Лонг запомнил слова японского военного министра Араки, сказанные пятьдесят лет назад: «Япония покончила с идеей подражания Западу и возвращается к своим древним традициям, выраженным в морали древней военной касты самураев».
Едва Лонг почувствовал себя лучше, он немедленно поднялся и, достав из номерного сейфа, вмонтированного в стену, один бережно хранимый им документ, сел за работу. Документ этот представлял собой копию так и не отправленного начальству доклада управления военно-морской разведки США относительно ядерной программы Японии.
Кадзуо Яманэ приехал в Роппонги, где находилось управление национальной обороны, явно не вовремя. Настроение там было неважное. После тщательного изучения личных дел новобранцев выяснилось, что треть из них была не в ладах с законом и надела форму, чтобы избежать объяснений с полицией. Четырем сотрудникам департамента пришлось подать прошение об отставке: обнаружилось, что за небольшую мзду они передавали офицерам восточного военного округа списки вопросов, на которые тем предстояло отвечать на экзаменах для получения очередного звания.
Однокашник Яманэ встретил Кадзуо достаточно сердечно — выпускники одного университета должны помогать друг другу. Яманэ спросил, не ведет ли управление национальной обороны самостоятельное расследование столкновения «Эндрю Макферсон» с рыболовным судном.
— Да ты что! Кого это сейчас интересует? Завтра возвращается премьер-министр, и сразу же начнутся двусторонние консультации с американцами о расширении военного сотрудничества. Проводить параллельное расследование означало бы оскорбить американцев недоверием.
— А может быть, флот?
— Вряд ли. Без санкции Токио в Йокосука ничего не делается. Ну, если тебя это так интересует, — сотрудник управления национальной обороны не обратил внимания на совпадение фамилий погибшего капитана «Никко-мару» и своего однокашника, — съезди в штаб. У меня там есть знакомый — капитан третьего ранга... — и он записал на листке бумаги фамилию и должность своего приятеля.
Кадзуо Яманэ отправился в Йокосука. Здесь было теплее, чем в столице. В Йокосука вообще более мягкий климат в сравнении с Токио. Голубая гладь Токийского залива, зеленые холмы, вздымающиеся в небо вершины Окусуяма и Такатокияма приятно радовали глаз. Если бы Йокосука не превратили в военно- морскую базу, получился бы прекрасный курорт, подумал Яманэ.
Кадзуо давно здесь не был и с удовольствием прогулялся до парка Микаса, который получил свое название в честь флагманского корабля адмирала Хэйхатиро Того, отличившегося в русско-японскую войну. «Микаса» сошел со стапелей английской верфи «Виккерс» в марте 1902 года, а через двадцать лет закончил службу, когда Японии пришлось немного сократить свой флот в соответствии с решениями Вашингтонской конференции по разоружению. В мае 1961 года «Микаса» установили на бетонном постаменте и превратили в туристскую достопримечательность. На одной из палуб был музей адмирала Того, но Яманэ не стал в него заходить.
В штабе военно-морских «сил самообороны» капитан третьего ранга, к которому у него была записка от сотрудника УНО, принял его любезно.
— Чем могу служить? — осведомился он.
— Я работаю в управлении безопасности на море, но обращаюсь к вам как частное лицо. Мой отец был капитаном «Никко-мару»...
— Примите мои глубокие соболезнования.
— Спасибо. Скажу вам честно, то, как американцы проводят расследование, не внушает мне доверия. Боюсь, что мы так и не узнаем истины.
— Но, насколько я знаю, ваше управление выясняло обстоятельства катастрофы.
Яманэ покачал головой:
— Речь шла о возможности радиоактивного заражения моря, не более того.
Капитан третьего ранга задумался:
— Американцы последние дни тщательно обследуют район катастрофы. А наш штаб, по-моему, никаким расследованием не занимается. Попробуйте попасть на прием к заместителю начальника штаба адмиралу Тэрада. У него сегодня не очень загруженный день, он может вас принять, а потом загляните ко мне.
Адмирал Тэрада продержал Яманэ в приемной ровно полтора часа. Разговор продолжался четыре с половиной минуты. Громким командным голосом Тэрада четко объяснил, что «Никко-мару» — рыболовное судно, поэтому выяснение обстоятельств его гибели, вне всякого сомнения, прерогатива управления безопасности на море.
— Военно-морской флот, который и без того является объектом постоянных нападок в прессе и в парламенте, не может и не станет влезать в компетенцию гражданских властей, — адмирал Тэрада встал, показывая, что разговор окончен.
Капитан третьего ранга удивился.
— Как странно, — сказал он. — Я только что узнал о приказе адмирала Тэрада двум кораблям военно-морского района Йокосука — отправиться к месту столкновения в помощь американцам.
Некоторое время капитан третьего ранга сидел молча, что-то вспоминая.
— В день катастрофы ни адмирала Тэрада, ни еще трех высших офицеров штаба не было в Йокосука, — сказал он. — Они отсутствовали целых три дня. Я это помню хорошо, потому что был дежурным офицером и вызывал из Ацуги вертолет для них. Дежурства — такая неприятная штука, что запоминаешь их надолго. Да, они улетели за день до столкновения, — подтвердил капитан третьего ранга, — и вернулись тоже, кажется, через день.
Кадзуо Яманэ уходил из штаба военно-морских «сил самообороны» с записанным в блокноте бортовым номером транспортного вертолета В107А, который незадолго до катастрофы в заливе Сагами отвез в неизвестном направлении высших офицеров штаба. Куда летал вице-адмирал Тэрада и уж не связана ли эта секретная поездка странным образом с потоплением «Никко-мару»? Эти неожиданно возникшие вопросы не давали покоя Кадзуо Яманэ. В конце концов, Ацуги совсем рядом. Почему бы не съездить туда и не попытаться переговорить с экипажем транспортного вертолета В107А?
В Японии не так часто прибегают к помощи адвокатов, и в стране всего лишь двенадцать тысяч практикующих юристов. Все они обязаны быть членами профессиональной ассоциации и местной коллегии адвокатов. Путь к адвокатской практике невероятно сложен. Выпускникам юридического факультета прежде, чем получить юридическую должность, нужно сдать трудный экзамен, который состоит из письменной работы и собеседования. Из пятидесяти испытуемых только один выдерживает экзамен. Причем только один из десяти, чьи знания положительно оцениваются комиссией, сдает экзамен с первого захода. Выдержавшие экзамен проходят двухлетнюю практику, сдают новый экзамен и только тогда получают право заняться юриспруденцией.
Японские адвокаты не принадлежат и к числу богатых людей, опять-таки в отличие от их американских коллег. Но все же минимальный гонорар за частную консультацию составлял пять тысяч иен, и инспектора Акидзуки удивляла скромная обстановка квартиры Эдогава.
Приход полицейского инспектора оторвал бывшего адвоката от любимого занятия. Он держал в руке кусок дерева, который уже начал принимать черты будущей маски.
— Я внимательно прочитал то, что вы мне дали, — сказал Акидзуки, когда они уселись. — Но не понимаю, чем это может мне помочь.
Вместо ответа Годзаэмон Эдогава взял со стола новую пачку ксерокопий и протянул ему. Инспектор принялся внимательно изучать их. По мере того как он читал, его брови изумленно ползли вверх. Он недоуменно сказал:
— Но это же те документы, которые считаются уничтоженными. Так, во всяком случае, говорилось в официальном ответе премьер-министра в парламенте.
— Правильно, — сказал Эдогава. — С запросом к правительству тогда выступил депутат Нирадзаки. И не только потому, что небрежно захороненные под водой отравляющие вещества послужили причиной смерти четырех человек. Один из его информаторов — служащий «сил самообороны» — сообщил Нирадзаки: американцы уничтожили отравляющие вещества, принадлежавшие армии. А вот арсеналы
