умудрились создать кооператив, который неожиданно разросся, начали крутить большими деньгами. Как водится, на них начались наезды, они пытались как-то разобраться своими силами. Не получилось, прижали их крепко, пару раз здорово кинули. Фирма находилась на грани разорения, но тут началось самое интересное: они вдруг сильно разбогатели. Закономерный вопрос: каким образом? – Угрюмый посмотрел на Коляна. Лицо бригадира выражало интерес. От сердца у Федора отлегло: похоже, бригадир не догадывался о его отношениях с Надеждой.
– Ты здорово разобрался. Продолжай, Угрюмый, не выношу загадок.
– Объясняется все очень просто: из зоны вернулся Сократ. Мы тут навели кое-какие справки. Оказалось, что на зоне он ходил в больших авторитетах и даже был подпаханником. А паханом на зоне в то время был Варяг. Он покровительствовал Сократу… Не забыл он его и потом, когда тот вышел из зоны. Познакомил с нужными людьми, ввел в свой круг, – именно после этого дела у его приятелей пошли отменно. Они набрали кредитов в банках, прокрутили их в течение одного месяца несколько раз и заработали неплохие деньги. Насколько нам стало известно, часть денег была отдана в общак.
– И что ты по поводу всего этого можешь сказать?
– Мы впряглись в очень большую игру. Тут за версту пахнет большими деньгами.
Угрюмый не отрываясь смотрел на Коляна, крепко вцепившись в подлокотники кресла.
– Мне плевать на всех этих воров. Я пришел в Москву для того, чтобы быть первым, – процедил сквозь зубы Николай. – И я буду первым. Ненавижу всех этих гребаных законников. Они не хотят работать, это белоручки, которые привыкли загребать жар чужими руками. Их надо убивать.
– Что делать дальше, Колян?
– Следить за всеми приятелями Сократа. Я уверен, что он затаился, но ему обязательно должны позвонить, если они такие приятели. Ты подключился к их телефону? – спросил Радченко Угрюмого.
– Разумеется, – кивнул Федор, – мы записываем каждое их слово.
– И о чем же они треплются?
– Разговаривают мало. Бабы и кабаки на уме. Весь базар вертится вокруг того, кого следует трахнуть и где лучше всего оттянуться ближайшим вечером.
– Ладно, у меня все. Если что-то будет о Сократе, дайте немедленно знать.
– Колян, ты как-то говорил, что бабой придется заняться. Ты бы сказал, кто она такая, мы бы ее пока сделали, – предложил Хорек.
Он очень надеялся, что разговор кончится не так сухо. В буфете у Коляна стояла бутылочка греческого коньяка, и Хорек подумал о том, что неплохо было бы распечатать ее, как бывало в прошлые времена, да распить по рюмашечке.
– Нет, пока еще не время, – ответил Николай.
– Колян, я тут хотел тебе сказать: у нас осталась бригада в Сибири. Работы много, нужно бы их как-то переправить сюда, а то мы зашиваемся, – сказал Угрюмый и посмотрел шефу в глаза.
Главное, чтобы Николай согласился. Первое, что, нужно сделать, появившись на родине, так это наведаться к женушке босса. Угрюмый невольно улыбнулся, подумав о том, какой приятный вечерок его ожидает в тихом уютном домике Колиной тещи.
– Ты чего улыбаешься? – подозрительно покосился Николай на Угрюмого.
– Так… вспомнилось.
– Хорошо, поедешь за бригадой. И еще вот что: привезешь Надьку сюда. Баба она хоть и с характером, но я без нее, по правде говоря, что-то начал скучать.
– Сделаю, – произнес Угрюмый, и его лицо вновь расплылось в блаженной улыбке.
Глава 38. РАНО МЕНЯ ХОРОНЯТ
В своей старой квартире Сократ не появлялся уже недели две. Все это время он подыскивал для себя более достойное жилье: квартиру с трехсотметровой площадью, где был бы бассейн, с джакузи, к которому он пристрастился три года назад в Таиланде, и с сауной, в которой можно будет попарить простуженные косточки, а в предбанничке попить жгуче-холодного пива.
Сократу достаточно было приблизиться к своему дому, чтобы почуять неладное. Он и прежде отличался предельной осторожностью, а сейчас от стоявшей во дворе грязной «девятки» так и веяло каким-то злодейством. Первое, что Сократ сделал, отправил вперед трех телохранителей, которые хмуро поинтересовались у гостей, что они делают в чужом дворе.
Парни, сидевшие в машине, любезно отвечали, что дожидаются своего приятеля и уедут, как только он вернется.
Действительно, через минуту из подъезда вышел невысокий юркий парень с хищным лицом. Он обвел двор долгим взглядом, словно что-то выискивал, а потом юркнул в машину. Через тридцать секунд «девятка» фыркнула и исчезла за углом дома.
– Что-то не понравились мне эти ребятишки. Проследите за ними, действительно ли они уехали? – усомнился Сократ.
Один из телохранителей побежал к углу дома, дождался, пока машина скроется в конце улицы, и вернулся к Сократу.
– Все в порядке, можно выходить.
Сократ докурил сигарету и швырнул окурок в окно, после чего уверенно распахнул дверцу. Лицо его болезненно сморщилось. Ему не нравилось посещение его двора неизвестными людьми. Это могло быть случайностью, но в случайности и совпадения Сократ не верил уже много лет.
– Зайди в подъезд и посмотри, все ли чисто, – сурово посмотрел Сократ на телохранителя. – Не подгонять же мне тебя всякий раз. Рвение прояви – зря, что ли, я тебе такие бабки отстегиваю каждый месяц? Ты меня хорошо понял?
– Да.
– Громче! – прикрикнул Сократ. – Энтузиазма в голосе не слышу!
– Посмотрю как следует, – заверил тот и бодрым шагом направился к подъезду.
Рядом с Сократом осталось еще двое телохранителей.
– Не забудь посмотреть под батареей и на потолке! – крикнул вдогонку гонцу Сократ – А то, знаешь ли, не люблю, когда мне на голову сыплются кирпичи. У меня есть планы на будущее, я не хочу загнуться преждевременно.
В подъезде посланец пробыл достаточно долго, вышел неторопливо и издалека кивнул:
– Все в порядке.
Только после этого Сократ в сопровождении двух парней, рослых, словно атланты, направился к подъезду. Он не забывал предостережения Варяга: тот предупредил, что Сократа наверняка будут пасти и поэтому ему следует держаться настороже. На раздумья наводил еще и тот факт, что в последний месяц произошло несколько убийств законных – громких, дерзких, от которых содрогнулись даже матерые уголовники в крытках, закаленные жуткими рассказами сокамерников. Людей находили с разрубленными черепами, с ожогами oт утюгов на спине и животе. Было очевидно, что в Москве появилась серьезная банда, жестокость которой напоминала «Черную кошку» и «Мосгаз».
Сократ поднялся на свой четвертый этаж. Здесь дежурил еще один телохранитель – на случай, если киллер надумает пробраться в подъезд через чердак.
Сократ постоял перед своей дверью, внимательно ее осмотрел и, дабы успокоиться окончательно, спросил телохранителя:
– Все проверил? Косяк, дверь? Никаких лишних проводочков не болтается?
– Все в порядке, шеф, – уверенно ответил телохранитель, высокий краснощекий парень. – Ничего такого не обнаружено.
Сократ был явно чем-то встревожен и потому раздражен. Телохранители знали, что в такие минуты он мог ткнуть кулаком в морду и приказать, чтобы его подобострастно благодарили за все его милости, притом не цедя слова сквозь зубы, а с искренним чувством. Если разобраться, то за тот ворох «капусты», которым Сократ ежемесячно одаривал своих телохранителей, можно было вытерпеть и куда более тяжкие
