— Надо звонить сначала в морги, в милицию… — еле шевеля губами, произнес Дима с постели.
— Ой, умный какой! Спасибо, что подсказал! — передразнил его Ираклий. — Там нас уже слышать никто не хочет. Каждый час звоним, надоели уже.
— Тогда по больницам.
— А то мы не догадались. Нигде ее нет.
В комнате раздавалось только всхлипывание Ларисы.
— А в психиатрическую больницу вы звонили?
Лариса вытерла глаза.
— Нет. Не догадались.
— Это туда, что ли, откуда она сбежала? — Ираклий скептически плюнул. — Да Настасья удавится, а туда не пойдет.
Дима приподнялся. Постарался, чтобы его речь прозвучала убедительно:
— Если Настю увезли в психиатрическую больницу, то она должна быть в городской. Острых больных везут в основном туда.
— Но почему же она не позвонила, если она в больнице? — спросила Лариса.
Дима посмотрел куда-то прямо перед собой, потом перевел взгляд на Настину мать, на ее отчима — и раздельно, отчетливо, почти по слогам, скорее для себя, чем для них, тихо сказал:
— Потому что она больна.
Они сразу встали и уехали. У Димы ужасно болела голова. Не в силах открыть глаза, он побрел в кухню, плеснул в стакан воды из чайника. Вытащил из шкафа картонную коробку, в которой мать хранила лекарства. Почти наугад вытащил плотную пластмассовую банку. Прочитал название — оказался антибиотик. Он высыпал на ладонь несколько таблеток, зачем-то понюхал, потом закинул в рот. Запил водой. Побрел обратно, плюхнулся на живот, на постель. И тут Димино сердце будто остановилось. «У меня же аллергия на антибиотики! Как я мог забыть! Я сейчас задохнусь».
Он лежал на одеяле, внезапно вспотевший и мокрый, как мышь, и прислушивался к биению сердца.
«Что, кролик? Страшно умирать? — вдруг подумал он. — А таким, как Хохлакова или как Настя, жить не страшно?» И, как ни странно, эта простая мысль избавила Дмитрия от страха смерти. Сердце успокоилось, он вскоре заснул, а на следующее утро проснулся совершенно здоровым.
Альфия
Он не стал открывать дверь в кабинет своим ключом. Постучал. Снаружи открыла подоспевшая, как всегда вовремя, Нинель.
Альфия сидела за своим столом, что-то читала, прихлебывая чай. «Какая она все-таки красивая», — подумал Дима.
— Явился? — На лице Альфии не было ни намека на улыбку.
— Я принес вещи. Как я понимаю, это принадлежало Хохлаковой.
Альфия взяла сверток, развернула. Пересчитала деньги. Открыла коробочку с кольцом.
— Нинель позови.
Нинка будто подглядывала — тут как тут.
— Посмотри, — попросила Альфия. — Это то самое кольцо?
— Я не видела, Марьяна знает.
— Пойди ей покажи.
Нинель взяла коробочку и вышла. Альфия убрала деньги в сейф.
— Где Полежаева?
— В больнице.
— Так скоро? — Альфия презрительно сверкнула глазами. — Что, не пошла любовь на пользу здоровью?
— Не иронизируйте. Настя чуть не умерла.
— Как так?
— До конца еще не выяснили. Ее обнаружили на улице, на остановке. Она никого не узнавала, не знала, как ее зовут, кто родные. Не исключено, что в компании, куда она, по слухам, попала, ее напоили какой-то наркотической дрянью.
— Что же ты ее не удержал?
Он помолчал.
— Видит бог, я старался.
Альфия усмехнулась:
— Три дня?
Он потупился.
— Две недели. Больше не получилось.
Альфия снова уселась за стол, постучала по стенке аквариума. В аквариуме снова плавали золотые рыбки. Она привычным движением взяла в пальцы баночку с кормом, и тут же, будто вспомнив что-то, убрала на место.
— Ко мне тут отчим ее приезжал.
— Зачем?
— Советовался насчет тебя. Стоит ли делать тебе выгодное предложение.
— И что вы сказали?
— Сказала, что стоит. Ты парень не хуже других. Лучше деньги дать тебе, чем какому-нибудь подлецу, который всю семью оберет до нитки, а девчонку убьет. Таких случаев с состоятельными больными, кстати, немало бывает.
— Спасибо, но я от предложения отказался.
— Что так? — В лице Альфии на миг возник интерес и тут же угас.
Дима помолчал, подошел к книжным полкам, отыскал корешок Фицджеральда.
— На место поставили… А я боялся, что извиняться придется за то, что не вернул.
— На пользу, значит, книжка пошла?
Он промолчал. Потом решительно взглянул на нее и спросил:
— Возьмете меня назад на работу?
— Что, все еще не дает покоя твоя аллергия?
Он усмехнулся:
— Хотите верьте, хотите нет, но аллергия у меня прошла. Не знаю почему.
— Это от любви, — сказала Альфия, — если верить моей бывшей пациентке Тане Давыдовой.
— Так возьмете на работу?
Альфия подумала. Поразмыслила несколько секунд, обвела взглядом сверху вниз, как раньше, его голову, плечи, накачанные бедра, красивые руки — все то, что так волновало ее еще несколько месяцев назад, — и сказала:
— Нет, не возьму. Но для Старого Льва придумаю уважительную причину, чтобы перевел тебя в какое-нибудь другое отделение.
— Прогоняете, значит?
Она посмотрела на него задумчиво-спокойно.
— Нет. Просто полюбить тебя уже никогда не смогу.
«Красная Шапочка» уходит ровно в восемь
Перед самым Новым годом какой-то совершенно никому не известный молодой мужчина с
