Ковальский, обнимая за плечи Рустама Хашиева.
– Я тоже рад тебя видеть, Франек, – сдержанно произнес чеченец, разглядывая поляка. Тот ничуть не изменился за прошедшее время. Худой, долговязый поляк, с длинными рыжими волосами и такого же цвета всклокоченной бороденкой, вечно влажными серыми глазами и вечно неприятным запахом изо рта. Даже одевался Ковальский в один и тот же потертый джинсовый костюм и ярко-красную футболку с трафаретом Че Гевары.
Прожив на свете тридцать с лишним лет, Франек по-прежнему оставался оболтусом. Работать дольше одного дня даже не пытался, но вот если была возможность срубить деньжат по-легкому (постоять с антироссийскими плакатами перед посольством России, выкрикивая оскорбления, или порвать публично государственный флаг – триколор), это он всегда пожалуйста. Правда, полученные деньги Ковальский без сожаления спускал в ближайшей пивной. Потом искал новый способ вновь срубить деньжат по-легкому…
Часто Франек появлялся в лагере чеченских беженцев, был знаком с некоторыми боевиками, которым удалось ускользнуть от возмездия российских спецслужб. Среди боевиков находился и подрывник Рустам Хашиев, зализывающий в Польше раны. Иметь дело с чеченцами было довольно выгодно, некоторые из них имели немалые деньги и хорошо платили за переход границы Евросоюза. Только, по мнению Ковальского, уж слишком было хлопотно связываться с пограничниками, и он снова возвращался к непыльной работе демонстранта против «Русской экспансии».
Несмотря на внешнюю безалаберность, была у Франека и настоящая страсть. Он был фанатом подводного плаванья, в годы молодости все польское побережье Балтийского моря изучил, как свою квартиру, даже нашел несколько затопленных судов времен Второй мировой войны. Но ничего ценного поднять с них не удалось. А была у Ковальского розовая мечта – отыскать подводный клад и в один миг стать богатым и знаменитым. Он даже знал, как это сделать. Нужно было только накопить достаточно денег, чтобы добраться до Карибского моря, а там он уж обязательно отыщет «заначку» Флинта или еще кого-то из славной когорты берегового братства…
Два года минуло с последней встречи Франека и Хашиева. Но Рустаму казалось, что это было вчера. Ковальский, как всегда, сидел в третьесортном баре, макая всклокоченную бороду в бокал с дрянным пивом, и даже вопрос задал тот же, что задавал обычно при встрече с чеченцами:
– Как идет борьба с российским шовинизмом?
– С переменным успехом, – уклончиво ответил Рустам, внимательно оглядывая своего знакомого. Неожиданно в душе горца зародилось сомнение: а того ли он выбрал человека для выполнения задуманного. Душевные колебания были недолгими и оставили его в одно мгновение, другого выхода у Рустама не было. В конце концов, он сам рассказывал о находке польского дайвера, и на основе этого ему и дали задание. А потому выходило, что отступать ему было некуда, слишком большие средства затрачены на эту акцию.
«Второго прокола мне хозяин не простит», – собираясь с духом, подумал чеченец.
– А как твой промысел по добыче легких денег?
– Русский медведь достаточно злобный зверюга, чтобы перевелись желающие его подразнить. Так что на пиво хватает, – в очередной раз окуная бороду в бокал, заносчиво ответил поляк.
– Ну а что ты скажешь, если я тебе предложу нормальные деньги? – глядя на Ковальского исподлобья, спросил Хашиев.
Опустив бокал с недопитым пивом на крышку грубо оструганного стола, Франек обтер рукой мокрую бороду и только после этого спросил:
– Что нужно делать?
Ковальский был не столько жадным (жадный бы задал первый вопрос: «Сколько заплатят?»), сколько опытным в криминальных и полукриминальных делах. Поэтому в первую очередь поляка интересовало, что нужно делать. Расценки он знал хорошо, и разговор о цене обычно шел отдельной графой.
– Помнится, ты как-то рассказывал о затонувшем корабле с грузом авиабомб, – начал издалека Рустам.
– Помню, – с готовностью закивал головой Ковальский. И негромко заговорил, уставившись немигающим взглядом на чеченца, будто смотрел сквозь него. – Транспорт «Богемия», год постройки тысяча девятьсот двадцать восьмой. Водоизмещение пятнадцать тысяч тонн. Порт приписки – город Гамбург. В тысяча девятьсот сорок шестом году был затоплен союзниками в нейтральных водах Балтики с грузом авиабомб калибра пятьсот килограммов. Боевая начинка этих бомб – отравляющее вещество зарин. В тысяча девятьсот девяносто шестом году я обнаружил это судно. – Взгляд поляка сфокусировался на лице Хашиева. – Вы решили организовать против русских газовую атаку?
– Ты можешь достать несколько бомб? – проигнорировав вопрос дайвера, в свою очередь спросил подрывник.
– А вот теперь я задам второй, не менее важный вопрос. – Ковальский широко улыбнулся, демонстрируя крупные зубы. – Сколько это будет стоить?
– Мне нужно с «Богемии» пять «поросят». За каждого подсвинка я готов заплатить по десять тысяч евро, – ответил чеченец.
– Отличная цена, – утвердительно кивнул дайвер. – Химические «поросята» так и стоят, но есть определенная проблема. Достать их с «Богемии» – это не купить в супермаркете. Тут необходима целая экспедиция. Понадобится бот с лебедкой, портативные понтоны для мягкого подъема «поросят» с глубины. Качественная водолазная экипировка и как минимум еще четверо помощников. Это всего лишь тот минимум, который может дать нужный полезный коэффициент.
– Ты можешь все это достать? – спросил Рустам, чувствуя, как от нервного напряжения у него пересохло во рту.
– Весь вопрос в финансировании нашего проекта. – Франк Ковальский просто любовался собой, произнося заумные речи и ведя себя, как настоящий крутой бизнесмен. А в глубине души радуясь, что ему доведется снова нырять с аквалангом, да еще за хорошие деньги. – За каждого «поросенка» ты заплатишь как договорились, по десять тысяч. Кроме того, подготовка плавсредств, необходимого оборудования и подводного снаряжения обойдется еще в десять тысяч. Сколько потребуется помощников – пять или четыре, – я пока не знаю, но в любом случае это дополнительные десять тысяч. И последняя десятка будет выплачена мне как руководителю экспедиции. Такие финансовые затраты вам по карману?
Ковальский специально произнес «вам», давая понять, что за чеченцем стоят влиятельные спонсоры и он, Франк Ковальский, не сопливый пацан, а настоящий профи. Если с ним хотят иметь дело, то будут платить его цену.
Рустам Хашиев сделал вид, что не обратил внимания на словоблудие поляка, и ровным тоном произнес:
– Во всем этом разговоре меня интересует только один вопрос. Как скоро ты сможешь устроить и провести эту экспедицию? В аэропорту Познани уже ждет зафрахтованный самолет. Или ты за срочность возьмешь еще десять тысяч?
Дайвер отрицательно замотал головой и тихим, но твердым тоном добавил:
– Цену я свою назвал. Экспедицию сможем начать, как только будут получены деньги на техническое обеспечение подводных работ. Думаю, вместе с подготовкой это займет не больше трех-четырех дней.
– Подходит, – удовлетворительно кивнул Рустам. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он достал бумажник из кожи крокодила. Раскрыв, извлек наружу платиновую кредитную карточку «Амэрикан Экспресс», положил перед Франеком прямоугольный кусочек пластика и сказал: – На ее счету двадцать тысяч долларов, снимай их и приобретай все, что необходимо.
– Уже ушел. – Тонкие узловатые пальцы дайвера, похожие на щупальца дальневосточного краба, стянули со стола кредитную карточку. Небрежно сунув ее в карман джинсовой куртки, Ковальский поднялся из-за стола и прошел к выходу.
Глядя Франеку вслед, Рустам Хашиев криво усмехнулся, подумав про себя: «Почему, дурачок, ты попросил только восемьдесят тысяч? Мог бы попросить миллион, я бы тебе и его… пообещал. Кроме этой кредитки, ни ты, ни твои подельники больше ни цента не получите. Потому что покойникам в загробном мире деньги не нужны…»
Зелено-белый общевойсковой камуфляж еще советского производства как нельзя лучше подходил для
