергнутся опасности. Глубоко вздохнув, я постаралась скрыть эмоции.
– Охотники не появляются на наших территориях, – задумчиво сказала я.
– Не появляются, – кивнула Ирина. – Тогда они пришли именно за мракауром. Виктор Коншин объявил его предателем и приказал уничтожить.
– Ты знала его? – тихо спросила я. – Как его звали?
Ирина поставила чайник на плиту. Не поворачиваясь, она покачала головой:
– Я не знала его, Злата. Слышала, что многие уважали и любили его, но я не знала.
– Николай должен позволить остаться им здесь, – прошептала я. – Под защитой города они будут в безопасности!
Только теперь мама повернулась. В серых глазах появился холодный огонь. Странно видеть ее такой. Эмоции меняются на лице одна за другой. Обычно она спокойна, уравновешенна, а сейчас едва справляется с чувствами.
– В безопасности они не будут никогда! Жизнь вампиров продолжительна. Они не смогут жить под защитой города все время. Если о них узнает Виктор Коншин, за ними придут, чтобы уничтожить.
Голос мамы прозвучал как приговор, но я не испугалась. Неужели она не понимает, что город верлафов – самое безопасное место для них? А ведь она могла бы помочь. Мысль пришла внезапно, и я мгновенно ухватилась за нее.
– Здесь самое большое поселение верлафов. Охотники никогда не появлялись на этой территории. Виктор Коншин не узнает о них! – уверенно сказала я. – Главное, чтобы Николай позволил им остаться здесь! Ты можешь попросить его. – Я умоляюще сложила руки. – Мама, пожалуйста!
– Никто не сможет повлиять на решение Николая. – Ирина отрицательно мотнула головой.
– Он любит тебя! Он послушает.
Щеки Ирины покраснели. Светлые брови взметнулись вверх.
– Ты забываешься, Злата! – В ее голосе появились предупреждающие нотки. – Николай – мой друг!
И так на протяжении нескольких лет. Я вздохнула. О любви Николая она знает, но предпочитает ничего не видеть. Все усилия Вязина разбиваются о глухую, прочную стену. Отца жаль, но его не вернуть. Сколько можно лгать, даже не мне, а себе? Он ведь нравится ей, и очень давно! Я недовольно поджала губы, но молчать была не силах.
– Ты считаешь его другом, но он любит тебя. Он послушает. – Я встала и взяла маму за руки.
Голова Ирины безвольно упала на грудь. Она тяжело вздохнула.
– Я уже просила его об этом. – Ирина говорила так тихо, что я напряглась, пытаясь расслышать ее слова. – Он пообещал сделать все возможное. Расскажи мне о своих новых друзьях, – попросила она.
Я снова села на стул и, повертев в руках пустую чашку, начала рассказывать. Ирина слушала внимательно, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. В серых глазах что-то вспыхивало, а когда я рассказала, что моих друзей разыскивает Коншин, мама побледнела.
– Двое мракауров, и оба другие, – сказала она, когда я окончила рассказ. Ирина села на стул напротив и в упор посмотрела на меня: – Почему ты решила помочь им, Злата?
– А как бы поступила ты? – испытующе спросила я.
Пожав плечами, Ирина нахмурилась, растерялась. Повертев в руках льняную салфетку, она подняла голову.
– Так же, – призналась она и резко сменила тему: – Макс сказал Николаю, что ты потеряла много крови. Светлана еще здесь, и ты могла бы попить.
– Макс слишком много говорит. – Я поморщилась. – Сейчас не хочу. Боюсь, что лопну от злости к Фадееву и меня стошнит!
Ирина рассмеялась, но как-то неестественно. Сложилось впечатление, что думает она совсем о другом. Странное поведение, странные взгляды. Кажется, она что-то недоговаривает или скрывает. Или мне только кажется?
– Ты не знала о Елизаре и Марке, но попросила Николая позволить им остаться. Почему?
Ирина улыбнулась.
– Если ты считаешь их друзьями, значит, они этого стоят, – спокойно ответила она.
Разговор не ладился с самого начала – случай небывалый. Мы всегда понимали друг друга, но сейчас что-то грызло ее. Плохое настроение? Но я не видела ее такой никогда. Может, неприятности на работе? Не в силах дать объяснение ее поведению, я вздохнула.
На лестнице второго этажа послышались шаги. Громоподобный хохот Макса и мелодичный женский смех. Покачивая необъятной грудью, в кухню вплыла Светлана – наш донор.
Добросердечная, хозяйственная, веселая брюнетка сорока лет – оплот и благополучие нашего дома. Конечно, кровь нам нужна нечасто, но Светлана к нам приезжает через день. «Моя помощница по дому», – так называет ее мама.
Все свободное время она посвящает поискам будущего мужа. Хотя чего искать? Она красива и, естественно, молодо выглядит. Только, похоже, планка завышена и «рыцарь» еще не найден. Точнее, их много, но ни одного подходящего. Убеждена: смех на лестнице объясняется тем, что Светлана в очередной раз рассказывала Максу о своих похождениях. Глянув на Фадеева, я скривилась. Охранник привычно расселся на стуле рядом со мной и глупо заулыбался.
– Загар – потрясающий! – Светлана, улыбаясь, раскрыла объятия. – Я скучала!
Рассмеявшись, я бросилась к ней. Сомкнув руки на моей спине, она плотно прижала меня к себе.
– Я тоже скучала.
Заметив в ее глазах прозрачную влагу, я прижалась к ее плечу головой. Светлана шумно зашмыгала носом.
– Эй! Меня не было всего несколько дней.
– Сейчас будем пить чай. Блинчики еще горячие. Я знаю, как ты к ним неравнодушна. – Разомкнув объятия, она бодро засновала по кухне.
– Не закармливай ее выпечкой, – усмехнулся Макс, – а то через месяц ее ни один парень обнять не сможет. Длины рук не хватит. А мне в машине придется двери автогеном расширять. Не было других забот, как взяться за разрушение внедорожника.
Посверлив его взглядом, я сморщилась и показала язык:
– Полнота мне не грозит!
