махина с длинным стволом оказалась среди лесных великанов. Или деревья выросли после того, как танк занял свою последнюю позицию?
Дальше фотограф снимал крупным планом еле-еле различимые опознавательные знаки древней боевой машины. Отмытая дождями броня сохранила остатки темно-желтой краски. Такой камуфляж вызывал вполне понятное недоумение. Он был бы более уместен в пустыне, чем среди буйства зелени тропического леса.
На боку башни, а также на ящике для снаряжения проступал полустертый временем и ветрами большой тактический номер «121». Крупным планом сфотографировали треугольник с изображением пальмы и красный четырехугольник с маленькой буквой «s» внутри.
Этот же номер был продублирован на небольших пластинах ромбической формы, закрепленных на боку и корме танка. Это было хорошо видно на снимке.
На корме было нарисовано еще что-то, похожее на абрис крадущегося хищника. Точнее не определить. Ветка дерева и облупившаяся во многих местах краска не позволяли понять, что за зверя нарисовали неизвестные танкисты.
К снимкам прилагались комментарии специалиста.
Экспертное заключение сотрудника архивной службы Музея истории военного искусства Земли:
На этом безумная мешанина из фактов заканчивалась.
Алешкин выключил планшет, положил его под жесткий синтетический валик, заменявший подушку, и лег на узкую откидную койку.
Этой ночью бывший командир разведроты долго не мог заснуть. Он сохранял внешнее спокойствие. Стороннему наблюдателю невозможно было догадаться, что творится у него внутри. Он думал о прошлом, анализировал визит Хеймдалля и приходил к одному выводу: надо соглашаться. А дальше будь что будет. Кривая вывезет.
Хеймдалль. Задание. Досье. Танк. Хеймдалль. Задание. Досье…
На следующий день Хеймдалль не заставил себя долго ждать. Он появился ни свет ни заря. У Алешкина не было часов. Время завтрака еще не пришло, значит, было раннее утро. Бывший кадет не стал тянуть резину. Коротко поздоровавшись, он сразу взял быка за рога:
— Ты подумал над моим предложением?
Экс-капитан сидел за столом, уже не сутулясь, и медленно поднял голову от электронного планшета, лежавшего перед ним. Очень не хотелось встречаться с холодными немигающими глазами посланца скандинавского эпоса. Неопределенно пожав плечами, он ответил:
— Наверное, я должен для проформы согласиться, а потом устроить глобальную подлянку с побегом и погоней. Вы… ты пытаешься дать мне новую цель в жизни, а зачем?
Хеймдалль выжидательно смотрел, не перебивая. У Алешкина сложилось необычное впечатление: у загадочного собеседника есть козыри, которые тот собирается пустить в ход, но не сейчас. Приберегает до поры до времени, как опытный игрок. Впереди многоходовая партия, и еще предстоит собрать всех игроков за одним столом.
— Психотесты показали: ты больше, чем офицер. Служба для тебя — страсть, а не работа. Раньше в офицерском корпусе подобных тебе было много. Сейчас остались единицы. Поверь. Мне трудно найти таких, как ты, а тех, с кем можно работать плечом к плечу, еще труднее.
Посетитель, заложив руки за спину, прошелся по камере. Три шага вперед, три назад.
— Если человек верит, ему легче жить. Только надо убедить человека, помочь найти ему задачу по силам. — Хеймдалль резко развернулся на каблуках и остановился, перестав мерить шагами камеру. — Да или нет?
— Да!
— Молодец, Дикий. Другого решения я от тебя и не ожидал, — не моргнув глазом одобрил он выбор Алешкина. — Правильно, нужно уметь плавать в этом мире. А сейчас нам пора. С вещами на выход.
Алешкин взял электронный планшет, но подниматься из-за стола не спешил.
— Теперь я могу узнать цель будущего задания?
— Для торжества недобра… — Хеймдалль задумался, потирая подбородок, и после паузы продолжил: — Подчеркиваю — недобра, это одно слово, а не абстрактного зла, достаточно хороших людей, не предпринимающих никаких действий.
— Кто-то из древних сказал? — уточнил Алешкин. Он никак не мог привыкнуть к запутанным ответам
