что вы мне дали, та революция, что произошла в Русском царстве, все ее описание очень похоже, до того, что оторопь берет. В особенности этот министр Столыпин и его плачевный конец. — Он приглушенно откашлялся.
Ольга тоже.
— Где можно примерить это? — спросила она.
— Там, в задней половине, — сказал Бергесон. — Осторожнее, там на пути печь. — Он сделал паузу, чтобы отдышаться, пока Ольга проходила мимо.
— Она достаточно серьезна? — негромко спросил он у Мириам.
— Она достаточно серьезна по отношению ко мне и ко всем, кто меня поддерживает. — Мириам нахмурилась. — Она нисколько не политизирована, если вы это хотите знать, судя по вашему вопросу. При этом безбедная жизнь и соответствующее воспитание. Но она предана друзьям и ничего не извлекает из возникшей здесь сложной ситуации. А еще она умеет стрелять.
— Хорошо. — Эрасмус серьезно кивнул. — Я бы не хотел, чтобы вы доверили свою жизнь взбалмошному ребенку.
— Доверила мою…
— Два незнакомца. Нет, не констебли и не переодетые в гражданское платье сыщики. Один из них походил на китайца. Они выпивали в неподходящем месте здесь, на прошлой неделе. Задавали вопросы. Некоторые болваны — не те, кто связан с политикой… Эти болваны брали у них деньги! И кто-то наверняка заговорил, я уверен в этом. Упоминалось слово «Блэкстоунс» и что-то по поводу сегодняшней ночи. Я написал вам об этом, но письмо, видимо, еще не дошло. — Он пристально смотрел на нее. — Вы заплыли в очень глубокую воду.
— Эрасмус. — Она в ответ пристально взглянула на него. — Я собираюсь сделать этот мир чрезвычайно удобным для жизни, воспользовавшись всеми средствами, какими располагаю. Поверьте, пара гангстеров, корчащих из себя взломщиков, не остановят меня.
Занавес колыхнулся и зашелестел. Вошла Ольга, одетая в зеленый женский костюм-двойку.
— Как я выгляжу? — спросила она, делая оборот.
— Прекрасно, — сказала Мириам. — На мой вкус. Вообще-то спрашивать у меня по поводу моды — это не по адресу.
— Вы выглядите изумительно, дорогая, — галантно предложил добровольную помощь Эрасмус. — С небольшой помощью белошвейки этот жакет будет сидеть просто превосходно. А при дополнительном старании штопка и заплаты могут стать совершенно незаметными.
— Как раз об этом я и подумала. — Ольга кивнула. — Хотя, наверное, не подумала. — Она озорно рассмеялась. — Что ты говоришь?
— Это чудесно, — сказала Мириам. Она вновь повернулась к Бергесону. — От кого новости?
— Я и сам хочу это выяснить. — Вид у него был решительный.
— Напишите мне, как я писала вам, и позаботьтесь об этом человеке. — Она чиркнула на обрывке открытки адрес Роджера. — Он работает на меня, и ему можно доверять.
— Хорошо. — Эрасмус с минуту пристально разглядывал открытку, беззвучно шевеля губами, и сунул ее в древнюю чугунную печку, которая тщилась согреть магазин. — Вес пятьдесят фунтов. Это ужасно много.
— Можно переправить по частям, если необходимо.
— Это не понадобится, — сказал он с отсутствующим выражением, будто думал о чем-то другом.
— Мириам, дорогая, тебе обязательно следует примерить вот это, — заявила Ольга.
— Да, в самом деле. — Мириам закатила глаза. — Не можешь ли ты…
— Полагаю, ты непритворно отказываешься считать свою компаньонку ребенком? — негромко спросила Ольга. — Если да, то делай, как я говорю. Пока мы внутри, один и тот же человек уже три раза прошел мимо лавки. Возможно, у нас есть минут пять, чтобы уйти. А может, и меньше.
— О-ох. — Она с удивлением взглянула на Ольгу. — Хорошо, давай сюда. — Она повернулась к Бергесону. — Прошу прощения, но мне не следует злоупотреблять вашим гостеприимством. Надеюсь, у вас нет ничего незаконного для передачи?
— Нет. Не сейчас и не у меня. — Он болезненно улыбнулся. — Легкие вновь начинают меня беспокоить, вот почему я закрыл магазин. А вам лучше пройти вглубь дома.
Ольга бросила Мириам фартук.
— Быстро снимай жакет и надевай вот это, прямо поверх платья. Так, правильно. И убери эту свою шляпу без полей. — Она протянула Мириам соломенную шляпу, ни коим образом не подходящую для такой погоды и местами рваную. — Идем. Набрось сверху это пальто. Вы не возражаете? — Обратилась она к Бергесону.
— Дорогая, в определенном смысле поучительно так неожиданно встретить двух столь разных женщин. — Он мрачно улыбнулся. — Положите-ка свою прежнюю одежду вот сюда. — Он протянул Мириам кожаный саквояж.
— Но ведь мы ничего не оплатили…
— Дьявол заплатит, если вы не покинете мою лавку — через подвал и как можно быстрее, — настойчиво прошипел Бергесон, а затем вновь зашелся мучительным кашлем. Мириам прикрыла глаза. «Ему нужны антибиотики», — отстраненно подумала она.
— До свидания! — сказала она и повела Ольгу — все еще заталкивающую ее дорогой жакет в кожаную сумку — вниз, по шатким ступеням в подвал, как раз когда у входных дверей раздался настойчивый трезвон колокольчика. — Идем, — прошипела она. Приглядевшись, Мириам заметила, что Ольга переложила саквояж в левую руку. Правая ее рука была скрыта в тени. — Идем, сюда.
Они шли по узкому туннелю, выложенному вдоль стен покрытыми плесенью книгами, мимо рядов «почтовых» ячеек, прямо к пианино, знававшему лучшие дни. Тут Мириам остановилась, сделала Ольге знак держаться сзади и отодвинула пианино от стены. За ним, в открывшейся части кирпичной стены, обнаружилось отверстие около ярда диаметром, тускло освещенное изнутри.
— Лезь, — приказала она.
— Но…
— Делай, что говорю! — Мириам уже слышала шаги над головой. Ольга осторожно проползла в отверстие. — Продолжай двигаться вперед, — сказала Мириам, затем присела и торопливо последовала за ней. Она задержалась, только чтобы вернуть пианино в исходное положение, напрягаясь и сопя от усилий, затем выпрямилась.
— Где мы? — прошептала Ольга.
— Пока еще
— Где…
— Иди за мной.
В подвале было темно, пока Мириам не достала небольшой электрический фонарь. Помещение было наполовину завалено досками и прочим хламом, но в противоположной стене виднелась неправильной формы брешь — проход, ведущий в обратном направлении параллельно подвалу Бергесона. Она нырнула в него и обнаружила новый туннель, начинавшийся в стене под поленницей.
— Ты поняла, куда мы направляемся? Идем.
Туннель тянулся и тянулся, повернув в одном месте направо. Мириам удерживала фонарь зубами, продолжая двигаться вперед на четвереньках, стараясь не порвать одежду. Она решила, оказавшись на поверхности, изображать исключительно неряшливую прислугу. Она искренне надеялась, что Ольга ошиблась насчет посетителя, но у нее было неприятное предчувствие, что она опять некоторое время не увидит Бергесона.
Туннель выходил в очередной подвал, скрытый позади обветшалого, развалившегося дома: остатки разбитого платяного шкафа, обгоревший остов кровати с голыми металлическими стяжками, напоминавшими ребра скелета. Мириам встала на ноги и, как могла, отряхнула мусор и пыль, затем
