помедлил и, закинув автомат за спину, ринулся вслед за Феликсом. Через секунду он был рядом с ним. Оставалось пробежать еще десять метров до противоположной стены. Феликс выглянул из-за бочек, тихо побежал, за ним Файэртон. Шлеп! Феликс вжался в стену, когда из-за угла вышел часовой.
– Ш-ш-ш! – Феликс приложил палец к губам, давая понять Файэртону, что он сам ликвидирует его. Беззвучно, как кошка, подкрался к ничего не подозревавшему часовому и, хлопнув ребром ладони по сонной артерии, отключил его.
– На! Одевайся! Будешь моим конвоиром! – Феликс раздел часового и перекидал его одежду Файэртону.
– Почему я? – жестикулировал Максимус, спрятавшись за стеной.
– Был послом в Кабуле, – значит, знаешь пушту! – объяснил Феликс.
Максимус пожал плечами и стал переодеваться.
– Лицо в куфию закутай! – давал указания Феликс.
– Конечно, – пропыхтел Файэртон, надевая на себя тяжелый бронежилет.
– Готов? – Феликс кинул Максу моток бечевки, когда тот облачился в костюм боевика. – Завязывай мне руки!
Они вышли из-за ангара: суровый боевик, приставив АК-108 к затылку пленника, вел его к своему главарю. Его братья по вере прокричали ему что-то, он ответил им, те засмеялись. Феликс остался доволен Максимусом: тот неплохо играл отведенную ему роль.
Они беспрепятственно прошли к административному зданию. У входа их остановили двое часовых, но Максимус сказал им что-то, и их пропустили. Внутри было темно, только сверху, с лестницы пробивался свет.
– Голову опусти! – приказал Максимус и толкнул Феликса к лестнице.
На втором этаже кто-то громко кричал, и раздавались звуки ударов. Когда Феликс и Максимус поднялись наверх, их взору предстала следующая картина.
Комната была ярко освещена, луч мощной лампы бил прямо в лицо человеку, распятому на стене. Его ладони были прибиты гвоздями, алые струйки крови стекали на пол, смешиваясь с побелкой. Этим человеком был Шульман. Напротив него стоял рослый араб, крича, и отвешивал удар за ударом по голове распятого. Шульман повис на гвоздях, опустив голову, которая дергалась после каждого удара. У окна стояла женщина в черной чалме, она явно наслаждалась мучениями неверного.
Даже видавший виды Феликс зажмурил глаза, Максимус же отвернулся, заткнув нос. Да, они здесь появились явно некстати.
Громкий окрик заставил Максимуса действовать. Одним рывком он перерезал путы на руках Феликса и, швырнув ему второй автомат, направил ствол своего АК-108 на араба.
– Ты здесь главный? – спросил Максимус на пушту.
Араб опешил. Как так, его верный воин заодно с этим грязным неверным? Тем временем Феликс подошел к нему и снял с него кобуру с пистолетом. Он довольно повертел МР-443 «Грач» на пальце и сунул его в карман брюк. После этого гвоздодером оторвал Шульмана от стены. Тот мешком рухнул ему на плечи.
– Отлично, новую сорочку в крови запачкал! – огорчился Феликс.
– А теперь, длинная свинья, – повернулся Максим к арабу, – шагай к выходу! И без шуток, дуло твоего пистолета в кармане этого белого смотрит в твое пузо, ублюдок! – продолжал Максимус.
Феликс улыбнулся, продемонстрировав пистолет. Максимус взял с собой лампу, чтобы внизу, в темноте, араб и женщина не вздумали удрать.
– Пойдете с нами, – заявил Макс, когда они вышли на улицу. – Я познакомлю вас с белой вежливостью!
Боевики, поджигающие тела убитых талибов, прокричали им что-то. Максимус ответил.
– Что ты им сказал? – спросил Феликс.
– Что мы идем хоронить неверного, что у тебя на плечах, – ответил Максимус на английском.
– Шульмана, что ли? – расхохотался Феликс. – Молодец!
– Надеюсь, что когда моджахеды сообразят, что их главаря у них просто увели, мы будем уже на месте, – вздохнул Максимус.
Пассажиры издали крик радости, когда Максимус, Феликс с Шульманом на плечах и двумя заложниками вошли в дом.
– Тихо! Тихо! – воскликнул Феликс. – Нас могут услышать!
– Феликс, смотри, кто это, – прошептал Максимус, указывая на главаря.
– За этим человеком уже пять лет охотятся все спецслужбы мира!
– Магомед Аль-Хасан? – Феликс приподнял брови от удивления.
– Собственной персоной, – подмигнул Максимус и подошел к пленникам. – Магомед? Слушай меня внимательно, грязная свинья. Сейчас мы пойдем обратно за нашим самолетом. Веди себя смирно, дрянь, а то я лично сорву чалму с твоей женщины и брошу ее в толпу подонков, которых ты за собой водишь.
– Здесь есть медсестра? – спросил Максимус, указывая на окровавленного Шульмана.
Из общей толпы вышла молодая девушка.
– Я медсестра, но все медикаменты в самолете.
– Отлично! – обрадовался Феликс. – Скоро мы там будем! Выдвигаемся!
Пассажиры с любопытством рассматривали Аль-Хасана и его женщину. Феликс и Максимус, распределив оружие между мужчинами, перезарядили автоматы и вывели людей из здания. Огромная толпа пассажиров, превосходя по численности даже боевиков, решительно направилась к аэродрому. Впереди шел Феликс, приставив автомат к спине главаря, следом за женщиной шел Файэртон, готовый в любой момент исполнить свое предупреждение.
Появление толпы белых людей внесло переполох в лагере боевиков. К тому же обнаружилась пропажа их лидера, и они совсем растерялись. Застрекотали автоматы, взревели двигатели танков. Неизвестно, чем бы закончилась их встреча с пассажирами, если бы Феликс не выставил вперед Аль-Хасана и не закричал:
– Эй! Смотрите, кто у меня есть! Всем сложить оружие, иначе он умрет!
Максимус перевел сказанное, и тишина на миг воцарилась в стане боевиков, чтобы затем взорваться нестройным хором возмущенных голосов. Пассажиры жались друг к другу, словно стадо антилоп перед опасным хищником, боевики что-то кричали, размахивая автоматами. Казалось, воздух накалился. В такой обстановке Аль-Хасан мог запросто сбежать, но Феликс следил за ним внимательно.
– Максимус, скажи им, что мы пришли только за самолетом, чтобы улететь отсюда, и не хотим лишних жертв.
Максимус перевел.
– Они крайне возмущены, Феликс, – сказал он. – Они требуют выдачи Аль-Хасана, иначе, они грозятся, мы будем перебиты.
– Скажи им, что мы убьем его, если с их стороны прозвучит хоть один выстрел!
Боевики ответили новыми криками, потрясая автоматами, они гурьбой пошли на пассажиров.
У некоторых начали сдавать нервы. Молодая мать, спрятав за спиной свое дитя, попятилась, юноша лет двадцати завопил, наставив на боевиков автомат, одна из стюардесс опустилась на землю и рыдала, глядя полными ужаса глазами.
– Дайте дорогу, ублюдки! – закричал Феликс, приставив к затылку Аль-Хасана автомат.
Но его слова никто не слышал. Вопли заглушали голос разума, и боевики, и пассажиры, каждый твердил свое, на разных языках, не понимая друг друга. У Феликса закружилась голова, еще миг, и он нажал бы на спусковой крючок автомата, превратив столкновение в побоище.
– Я сказал, дайте дорогу! – пересилив себя, воскликнул он, наставил на боевиков ствол автомата, и, прикрываясь телом Аль-Хасана, пошел вперед. – Расступись!
За ним проследовал Максимус, переводя его слова на пушту.
Боевики отступали перед напором Феликса. Пассажиры стали медленно подтягиваться вслед за ним. Через минуту, прорвав строй боевиков, они вышли к самолету.
– Загружаемся! – скомандовал Максимус, приставив лестницу к люку.
– Переведи ему, что его женщина отправится с нами, как обеспечение нашей безопасности при
