приходились теперь как раз против моего носа. Я смотрел вдаль, близкие предметы двоились, и я видел четыре колена в ряд, четыре круглых красивых колена, как на рекламе чулок. Но вскоре их стало два, и я слишком уж хорошо чувствовал цвет ее кожи - цвет топленого молока, и ее теплую упругость. Она же считала, видимо, интерес к своим коленям законным, и смущения не испытывала.
- Летом плохо в чулках, - она с сожалением погладила ноги ладонями, - а директор настаивает... говорит, пусть лучше кухня обрушится, чем барменша без чулок.
Покончив с сигаретой и коньяком, я встал.
- Ну вот, - сказала она медленно, - я немного вас развлекла... моими губами и коленями... что еще есть у женщины, - она тоже встала и, протянув руку, стряхнула с моего рукава пепел от сигареты, - что-то вас беспокоит... но плохого с вами не будет, если захотите, расскажете вечером.
- А все-таки, - спросил я, - что мы читаем?
Она показала обложку: Джек Лондон, Сказки южных морей.
- Интересно... но как там страшно... они все там живут прямо посреди океана, я умерла бы от страха.
Отсчитавши вдоль улицы десять дворов, я очутился в безлюдном месте. Школьное здание я опознал без труда. Как полагается всякой провинциальной школе, она была окружена тополями, и как всякая школа летом, носила отпечаток запущенности. Не верилось, что внутри может быть кто-то живой, даже такая странная личность, как Одуванчик.
И все-таки он там был. Он открыл мне дверь и запер сейчас же снова. У кабинета химии, прежде чем повернуть ключ, огляделся по сторонам, а войдя, первым делом проверил задвижки на окнах и заслонку трубы вытяжного шкафа. Он демонстрировал явственные замашки мелкого сыщика, и я гадал, изобрел ли он их самостоятельно, или насмотрелся детективных фильмов.
Найдя все запоры в порядке, он торжественно протянул мне руку:
- Наконец-то! Наконец-то! Мне даже не верится! - он часто моргал глазами. - Восемнадцатое июля, запомните этот день! Он войдет в историю науки! Я не успею, но вы, вы-то будете об этом писать мемуары! - он повернулся к столу и дрожащим пером обвел число восемнадцать в календаре красными чернилами.
Энергично потирая ладони, он подбежал к окну, резко остановился и выбросил правую руку вперед, указывая на ближайшее дерево:
- Ага! Вот уже и подглядывают!
На толстом суке тополя, выгнув спины, яростно шипели друг на друга две рыжие кошки; если они ухитрялись при этом подглядывать за нами, их коварство, действительно, превосходило все мыслимые пределы.
- Ничего, ничего! - погрозив кулаком тополю с кошками, он вывалил из ящика стола кучу листков, частью исписанных, а частью с наклеенными печатными вырезками. - Вам нужно ознакомиться с моей картотекой! А я... вы меня извините. Я так взволнован!
Он удалился к лабораторному шкафу и принялся трясти над мензуркой аптекарским пузырьком, торопясь и разбрасывая капли по сторонам. До меня докатился удушливый запах валерьянки.
Я взялся за бумаги. Почти все были выкромсаны из популярных научных журналов, хотя попадались выписки и из серьезных изданий - он ездил за ними, наверное, куда-нибудь в крупный город; не брезговал он и газетами. Его занимал любой текст, где упоминались кошки.
'Профессор Кроуфорд (США) считает, что устройство зрачка и радужной оболочки глаз некоторых представителей кошачьих обеспечивает им, помимо ночного зрения, еще и возможность гипнотического воздействия на прочих млекопитающих. Особенно развита эта способность у обыкновенной домашней кошки. Относительно того, как данная особенность могла возникнуть в процессе эволюции, профессор утверждает, что здесь могут существовать по крайней мере три точки зрения...'
'...доказано, что структура нейронной сети кошачьего мозга не проще, например, человеческой.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Что же это, профессор, выходит, кошка может быть умней человека?
ПРОФЕССОР ДЮРАН: Приспосабливаясь к нелепому уровню вашего вопроса, если хотите, да! Грубо говоря, у кошки достаточно сложная система связей, чтобы обдумать любой вопрос не хуже человека (это не означает - она может его обдумать), но у нее нет ячеек, чтобы надолго запомнить процедуру и ее результаты.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Все равно не поверю, что моя кошка умнее меня!
ПРОФЕССОР ДЮРАН: И напрасно, молодой человек!'
'Лаборатория фирмы Тэкагава продолжает исследование возможностей применения головного мозга животных в качестве малогабаритных биологических компьютеров. При полной загрузке всех клеток одного полушария белой крысы, мощность его превзошла бы самые крупные вычислительные устройства, созданные людьми, однако долговечность такого компьютера составила бы менее одной десятой секунды. В обозримом будущем фирма надеется создать дешевый настольный компьютер на базе композиции из нескольких полушарий головного мозга домашней кошки'.
'...Но никто из туземцев кошку ловить не решился: кошки, якобы, насылают ужасные болезни...'
'...и Дженни Скопс ответила, что чувствует себя увереннее, когда ее кошка присутствует на съемках...'
Я вытащил наугад еще несколько листков - все они содержали примерно такую же чепуху. Неужели он заставит меня все это читать?
Одуванчику, к счастью, не терпелось начать разговор.
- Заметьте, что это, - он любовно пошлепал ладонью бумажную кучу, - я стал собирать потом, когда обо всем догадался.
- Но на чем же основаны ваши догадки?
- Как, вы вс' сомневаетесь? Это уже не догадки! Вы же знаете, в городе нет ни одной собаки - это они запрещают держать собак. И то, что случилось с вашими друзьями? А вы обратили внимание, какие кошки у всех начальников? Где вы видели белую кошку с такой длинной шерстью? А тут их много, и заметьте, все у начальства! Это они тут всем заправляют, а остальные - на побегушках. Людям внушают, что захотят. Рдактора видели? Ни строчки в набор не пропустит, пока кошка, что в редакции, не одобрит!
Я представил себе кошку за корректурой, с толстым синим карандашом в когтях.
- Ну уж это, вы знаете, слишком. Она, что же, макет подписывает, или он читает ей вслух?
- А вы не смейтесь, не смейтесь! Может, и вслух, может, и подписывает. Они вс' могут! Да, главное, и читать не нужно, он и так, сам чувствует, что ей не понравится! И все другие тоже.
- Отчасти вы правы - в том, что на кошек тут чуть не молятся. Но вот в Индии коровы - по- настоящему священные животные, а они, это уж точно, никаким гипнозом не занимаются. Какие у вас основания думать, что сами кошки кем бы то ни было управляют?
- У них есть свой центр - памятник на кошачьей пустоши, их правительство там заседает. Он для них очень важен, и они его охраняют.
- 'Заставляют' людей охранять?
- Нет, охраняют сами!
- Не может этого быть.
Одуванчик слегка приосанился, его руки перестали дрожать и глаза многозначительно выпучились.
- Давайте проверим! Вы бывали на пустоши - сколько кошек вы там встречали?
- Не считал... десятка два или три.
- Дежурные - их всегда столько. Но попробуйте что-нибудь сделать с этим самым памятником - и они соберутся сотнями! Сейчас мы с вам выйдем на улицу...
- Нет, нет, - перебил я его, - объясните мне лучше, чего вы добиваетесь, и зачем я вам нужен? Почему вы не приведете в систему ваши наблюдения и сами их не опубликуете?
- Сам? Да меня тут же в сумасшедший дом! Они и так не прочь это сделать. А вы - другое дело, им до вас не дотянуться. Мы должны открыть глаза людям, показать, что ОНИ на все способны. Конечно, это опасно, да ведь кто из ученых не рисковал жизнью! Это же касается всего человечества. Пока они захватили наш город и владеют им не хуже, чем какие-нибудь помещики, потом захватят весь Крым, а потом - кто знает, каких бед они могут наделать!
