Казалось, эти слова адресованы не только Войси, но и Джейн.
— Понимаю. У нас всех есть обязанности, которые мы должны выполнять, — любезно подтвердил Войси. — Однако вопрос государственной безопасности имеет высокий приоритет, разве вы с этим не согласны?
— Вы прекрасно знаете, что если бы я был согласен с тем, что безопасность империи — это первейшее благо для всего общества, — отозвался Фелл, — то я по-прежнему участвовал бы в работе над проектом.
Войси сел прямее.
— Это ясно даже мне. — Он встал. — Тогда я прощаюсь. Миссис Брейлсфорд, благодарю вас за гостеприимство. — Он поцеловал руку Эми, которая встала, собираясь проводить его до дверей. — Мадам Брейлсфорд, джентльмены, я желаю вам доброго дня.
— А что плохого, — тихо спросил Лэмберт у Фелла, когда Войси удалился, — в том, чтобы попросить самую важную персону Гласкасла о помощи?
— Он мне не нравится. Этот человек постоянно ищет сторонников, — ответил Фелл как раз в тот момент, как к ним вернулась Эми. — Есть тонкая разница между настойчивостью и назойливостью.
— Если бы вы так не упрямились, — заметила Джейн, — то не были бы так хорошо знакомы с тем, насколько тонка эта разница.
Фелл неприязненно посмотрел на нее.
— Меня нисколько не удивляет, что вы находитесь на стороне назойливости.
— Я этого не говорила, — возразила Джейн.
— Неужели нельзя прекратить этот обмен колкостями? — воскликнула Эми и тут же прижала ладонь ко рту, откровенно ужасаясь собственной вспышке. — О боже! Я не хотела этого говорить!
— Конечно, его можно прекратить, — жизнерадостно ответила Джейн. — И более того, мы это сделаем. Немедленно.
— Как мне жаль, что Роберта нет! — пожаловалась Эми. — Он бы знал, что делать.
— Если на то пошло, то мы знаем, что делать. — Фелл поднялся на ноги. — Нам с мистером Лэмбертом пора последовать отличному примеру, поданному мистером Войси. — Он поднял руку, останавливая протесты Джейн. — Вы можете не бояться, что кто-то из нас — как вы красочно выразились — «улизнет». Посылайте весточку в Гласкасл, если мы вам понадобимся. Я буду в своем кабинете.
Без дальнейших проволочек Фелл увел Лэмберта с собой, и они покинули дом Брейлсфордов, чтобы пешком вернуться в Гласкасл. Лэмберт был рад оставить позади домашнюю грозу, которая вот-вот должна была там разразиться. Казалось, Фелл совершенно не торопится. Он шел неспешно, занятый своими мыслями.
Укорачивая шаги, чтобы не опережать спутника, Лэмберт спросил:
— Вы действительно возвращаетесь к исследованиям?
— В свое время, — кисло ответил Фелл. — Сначала мне нужно будет отыскать человека с метлой. Необходима изрядная уборка, прежде чем можно будет вернуться к работе.
— А как насчет вашей идеи затеряться в большом городе?
— Я передумал. Чем скорее я закончу работу, тем скорее смогу положить конец тем глупостям, которые здесь творятся.
Проведав автомобиль и убедившись в том, что Войси вернул его в полном порядке, Джейн поднялась к себе в спальню в надежде, что размышления в тишине помогут ей избавиться от остатков головной боли. Все, что она делала, при нормальных обстоятельствах не вызывало бы затруднений. К сожалению, использование собственной магии в такой близости от магии Гласкасла заставило Джейн чувствовать, будто она постоянно пытается идти навстречу сильному ветру. Она испытывала усталость от тех усилий, которые были необходимы только для того, чтобы компенсировать эту энергию, не говоря уже о примененных ею чарах. С самого начала у нее появилось такое ощущение, будто волосы растрепались, мешая видеть. Глаза горели, и кожа зудела, словно она гуляла в песчаную бурю. У нее ныла шея и время от времени закладывало уши, которые потом спонтанно прочищались с неприятным щелчком.
Джейн перепробовала все привычные целительные средства. Она выпила чашку хорошего чая, плотно поела за ленчем. Благодаря этим методам самые неприятные симптомы ослабели. Однако небольшой дискомфорт остался как напоминание о непривычной слабости.
У себя в комнате Джейн проверила тарелку из королевского вустерского фарфора. После замачивания в течение всей ночи и большей части дня состояние посуды заметно улучшилось. Тушь растворилась в воде — не равномерно, а в виде неправильной спирали, черной нитью завивающейся в воде. Джейн секунду любовалась этой странной красотой, а потом рассеяла завихрения и щупальца, достав тарелку из тазика, чтобы вытереть ее.
— Ты еще можешь мне понадобиться, — пробормотала она, бережно убирая тарелку.
«Хорошо, что Лэмберт забыл о проверке амулета невидимости, — подумала она. — У меня от одной мысли об этом голова болит. Мы сможем провести кое-какие опыты с утра пораньше. А если амулет не работает для любого, то у меня будет целый день на то, чтобы попробовать заставить его работать для меня».
Лэмберт был очень внимателен: он поддержал ее, когда они уходили из полицейского участка. Со стороны любого другого человека такой решительный захват власти, когда ее доставили домой, словно посылку, взбесил бы Джейн. И она изумлялась тому, что поведение Лэмберта ее нисколько не раздражает. Совсем наоборот. Эми была права. Он действительно душка.
Джейн сняла туфли и вынула шпильки из прически. Хотя в действительности ее волосы не были спутаны ветром, она с удовольствием расчесала их. А потом, несмотря на то что еще стоял день и никто не ложится в постель в середине дня, если не смертельно болен или не предается отвратительной лени, граничащей с грехом, Джейн вздремнула. И увидела сон.
Джейн приснилось, что она в колледже Гринло и пьет чай в кабинете номер пять. Фэрис Налланин, такая же костлявая и неуклюжая, какой была в школьные годы, прежде чем стала хранительницей севера, сидела за столом напротив. Из-под черной поплиновой школярской мантии были хорошо видны потрепанные манжеты перелицованного платья. Одна из пуговиц на манжете висела на ниточке.
— У тебя сейчас оторвется пуговица, — заметила Джейн.
Фэрис посмотрела на пуговицу и нахмурилась.
— С починенными вещами вечно опять что-то случается, ты заметила?
— Ты ее сама пришивала? — спросила Джейн.
— Несколько раз. Но мне постоянно мешают. — Фэрис оторвала пуговицу и спрятала ее в карман. — Ты должна сказать что-то очень важное.
— Правда? — Джейн знала, что надо. Дело было не только важное, но и срочное, но в голове у нее было пусто, и она не могла вспомнить, что именно ей надо сказать. — Мне правда надо?
— Скажи, чтобы он брался за работу. Но сначала пусть позаботится о часах.
В дверь кабинета номер пять начали оглушительно колотить. На лице Фэрис отразилась досада.
— Тут не соскучишься. — Фэрис сунула руку в карман. — Черт, я снова потеряла эту пуговицу.
На этом Джейн проснулась. Столь ярким было впечатление о том, что кто-то стучал в дверь ее спальни, что она пошла ответить на зов. Когда она открыла дверь, там никого не оказалось. Просторный коридор был пуст, в доме царила тишина.
Джейн немного поколебалась, а потом спустилась вниз в одних чулках, с распущенными по плечам волосами и открыла входную дверь. Помня о своем необычном внешнем виде, она робко выглянула на улицу. Там никого не было. Ощущение безмятежности внутри дома было необычайно сильным. Вне его стен сонный день переползал в тихий вечер. На улице не видно было ни экипажа, листья не шевелил даже легкий ветерок: все замерло. Слышались только щебет птиц и ровный звон далекого колокола.
Джейн заперла дверь и вернулась наверх, чтобы обуться. Она заметила, что головная боль окончательно прошла. Ее удивило то, что короткий дневной сон — он продолжался всего несколько часов, если верить дорожным часам, стоявшим на туалетном столике, — освежил ее лучше, чем ночной. Отдых вернул ей хорошее самочувствие и энергию. Она расчесала волосы и ловкими пальцам сколола их в узел.
