— Бери меня, боярин, и брата моего в свою дружину. Я брони и оружие делать буду, и платы за них не возьму. А как в поход, так меч мой завсегда вострый.
— Эх, и меня бери, боярин. — От толпы отделился молодой мужик в простой рубахе.
— И меня.
— Я тоже поганых бить пойду.
Вокруг помоста стали собираться добровольцы, и я облегченно вздохнул. Дело пошло, а сначала казалось, никто не пойдёт.
Я посмотрел на Бориса и улыбнулся, а дед Матвей сжал кулак и подмигнул.
Оставили заниматься пополнением в ратные ряды Садова, а сами поехали в сторону детинца. Вдруг сбоку выехал Бравый и сказал:
— Исчез, поганец такой.
— Кто?
Ехавший впереди дед Матвей пояснил:
— Это я Ивана послал найти того крикуна, что тебе «Кто такой» кричал.
— А, понятно. Только я догадался, кто это.
Кубин придержал лошадь и поехал рядом.
— И кто это?
Я усмехнулся:
— Ясно кто — человек княжеский. Посмотреть да разнюхать — кто, что и как.
Кубин пожал плечами.
— А зачем это князю?
Эти интриги мне и так были понятны. Конечно, после пояснения Кубина о местных раскладах стало всё на свои места, и я ждал примерно такого. Самое большее, князь прислал бы сюда своего тиуна или ближника, а так — получилась разведка смышлёным ратником, в виде незаметного мужичка. Только для меня, как я его увидел, стало понятно, кто он — наряд не по морде лица, уж слишком не шла ему простая рубаха. А после его исчезновения догадка только подтвердилась. Хотя если бы он промолчал, то и не выдал бы себя. Это я и стал объяснять Кубину:
— Князь на разведку его послал. Сам посуди: сначала приходит весть о поганых числом тьма. Вместе с ней известие о появлении некого Велесова Владимира Ивановича, очень похожего на пропавшего родного дядю Владимира Димитриевича Велесова. Не сомневаюсь, что об этом Великого Князя известили. Далее я представляю мысли князя — Велесов, Велесов, Велесов, и всё. О поганых он не думает, скорей всего сему не верит, полагая это преувеличением. Считает, что поместное боярство само справится. Тут же следом приходит весть о разгроме поганых у Керженца и гибели его сотника Горина Ильи Демьяновича и некого Велесова, то есть меня, ведь отсылали эту весть князю?
Дед Матвей кивает.
— Да, отсылали.
— Далее. Он немного успокаивается и собирается отослать сюда ближника или поехать сам. Но тут приходит ещё одна, страшная весть о гибели Китежа и почти всего поместного войска. Гибели Велесова. Уж не знаю, что он там подумал, но тут малым числом идти нельзя. Следом идёт весть о том, что некий Велесов, оказывается жив, и собирает дружину. Как ты думаешь — напрягут такие вести Юрия Всеволодовича? Меня бы напрягли. Мало того, что появился ниоткуда, но ещё рать собирает. Так что его действия мне понятны. И этот гусь из толпы, как раз чтоб прояснить ситуацию.
Подъехали к коновязи в детинце. Холопы приняли у нас коней, а мы отошли и остановились напротив ворот. Борис всю дорогу слушал и молчал, но только сейчас спросил:
— А почему, Володимир Иванович, Великий Князь должен тебя опасаться?
За меня ответил Кубин:
— А ты, Борис, помнишь своих предков? Помнишь, кто они?
Парень встряхнул головой:
— Помню всех, до седьмого колена.
— Ну, так подумай.
Борис нахмурился:
— Понятно, но из этого получается, что ты, Володимир Иванович, больше на отчую вотчину прав имеешь, чем я?
Я положил руку ему на плечо:
— Запомни, Борис, твоя вотчина — это твоя вотчина. Помнишь, я слово твоему отцу дал? Так я его сдержу — род твой должен продлиться. А об этом лучше потом поговорим.
— Не получается.
Я повернулся к Кубину:
— Что?
— Я тут подумал, как это князь так быстро всё узнавал. Я имею в виду гибель отца Бориса и сбор тобой дружины.
— Ну, тут совсем просто — кто-то тут князю вести непрерывно шлёт. То, что под моей рукой уже сотни три, согласись, тут лучше по-тихому всё узнать. Чтоб больше Великий Князь не волновался надо отписать ему — как, что, зачем и почему. А потом и визит нанести.
Дед Матвей помотал головой:
— Думаю, лучше будет ему сразу визит нанести. Письмом не всё написать можно. Князь, конечно, не самодур, но обидеться может. Нам это не надо.
— Хорошо, Матвей Власович, так и сделаем. Только наладим тут дела и в путь.
Я крикнул в сторону ворот:
— Торопа!
К нам подбежал один из холопов:
— Слушаю, боярин.
— К вечере позови всех бояр сюда, в детинец.
— Как так получилось, что вся твоя семья оказалась в Китеже?
Борис сжал кулаки и скрипнул зубами. Постоял и, вздохнув, тихо ответил:
— Отец решил, что там безопасней будет.
И ударил кулаками в стену.
— Кто знал? Даже могилы нет.
Да. Тяжело парню — потерял всех.
— Они теперь в лучшем мире, Борис. Поверь мне.
Парень не ответил. Стоял и смотрел в стену, потом повернулся и перекрестился, глядя на икону.
— Кто остался на Заимке?
Борис сел и, смотря перед собой, ответил:
— Трифон, холоп отцовский. Старый он, но крепкий. Ратное дело знает. Ну и Верея.
— Как у тебя с ней?
Борис вздохнул и горько сказал:
— Свадьбу играть хотели на конец серпеня, как урожаи соберут. Теперь какая свадьба? Благословление от кого получим? Мать и отец её умерли в поветрие, у меня.… У меня тоже не осталось никого.
Сел и положил руку ему на плечо.
— Помнишь, что сказал отец? Дело твоё выжить и род продолжить. А благословление будет.
— А я отомстить хочу. За отца, за мать и братьев младших. Ты говоришь, поганые вернутся, так я им отплатить должен.
Я встал.
Должен. Все должны.
— Послушай, что я тебе скажу, Борис. Месть не благое дело.
Я придержал рукой вскочившего Бориса.
— Землю свою защищать — вот благое дело, а ещё род свой хранить. Не забывай, что отец тебе сказал. Слушай меня и деда Матвея.
