«Надо подробно допросить Мотю, как проходил разговор с Чуевым, где, когда... И сделать это неоднократно. Не думаю, что Мотя относится к числу людей с блестящей памятью, способных однажды выученную роль по-актерски сыграть необходимое количество раз. Трудно лгать, когда речь идет о смерти человека. Эх, Василий Петрович! Все больше и больше убеждаюсь я, что было нам о чем поговорить. Не поплатись ты жизнью за факты, о которых знал, многое бы распутывалось легче».
Вспомнив про Василия Петровича, Воронов вернулся к столу и набрал номер ГАИ.
— Майора Хромова, пожалуйста.
Услышав знакомый, окающий говор, обрадовался.
— Добрый день. Воронов из уголовного розыска...
— Алексей Дмитриевич! Здравствуйте! Собрался вам звонить...
— Есть что-нибудь определенное?
— Скорее, любопытное. Во-первых, на баранке обнаружены отпечатки пальцев только двух людей. Как выяснилось, водитель, однофамилец мой, был педантом и любил чистоту. Возможно, баранку протирал перед самым выездом. Одни отпечатки, естественно, хромовские, а вот другие — неизвестно чьи. Во всяком случае, наследил другой на руле многовато для случайного касания. Я тут пару вечеров покумекал над схемой расположения отпечатков, и сложилось впечатление, что выполняли эти руки именно тот поворот, который привел машину под откос. Выходит, имитация аварии...
Воронов слушал, затаив дыхание.
— Как же выскочил этот, второй? Ведь я машину видел — она отделана знаменито.
— Ну, благодаря моему капитану, который сразу все понял, мы прошлепали возможность поискать кругом. Хотя допускаю, что и не нашли бы ничего определенного. Одним словом, можно предположить, что второй, крутивший баранку и — рискну утверждать — убивший Хромова, парень ловкий, успевший выскочить на ходу.
— Пришлите отпечатки пальцев к нам, мы проверим по картотеке.
— Уже, — кашлянув, сказал Хромов, — уже послали. Сегодня будут у вас. Проверьте, конечно. А я вот тут провернул с десяток пачек наших актов за последнее время. Пытался поискать, не случалось ли чего-нибудь подобного с фургонами. Вроде нет. Кроме одной глупости — какой-то мастер спорта, мотогонщик, не так давно цеплялся крюком за фургон, чтобы прокатиться на буксире. Видите ли, бензина у него до заправочной колонки не хватило. Да еще один дурачок машину оставил без огней на полигоне...
— Простите, — перебил Воронов. — Как вы сказали? Мастер спорта, мотогонщик? А как его фамилия?
— Не помню фамилии. Да глупости все это. Делать нечего дежурному инспектору было, как писать такую докладную...
— Можно установить фамилию мотогонщика? — переспросил Воронов срывающимся голосом.
— Можно, — недовольно ответил майор.
В трубке раздался приглушенный щелчок селектора, и снова прозвучал голос Хромова:
— Капитан, посмотрите, пожалуйста, как фамилия того чудака, который цеплялся за фургон. Мы еще над инспектором смеялись. Как? Чуев Петр Константинович?
Селектор выключился.
— Можете не говорить ничего, товарищ майор, я слышал. Вы даже не представляете, как это важно. Немедленно еду к вам!
Воронов почти бросил трубку и забежал к Стукову.
— Петр Петрович, опять Чуев попал в поле зрения, но совершенно с другой стороны. Недавно пытался зацепиться за фургон крюком, был остановлен инспектором, сказал, что не хватает бензина до колонки. Не проще ли было остановить машину и одолжить пяток литров? Хватило бы по горло...
Стуков встал из-за стола со словами:
— Тише, тише, кот на крыше... — и потом резко переменил тон. — Что собираешься предпринять?
Воронов выжидающе смотрел на Стукова. Он знал, что в такие минуты лучше не лезть. Петр Петрович сам перемалывает, как шахматист, тысячи и тысячи возможных вариантов.
Потом Стуков как бы успокоился и сказал:
— Присядь.
Воронов сел, хотя свободного времени не было — не терпелось скорее добраться до майора Хромова.
— Первое, возьми все, что касается этой истории. До последней буквы запомни. Второе, сразу же проверь в Дальтрансе, не случалось ли чего в тот день по их данным...
— Понял. Предполагаешь... — протянул Воронов.
Стуков отрицательно покачал головой.
— Ничего не предполагаю. Но проверить такую возможность необходимо. Совпадение маловероятно и потому многообещающе...
От майора Хромова Воронов вернулся с полной сетью. Стуков выехал на объект, поделиться радостью улова было не с кем. К начальству идти, не проанализировав все до конца, не хотелось. А подумать было над чем.
Воронов даже не сразу поверил в удачу — дата задержки Чуева и дата недостачи у Хромова совпадали.
Инспектора ГАИ найти, правда, не смогли, он был на участке, но докладная его была подробна. Воронов, однако, пометил себе, что надлежит обязательно переговорить с инспектором. В докладной не был указан ни номер фургона, ни фамилия водителя, очевидно, инспектор задержал только мотоциклиста. Объяснение Чуевым поступка показалось странным как инспектору — за строками угадывался довольно крупный разговор с Петром, — так и Воронову, читавшему записку. Вывод «хулиганство на дороге» мало устраивал Воронова, но, наверно, устроил Чуева. Почему? Таких новых вопросов теперь нагромождалась целая пирамида.
21
Лариса позвонила к концу работы.
— Добрый вечер, дорогой сыщик! Спешу поделиться с тобой радостью...
— Ты защитилась? — съязвил Воронов.
— Больше чем защитилась. Мне удалось защитить тебя.
— Неужели я в этом нуждаюсь?
— Еще как. Но моя мамочка снизошла до того, что согласилась принять в своем доме обыкновенного сыщика!
— Я ей очень признателен. Настолько признателен, что готов отказаться от приглашения.
— Можешь отказываться сразу и от меня.
— Этот вариант меня устраивает меньше.
— Тогда заезжай в полседьмого за мной на работу, и поедем пить чай.
— Лучше я приеду домой к тебе в семь, мне нужно переодеться в штатское, иначе можно напугать мамочку.
— Разумно. Тогда в штатском, но все равно в полседьмого.
— Я же на работе...
— Освободись. Скажи своему начальству, что не каждый день впервые идешь к своей будущей теще.
— Довод неотразим. Начальство уже рыдает от умиления.
Когда он заехал за Ларисой на работу, она внимательно осмотрела его с головы до ног и осталась довольна.
— Скромно, но со вкусом. Мамочке понравится.
