стеком по голенищу хромового сапога, шествовал афганский офицер. На его молодом лице была написана смертная скука.
— Послушайте, Камол, — проворчал Бейли, когда последний солдат скрылся из виду, — что за мушкеты у этих молодцов? Не кажется ли вам, что они ограбили театр оперетты?
Камол хихикнул:
— Последнее слово военной техники. Берданка системы «клыч». Производятся на заводе его высочества афганскими мастерами.
— И с этими берданками они собираются сокрушить Советы?
Камол хихикнул ещё добродушнее:
— Видите ли, господин майор, в этой стране всегда трудно понять намерения её правителей. В прошлом месяце, по моим сведениям, они получили от Малессона пять тысяч новеньких английских винтовок, но куда девался этот ценный груз — один аллах ведает. Тупчи-баши ничего не стоило спустить его за хороший бакшиш калтаманам Джунаид-хана.
Бейли ничего не возразил и только тихо выругался.
Увязая в арыках и мусорных ямах, экипаж с членами британской миссии» пробился, наконец, в северную часть города и здесь остановился у ворот просторного кирпичного дома русской постройки. Заскрипели ржавые петли, распахнулись ворота, и взору прибывших предстал офицер в полном парадном облачении, с бравой пехотной выправкой и глазами старого разбойника, которого неожиданно отослали на пенсию.
— Честь имею, — гаркнул он хорошо поставленным командирским голосом, — полковник Тысячников.
Бейли сошёл с экипажа, небрежно пожал руку полковнику и пошутил кисло:
— А где же ваша тысяча?
Офицер радостно заржал, обнажив клыкастые зубы:
— Есть тысяча. И даже не одна. — Потом сделал широкий жест обеими руками, словно собирался сплясать русскую: — Прошу в апартаменты, га-а-спада.
Полковник Тысячников не отличался ни умом, ни сметливостью, но он был давнишним платным агентом Интеллидженс сервис, главой эмигрантского центра в Бухаре, советником при особе тупчи-баши и главнокомандующим русскими вооружёнными формированиями в эмирате. Обо всём этом был отлично осведомлён Бейли, и потому, хотя манера смеяться и разговаривать, присущая полковнику, раздражала его, как джентльмена, он посчитал благоразумным не ссориться с коллегой. «Пусть ржёт как хочет» — подумал устало Бейли, — лишь бы дело своё делал как положено».
За коньяком в перемётку с шербетом старый разбойник сообщил, что свидание с тупчи-баши — неофициальное, конечно, — состоится завтра в двенадцать часов дня в одном из малых приёмных залов Арка. Сообщая эту приятную новость, полковник понизил голос до шёпота:
— Их высочество Алим-хан также собирается почтить вашу беседу своим присутствием. — Потом, выдержав эффектную паузу, засмущался и добавил просительно: — Осмелюсь побеспокоить вас вопросом, господин Бейли: как у вас с наличностью?
— Для Алим-хана? — вскинул брови майор.
— Нет, что вы! — ещё больше засмущался Тысячников. — Для вашего покорного слуги. Так, знаете ли, нужна совсем пустяковая сумма…
— Хорошо, — легко согласился Бейли. — После ужина покажете мне опись расходов организации. Что-нибудь придумаем.
Наличных с собой у Бейли было мало, но в банке Мирсалихова был кое-какой кредит. К тому же два его посланца к генералу Малессону — штабс-капитан Борщинский и техник Мошков — должны были вскорости прибыть в Бухару с грузом валюты и золота. Ещё не встретившись с эмиром, Бейли уже знал, что без взяток и посулов в этом прогнившем феодальном царстве будет бессильна даже такая мощная фирма, как его незабвенная Интеллидженс сервис.
«Председателю Ташкентской ЧК
тов. Фоменко И. П.
К сему сообщаю, что 8 января 1919 года было совершено нападение на станцию Караул-Кую. Двое неизвестных ворвались в помещение охраны станции и направили оружие на находившихся там красноармейцев. Вследствие растерянности и внезапности вышеупомянутые красноармейцы были обезоружены. Потом неизвестные объявили, что станция окружена белогвардейскими войсками закаспийского правительства. Из кабинета дежурного по станции они передали телеграмму по линии с извещением, что Караул-Кую прочно удерживается мятежниками, и предложили советским войскам Закаспийского фронта сложить оружие.
Не потерпев наглой выходки провокаторов, командиры советских частей направили на станцию разведку, которая и выяснила, что чужих войск в Караул-Кую нет. К тому времени преступники успели лишь разрушить несколько метров железнодорожных путей, а сами скрылись в неизвестном направлении.
Благодаря смелым и оперативным действиям разведчиков вражеские лазутчики вскоре были обнаружены. В ходе завязавшейся перестрелки один из них — как свидетельствуют документы, штабс- капитан Борщинский — был убит, а второй — техник Мошков, сын известного ташкентского садовладельца, — был захвачен в плен и арестован.
У задержанных были обнаружены следующие ценности и документы:
а) 40 тысяч рублей ассигнациями,
б) 14 экземпляров антисоветского журнала «Свободная пресса»,
в) письмо неизвестного нам П. Цветкова к жене в Асхабад, в котором он пишет о готовящемся в Ташкенте контрреволюционном восстании,
г) план г. Ташкента,
д) шифрованная записка на клочке папиросной бумаги, написанная по-английски.
На допросе Мошков показал, что он был направлен из Ташкента в Асхабад для связи с тамошней контрреволюцией от имени организатора заговора полковника П. Цветкова и майора английской секретной службы Бейли. Мошков сообщил также о некоторых лицах, причастных к заговору.
Приложение:
1. Вышеназванные документы.
2. Список заговорщиков.
Примечание:
Мошков показал, что к заговору имеет отношение также тов. Бот — адъютант наркома по военным делам тов. Осипова. Думаю, что это подлая клевета врага революции.
Член Чрезвычайной следственной комиссии Закаспийского фронта». (Подпись неразборчива).
Это донесение легло на стол председателя ЧК Фоменко в ту самую минуту, когда майор Бейли в сопровождении Камола Джелалиддина переступил порог Арка.
Странное сооружение этот Арк.
Анфилады лестниц, просторные залы с фонтанами и бассейнами, высокие, девственно стройные башни — всё это призвано воздавать хвалу владыкам дворца и державы. Но стоит свернуть с парадной анфилады, как тут же попадёшь в путаный лабиринт коридорчиков, переходов, кладовушек, где пахнет мышами и нечистотами, где грязь налипает на расшитые бисером ичиги, где можно лоб расшибить в кромешной мгле.
По коридорам и коридорчикам шныряют вороватые слуги, воины охраны его высочества, по этим чёрным артериям двора частенько волокут закованных, в кандалы узников и замотанных в шелка девушек для гарема. Здесь как рыба в воде чувствуют себя дворцовые сплетники, штатные соглядатаи, заговорщики, фавориты-евнухи и поставщики живого товара. Здесь дают и берут взятки, заключают сделки на продажу или сдачу на откуп государственных должностей, пишут доносы на ближайших друзей и родственников, отсюда выносят ценные сведения об обороне страны для продажи их в иных державах и просто мешки с ворованным добром.
Много любопытного и страшного можно бы рассказать о задворках Арка, но сейчас нас интересуют
