оставшиеся книги раньше, чем это сделает он! Но для этого тебе понадобится помощь Графинюшки!
Ее родители были пленниками. Вот почему они не вернулись за ними. Несмотря на весь ужас этого открытия, Кейт почувствовала странное облегчение. История ее жизни наконец-то прояснилась.
Страшный треск разорвал воздух, и когда Кейт с Графиней обернулись, то увидели, как новый чудовищный залп, еще сильнее прежнего, обрушился с кораблей на город. Ракотис был обречен. Графиня клещами вцепилась в руку Кейт:
— Скорее! Возьми меня с собой! Я твоя единственная надежда!
Но Кейт покачала головой и спокойно ответила:
— Нет. Вы остаетесь.
Она вырвала руку и сразу же призвала магию. Последнее, что она увидела, была Графиня, кошкой прыгнувшая на нее на фоне пылающего со всех концов города.
В следующую секунду Кейт уже стояла в спальне — одна, прижимая к груди изумрудно-зеленую книгу.
— Эй! Что ты делаешь? Мне показалось, ты хотела ее спрятать. — Эмма стояла в дверях. — Ты в порядке?
Только теперь Кейт поняла, что стоит затаив дыхание. Она с шумом выдохнула.
— Со мной все замечательно. Я просто… Эмма, в чем дело? Что случилось?
В глазах ее сестры стояли слезы.
— Идем, Кейт! Ты должна это увидеть!
Глава 25
Духи рождественского прошлого
Проносясь следом за Эммой по темным коридорам дома. Кейт невольно отмечала повсюду следы глубокого запустения: зеркала покрылись слоем копоти, по углам висела паутина, погрызанные мышами половики едва прикрывали пыльные скрипучие полы. Иными словами, дом выглядел в точности так же, как в тот день, когда они отправились в прошлое. Эмма не рассказала, в чем дело, и это было даже к лучшему, поскольку Кейт все равно не могла думать ни о чем, кроме последних слов Графини. Их родители были пленниками Грозного Магнуса, и единственная надежда спасти их заключалась в том, чтобы первыми отыскать две оставшиеся книги. Кейт понимала, что должна обо всем рассказать Майклу и Эмме. Но сначала ей нужно было поговорить с доктором Пимом.
Они остановились у дверей в бальный зал. Эмма повернулась к сестре.
— Готова?
Не дожидаясь ответа, она повернула ручку. Когда двери распахнулись, музыка и свет оглушили Кейт. Бальный зал был полон людей, евших, пивших и болтавших друг с другом, так что в первую секунду Кейт почудилось, будто они снова попали на призрачный санкт-петербургский раут Графини. Но это не был бал Графини. Играла праздничная музыка. Огромная ель возвышалась в центре комнаты. Стены были завешены гирляндами и остролистом. Но главное — гости, хоть и были одеты в свои лучшие наряды, нисколько не напоминали сливки санкт-петербургского света. И еще здесь были дети. Они носились по всему залу, сновали между взрослыми, гонялись друг за другом, хохотали и вопили от всей души.
— Что это? — спросила Кейт.
Эмма не ответила, и Кейт поняла, что их заметили. Один из гостей бросил взгляд в сторону двери, что-то шепнул на ухо другому, тот передал третьему, четвертому; и в считаные секунды все гости в огромном зале смолкли и обернулись к девочкам.
— Эмма, что…
Кейт не договорила, потому что все собравшиеся вдруг радостно закричали и захлопали в ладоши.
— Хватит, — сказала Кейт, — это неприятно.
— Вот и вы! Добро пожаловать! Добро пожаловать!
Доктор Пим, одетый в свой неизменный твидовый костюм, в котором Кейт видела его пятнадцать лет и пять минут назад, вышел из ликующей толпы. Он весь сиял.
— С Рождеством, дорогая! Счастливого-счастливого Рождества!
Он поклонился, сложившись почти пополам.
— Доктор Пим, — сказала Кейт. — Кто… Что тут происходит?
— Как что, праздник, конечно! — ответил доктор Пим, а потом понизил голос, чтобы его могла услышать только Кейт: — Не бойся. Сегодня вечером Грозный Магнус не причинит тебе зла. Я позаботился об этом.
Кейт тупо кивнула. Она смотрела на толпу гостей, обступавшую их со всех сторон.
— Да, но…
Майкл вышел из-за спины волшебника:
— Все нормально, Кейт. Все хорошо!
И в самом деле, казалось, все эти люди хотели лишь пожать Кейт руку, сказать ей спасибо и пожелать счастливого Рождества. Это были мужчины и женщины всех возрастов, у многих из них в глазах стояли слезы, и все они пожимали ей руку с таким чувством, словно много лет ждали этой возможности и теперь стремились как можно дольше продлить мгновения встречи.
— Доктор Пим, — прошептала Кейт, вырвавшись из объятий полной женщины, долго всхлипывавшей у нее на плече, — кто эти люди?
— Как кто? Добрые жители Кембриджского водопада! Каждый год мы отмечаем Рождество в этом зале. Мне кажется, это отличный способ изгнать отсюда злых духов прошлого. К сожалению, мне никак не удается уговорить мисс Саллоу привести дом в порядок. Между нами говоря, экономка она просто ужасная.
— Ты что, не видишь? — закричала Эмма. — Это же наши дети! Те самые, которых мы спасли! Они все выросли!
Как раз в этот момент к ним подошла молодая пара с ребенком. И у мужчины, и у малыша были огненно-рыжие кудрявые волосы.
— Это и в самом деле ты! — сказал мужчина. — Мы даже не поверили, когда доктор Пим нам сказал, что вы будете здесь сегодня. Ты ни капельки не изменилась. Разве что выглядишь еще младше, но это понятно.
Кейт показалась, будто она знает этого мужчину, вот только каким образом и откуда?
Женщина улыбнулась.
— Они тебя не узнают, милый.
— Ах да, конечно! Я — Стивен Мак-Клаттери. Подрос немного, как видите. А это Анни, моя жена. Вы ее помните?
— Ой… — пролепетала Кейт. — ОЙ.
— Я была в очках, — напомнила Анни.
— Я помню, — прошептала Кейт, думая о том, что когда-то держала эту бывшую девочку, а теперь уже взрослую женщину, на руках.
— Мы хотим познакомить тебя с нашей дочкой, — сказала Анни. — Ее зовут Кэтрин. Мы всем тебе обязаны. Все мы. Все здесь присутствующие.
Кейт посмотрела на малышку и почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Откашлявшись, она с трудом выдавила:
— Она красавица.
— Эй, расступись! — раздался зычный голос. — Да пустите же меня! Дайте мне до них добраться!
Король гномов Робби Мак-Лаур, как добродушный медведь, прокладывал себе дорогу сквозь толпу. Он был облачен в красно-зеленый клетчатый камзол, на котором горделиво покоилась борода, аккуратно разделенная на четыре косы, заплетенные изумрудными лентами. Кейт подумала, что этот камзол,
