он-то мне и поможет. А завтра, думаю, к вечеру я уже смогу тебе кое-что сообщить!
— Добро, — кивнул головой Тоцкий. — Завтра так завтра.
В коридоре послышались быстрые шаги дежурного, и врач сделал вид, будто все еще осматривает больного, так что никаких подозрений у прапорщика не возникло, когда он вернулся в палату.
Направляясь из санчасти к Шторму, Тоцкий еще раз подумал, что для него все складывается не так уж плохо. Теперь надо придумать, как разместить оружие во внутренней конструкции чучела, чтобы это не вызвало подозрений у Шторма и у проверяющих солдат контрольно-пропускного пункта, хотя вряд ли они стали бы проверять экспонат, принадлежащий начальнику колонии.
Полковник находился у себя в кабинете.
Войдя, врач сразу обратил внимание на его нахмуренный вид.
— После нашего разговора, Станислав Григорьевич, вы сразу ушли на больничный. Как это понимать? — вместо приветствия спросил Шторм недовольно.
— К сожалению, Алексей Николаевич, болезнь не считается с нами, — мягко ответил Тоцкий. — Вот тут десять тысяч долларов — это аванс! — Он протянул сверток и добавил:
— Остальные пятнадцать получите, когда Золотой окажется на свободе!
Взяв бумажный сверток из рук ветеринара, Шторм быстро спрятал его в карман кителя.
— Я думаю, пересчитывать нет необходимости? — угрюмо спросил он.
— Конечно, нет, — усмехнулся гость. — Выдавая аванс, никто не идет на обман, Алексей Николаевич, пересчитывать вам придется, получив расчет.
— Что это значит? — напрягся Шторм.
— Ничего, просто я констатирую логическую последовательность вещей, только и всего.
— Мне не нравится ваш тон, Станислав Григорьевич.
— А мне ваш, Алексей Николаевич, — парировал ветеринар. — Вместо того чтобы поговорить о деле, вы высказываете свое недовольство относительно больничного!.. А, за эти три дня, к вашему сведению, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сумма вашего вознаграждения составила двадцать пять тысяч.
А могла бы быть намного меньше.
Шторм испытующе посмотрел на Тоцкого, но промолчал. «Сумма по нынешним временам и в самом деле значительная, — подумал он. — Как бы там ни было, врет он или нет, но это лучше, чем ничего. К тому же попозже, я думаю, расстановка сил поменяется».
— Спасибо, Станислав Григорьевич, — сдержанно поблагодарил полковник. — А как условились насчет времени?
— Сейчас Золотой, как вы знаете, благодаря нашим надзирателям, лежит в санчасти, поэтому все равно придется ждать его выздоровления, — ответил Тоцкий. — Да и здесь не совсем подходящее место для такого разговора. Приходите ко мне в питомник, и там мы все как следует обсудим, Алексей Николаевич.
— Когда?
— Можно сегодня после работы, — после недолгого раздумья ответил ветеринар. — Там никто нам не помешает.
— Договорились.
Глава 8
До вечера Тоцкий обдумывал, как приспособить внутреннюю конструкцию чучела для транспортировки оружия. На помощь ему пришел Камил, который всегда принимал участие в его работе таксидермиста и не раз делал рациональные предложения. Как только вечером Шторм переступил порог питомника, ветеринар проводил его в мастерскую и начал объяснять.
— Вот здесь на брюхе, где находится шов, я вошью «молнию» и оклею ее шерстью, чтобы не бросалась в глаза, — показывал он. — Внутрь, чтобы чучело было более тяжелым, мы положим несколько специально сшитых мешков с песком.
— Это еще для чего? — удивился полковник, не выслушав ветеринара до конца.
— Ну а как же, Алексей Николаевич?! — в свою очередь, сделал удивленное лицо Тонкий. — В зону заносить чучело будете не вы, а ваши подопечные прапорщики или солдаты.
— Так! И что?
— То, что вносить они его будут легким, а когда в него сядет Золотой…
— Все понятно, Станислав Григорьевич, дальше можете не продолжать, — перебил его Шторм. — Это вы правильно придумали!.. А вот какую причину мы найдем, чтобы вынести чучело для ремонта? Ведь времени с того момента, как оно будет занесено в зону, пройдет совсем немного?
— И об этом я тоже думал, — не затруднился с ответом Тоцкий. — Надо сделать так, Алексей Николаевич, чтобы кто-нибудь повредил чучело. Ну, например, глаза удалил, ведь ювелиров в лагере предостаточно, и может же кто-нибудь из них соблазниться ценным материалом для своих безделушек!
— Это интересная мысль, — согласился Шторм, — я подумаю, как это лучше сделать.
Больше никаких досадных мелочей с медведем не произойдет? — на всякий случай спросил он.
— Да нет, вроде, — пожал плечами ветврач.
— А когда со мной произведут окончательный расчет?
— Этого я пока сказать не могу.
— Это не разговор, — повысил голос Шторм.
— Я этого сказать не могу не потому, что это какая-то тайна, — поспешил успокоить его Тоцкий, — а потому, что и сам пока не знаю.
— Деньги я должен получить до того, как Золотой покинет пределы лагеря, — жестко объявил полковник и перешел на «ты»:
— Передай это дружкам Золотого! Объясни им, что обман с моей стороны исключен, так как на карту поставлены жизни моей жены и детей, но если… — Он сделал паузу. — В общем, ты понял, что им передать, Станислав Григорьевич.
В противном случае я сделаю так, что ты будешь отвечать за них, а если что-то случится с моей семьей, то ты мне все расскажешь. Это я тебе гарантирую!
Видя решительный настрой начальника колонии, Тоцкий понял, что шутки с ним опасны, и измученно вздохнул.
— Да если бы только от меня все зависело, Алексей Николаевич, ведь я всего лишь маленькое звено в цепочке между вами и людьми Золотого.
— Я думаю, это «звено» получит тоже немалую сумму за свою работу!.. Или уже получил, — понизив голос, добавил Шторм. — В общем, я свое слово сказал, и если мое условие не будет принято, то на дальнейшее развитие дела дружки Золотого могут не рассчитывать! Так и передай им, Станислав Григорьевич! А теперь прощай, — махнул он рукой и, не давая ветеринару опомниться, повернулся и пошел к выходу из питомника.
Тоцкий, ссутулившись и опустив руки, беспомощно смотрел ему вслед.
Позже к нему наведался Ловчий, и ветеринар рассказал ему о своем разговоре с начальником колонии, не забыв упомянуть о жесткости интонации Шторма.
— Он сказал, что на карту поставлена жизнь его семьи, поэтому его условие обжалованию не подлежит, — закончил свой рассказ ветврач. — Что ты на это скажешь, Ловчий?
— Скажу, что мы тоже не меньше ставим на карту, — ухмыляясь, ответил вор в законе. — Но деньги свои он получит, как того хочет, ты его можешь успокоить. Ты лучше скажи, Станислав, как долго Золотой проваляется на больничной койке и как ты думаешь переправить в лагерь оружие?
Тоцкий тряхнул головой при резкой смене разговора и ответил:
— Мы с Камилом решили, что лучше всего это будет сделать в мешках с песком. Я даже Шторму сказал об этом, и он одобрил.
— Ты ему сказал об оружии?!
— Да нет! Ну что ты?! — испуганно заморгал глазами ветеринар. — Я просто объяснил ему, что без мешков чучело будет легким, а когда в него сядет Золотой — тяжелым! Чтобы никто не мог догадаться, что кто-то находится внутри, я предложил ему в чучело забить мешки с песком, когда его будут вносить в лагерь, и, соответственно, мы в песке разместим оружие!
