не выслушивать твои досужие комментарии. Напомню, что ты мой подчиненный. Итак, слушаю тебя.
Дюмон, молча и явно пытаясь сдержать гнев, смотрит на Мистраля — тот сидит спокойно, откинувшись на высокую спинку кресла. Потом он возвращается к разговору и далее игнорируя иерархические отношения между ними.
— Во-первых, я получил ответ из банка. Старуха Детьен ходила проведать свой сейф. Неизвестно, что она оттуда взяла или положила. Перед уходом она сняла со своего счета смехотворную сумму — две тысячи евро. Во-вторых, я в срочном порядке поставил на прослушивание ее телефонные линии. Не хотел предпринимать никаких действий, прежде чем мы начнем снимать информацию со всех аппаратов.
— Правильно сделал, — одобряет Мистраль сухо.
— В ходе бесед с соседями подтвердилось, что бабулька принимала у себя сливки общества. Кое-кто шепотом сообщил нам имена двух известных парламентариев и действующего министра. Ее единственный сын, которому, впрочем, уже недалеко осталось до пенсии, возглавляет крупное производственное объединение в Германии. Мы проверили: у этого парня денег куры не клюют, и с мамашей он был в хороших отношениях. Он женат, имеет двоих детей, они учатся в Америке и во Францию носа не кажут вот уже три года. Всю эту информацию мы проверили, — поясняет Дюмон, постукивая пальцем по своему блокноту. — Я сегодня виделся с ее сыном — он удручен случившимся.
— Сказать нечего. Ты сделал все, что следовало. Когда ты намерен поговорить с прислугой?
— Скоро. Я хочу всех их собрать вместе, устроить небольшой допрос часа на два-три, а потом, уже без них, прослушаю записи. Если это ничего не даст, буду копать в другом месте. Возможно, существует некий политический аспект.
— Почему бы нет? Только прежде нужно обсудить это с директором. Если ты вот так запросто нагрянешь в парламентский бомонд без ее ведома, а префект вызовет ее к себе и потребует объяснений, затея имеет хорошие шансы с треском провалиться.
Дюмон кивает в знак согласия.
— Больше ничего?
— Нет. Держи меня в курсе. Это все.
Прощаясь, Дюмон и Мистраль обмениваются формальными рукопожатиями.
После ухода строптивого подчиненного Мистраль спускается к Геран, чтобы обговорить с ней прошедший день и рассказать об интервью, данном им представителям прессы и радио.
— Я слушала тебя по «Франс инфо». Неплохо. Префект получил запись твоего выступления, ему тоже очень понравилось. Он специально звонил мне, чтобы это сказать. Ты думаешь. Фокусник отреагирует?
— Надеюсь! Именно ради этого я и старался. Он так или иначе проявит себя и, возможно, допустит при этом ошибку.
— На месте преступления не найдено ли каких-нибудь ценных данных?
— Как обычно, ничего. Я заявил, что, мол, материалы отданы на анализ ДНК. У этого типа непременно возникнут вопросы к самому себе. Единственная зацепка, имеющаяся у нас, — это белый мини-вэн. На улице, если поглядеть по сторонам, их по крайней мере штук десять в минуту мимо проезжает. Так что зацепка ничтожна, и она практически ничего не дает. То же можно сказать и о фрагментах краски на столбике ограждения, перевернутом им. Так что снова по нулям. Ну вот! Я встряхнул банку — посмотрим, что всплывет на поверхность.
— Ладно, перейдем к делу Детьен. Что там у Дюмона?
Мистраль пересказывает ей доклад Дюмона. Геран никак не комментирует ход расследования: он вполне соответствует ее ожиданиям.
— Разумеется, если дело коснется политических кругов, ты мне об этом сразу доложишь. Я обговорю ситуацию с префектом.
— Удачи!
Мистраль наконец покидает набережную Орфевр: дождь усиливается. Он рад приезду Клары и возможности поговорить о чем-то еще, кроме этого тягостного расследования. Ему не хочется слушать свое выступление по радио, скорее он нуждается в музыкальной паузе перед возвращением домой. Он включает любимую джазовую радиостанцию и тихонько трогается.
16
Проснувшись в субботу утром, Фокусник чувствует, что совсем окоченел от холода, потому что спал без одеяла. Он принимает душ, бреется, переодевается и щедро опрыскивает себя новой туалетной водой. Ее запах похож на прежний, он каждый раз ощущает волнение, вдыхая его. Экономить нет необходимости, так как он теперь знает, где ее можно купить. Он заглядывает в магазин периодических изданий, покупает «Паризьен» и отправляется в ставший для него столь привычным бар. На сей раз троица у стойки обсуждает футбол.
Позавтракав, Фокусник выходит на улицу. Он зябко кутается в куртку, складывает газету пополам и кладет в карман, чтобы не намокла. Дождь льет как из ведра. Фокусник отъезжает от места парковки и отправляется по вызовам. В субботу утром пробок нет. Однако после полудня начинается настоящий кошмар: люди устремляются по магазинам. Около семи вечера, сквозь заторы, участившиеся из-за дождя, он добирается до конторы старика Да Сильвы. В ярости он ударяет кулаком по рулю. И тут снова подают голос демоны: «Осторожно, парень. Не расслабляйся, будь начеку. Хозяин и его сын стали не в меру подозрительными, ты кажешься им странным, твоя задача — разубедить их в этом. Не забывай о твоей маске маленького человека, задавленного жизнью». Фокусник благодарит их и входит в образ своего персонажа. Он знает, что оба Да Сильва наблюдают за ним через грязное стекло кабинета, хотя и не видит их.
Действительно, отец и сын сидят за прилавком, подкарауливая Лекюийе, маленького человека, а он семенит к ним навстречу. На стойке лежит «Паризьен», открытая на том развороте, где рассказывается об убийстве ребенка.
— Смотри, вот он, — произносит отец.
Сын поднимает глаза, отрываясь от блокнота с расписанием вызовов, лежащего поверх газеты, и замечает подходящего к их мастерской Лекюийе.
— Не такой уж у него ужасный вид.
— Погоди, посмотрим на него поближе, — бормочет отец, вовсе не убежденный словами сына.
Арно Лекюийе входит в контору, еле слышно пролепетав:
— Добрый вечер.
В голове у него сразу же загорается красная лампочка — сигнал тревоги. Лекюийе, конечно же, обращает внимание на номер «Паризьена», развернутый на статье о Фокуснике.
— У тебя вид какой-то не такой, Лекюийе; что с тобой?
— Я тут руку сильно ушиб, но это пустяки, через пару дней пройдет.
Демоны изо всех сил стараются его успокоить: «Не бери ты в голову эту газету, против тебя ничего нет. Если бы они тебя заподозрили, целый отряд фликов уже дежурил бы здесь».
— Я немного беспокоюсь за тебя, — продолжает старик, — иногда ты выглядишь так, словно небо рухнуло на землю!
— Не совсем так. Просто мне нужно привыкнуть к жизни вне тюрьмы, без принуждения.
— Может быть, тебе сходить к доктору? — предлагает сын.
— Незачем, это ведь не мешает мне работать.
Отец с шумом вдыхает воздух и со смехом произносит:
— Слушай-ка, ты что, подружку себе завел? Видать, полфлакона парфюма на себя вылил?
«Ты тоже смейся», — советуют демоны. Лекюийе кривит губы в некоем подобии улыбки.
— Нет, подружку не завел, просто мне нравится этот запах.
— Тем не менее ты определенно обращаешь на себя внимание.
Старший Да Сильва пересчитывает деньги, сданные Лекюийе, и сверяет сумму со счетами.
