Лэмберту. В остальном, как ей казалось, она была готова к любой неожиданности.
Хозяева постоялого двора, похоже, заботились больше о домашнем уюте, чем о современном комфорте. Джейн нашла свою комнату тихой и удобной — мирным пристанищем после дня, проведенного за рулем. Освободившись от очков, перчаток, шляпы и вуали, она с облегчением опустилась в кресло у окна. До визита в церковь у нее оставалось время. Конечно, не годится, чтобы встречу с Лэмбертом пришлось прервать из-за начала вечерни. Но немедленно бросаться туда тоже не было причины. Нет ничего более странного в поведении только что приехавшего постояльца, чем желание как можно скорее куда-то устремиться, даже не помывшись и не отдохнув с дороги. «Перья» гордились удобствами, предлагавшимися гостям. Было бы преступлением не насладиться ими — хотя бы короткое время.
Джейн позволила себе на мгновение расслабиться. Кресло было на редкость удобным. Оно так хорошо ей подходило, словно было сделано специально по ее мерке. Она закрыла глаза.
Хотя бы секунду посидеть в тишине — это было все, чего Джейн хотелось в этом мире. Ей было нужно всего лишь секунду подумать, расставить события дня по порядку. Очистить мысли не только от дорожных проблем, но и от собственных иррациональных порывов.
Джейн понимала, что была не права, огрызаясь на Лэмберта. Ей нужно было заранее предупредить его, чтобы он избегал парома. Насмехаться над его неумением читать карту — вообще ребячество. В свое оправдание Джейн могла только признать, что они оба оказались не на высоте. Оба хотели есть, пить и спать. И пиво, которое Лэмберт выпил в середине утра, тоже пошло не на пользу.
Но чему Джейн не могла найти оправданий, как ни старалась, — это своим иррациональным порывам. Ей было приятно наблюдать за Лэмбертом, когда они устроили пикник в тени «Минотавра». У него было приятное лицо и красивый голос. Когда она только с ним познакомилась, то заметила, что глаза у него чуть опущены у внешних уголков и левый уголок губ — тоже. Но когда она рассматривала его после укуса осы, то впервые заметила, что правый уголок его губ чуть приподнят, и, когда Лэмберт рассказывал какие-то истории, он изгибался в полуулыбке в момент самоиронии. Пока они сидели за пикником, Джейн поймала себя на том, что обращает все больше и больше внимания на эту полуулыбку. К тому моменту, когда она велела Лэмберту испробовать действие веретена из слоновой кости, ее посетил не один иррациональный порыв, а два подряд.
Первый порыв, которому она чуть было не поддалась, заключался в том, чтобы поцеловать Лэмберта, пока он сидел с закрытыми глазами, сосредоточившись на веретене. Она уже готова была это сделать, когда Лэмберт открыл глаза и обнаружил, что они оказались нос к носу друг с другом. Второй порыв, которому она уступила с постыдной поспешностью, заключался в том, чтобы притвориться, будто никакого первого порыва не было — нет, нисколько, никогда в жизни. Джейн притворилась изо всех сил и теперь не могла решить, о котором порыве она сожалеет сильнее.
Джейн вздохнула. Как приятно посидеть спокойно — хотя бы секунду. В комнате было абсолютно тихо. Больше того — во всей гостинице было так тихо, словно все в ней заснули на целый век. Но ведь очень необычно, чтобы в столь преуспевающем заведении стояла тишина в такое время дня. А какое, собственно, время дня? У Джейн не нашлось сил взглянуть на часы. Кресло было таким удобным. Оно словно специально для нее сделано. Так приятно посидеть в нем еще секунду. Еще только одну секунду.
Глава 10
Где молодая госпожа моя?
Лэмберт ждал в великолепных стенах церкви Святого Лаврентия в Ладлоу, осматривая витражи, мизерикорды, памятники и прочее, пока не началась вечерняя служба. Тогда он сел и прождал всю службу. Масштабы строения были более величественными, чем в капелле Святой Марии в Гласкасле, но украшения — менее богатыми. И, на взгляд Лэмберта, свечи здесь горели не так ярко, а голоса певчих не так ласкали слух. После того как хор и прихожане вышли из церкви, он задержался, пока к нему не подошел служитель.
— Вам не нужна помощь, сэр?
Стальной взгляд церковного служителя предостерегал Лэмберта от попытки что-нибудь вытворить.
Лэмберт постарался сделать вид, будто приехал в Ладлоу исключительно в целях самоусовершенствования.
— Нет, спасибо. Просто любовался мизерикордами.
— Чудесная работа, правда? — Служитель смягчился. — Лучших нигде не найти.
— Вы не видели недавно молодую даму, которая бы ими восхищалась? — Лэмберт поднял руку до уровня своей верхней губы. — Примерно такого роста. Темные волосы и серые глаза.
Церковный служитель снова посмотрел на него с осуждением.
— Никакие молодые особы такого вида мизерикордами не восхищались. Приходите утром, если нужно. Тогда освещение лучше.
Лэмберт покорно позволил вывести себя из церкви. За ним заперли двери. Церковь Святого Лаврентия еще на одну ночь была защищена от восторженных посетителей. Витражи и резное дерево, не говоря уже о всяких подсвечниках, были в безопасности еще на сутки.
Лэмберта встревожило отсутствие Джейн. Он следовал ее инструкциям. Поезд из Леоминстера в Ладлоу прибыл на станцию в конце дня. Лэмберт пешком дошел до города, расположенного на холме, и снял комнату над пабом. Остаток дня он провел, знакомясь с местностью, узнавая, которая из церквей больше подходит для задуманной Джейн встречи, и составляя мысленный план города с местными ориентирами, которые помогли бы ему находить дорогу на улицах и в переулках. Это оказалось приятным занятием. Лэмберту так тяжело было бездельничать, что он даже купил за два пенса брошюру о местной истории и уселся на скамейку неподалеку от церкви Святого Лаврентия, чтобы ее изучить.
Ладлоу, сообщила ему брошюра, венчал один из холмов на юго-западе Шропшира и, в свою очередь, был увенчан громадными стенами замка, твердыней семейства Эджертон, теперь графов Бриджуотеров, которые владели этими землями в течение многих веков. Еще до того, как Эджертоны получили от королевы Елизаветы в награду за верную службу замок Ладлоу, он был важным стратегическим укреплением. Именно из замка Ладлоу юный король Эдуард V отправился в Лондон на коронацию — церемонию, которая так и не состоялась. В брошюре не рассказывалось о том, почему именно не состоялась, но Лэмберт смутно припоминал, что в этом были замешаны злодейские дядья.
От чтения брошюры Лэмберта отвлек звук церковных колоколов. Похоже, наступило время репетиции колокольных звонов. Каскад нот, которые для Лэмберта ассоциировались с колоколами Гласкасла, здесь был несколько менее упорядоченным. Иногда цепочка звуков прерывалась на несколько минут, чтобы потом возобновиться в совершенно ином порядке. Здесь не чувствовалось неторопливости колоколов Гласкасла и почти отсутствовали присущие им упорядоченность и неизбежность.
Тем не менее было очень приятно сидеть в тени и слушать репетицию, позволяя миру двигаться вперед без твоего участия. К тому времени как звонари закончили практиковаться, Лэмберт погрузился в глубокую задумчивость, глядя в никуда. Спустя какое-то время звонари вышли из церкви по двое или трое, споря о том, сколько пинт эля сейчас выпьют. Лэмберт рассеянно смотрел им вслед. Насторожился он только тогда, когда узнал последнего из уходящих — необычно высокого мужчину с величественной осанкой. Несмотря на простой костюм, он приковывал к себе внимание. Когда Лэмберт в прошлый раз видел графа Бриджуотера в лондонском клубе Фелла, тот выглядел аристократом до мозга костей, но здесь он, похоже, чувствовал себя еще более непринужденно.
Казалось, Бриджуотер ощутил на себе взгляд Лэмберта. Словно ощутив чье-то наблюдение, высокий мужчина оглянулся, не замедляя шага. Он заметил Лэмберта и, к полному его изумлению, направился к нему с дружелюбной улыбкой.
— Мистер Лэмберт, не так ли?
