Я сделал над собой усилие и сосредоточился на изучении записей.
После двух страниц выяснилось, что ждать готового ответа от древних летописей было ошибкой. Не в этот раз! Я знал, что аутентичных текстов, написанных самими Разрушителями, не существует, неожиданностью было, что решительно все авторы писали о Темных Адептах с чужих слов и сами свидетелями их подвигов не являлись. Список деяний тоже выглядел причудливо. Ну, допустим, про проклятья и магию я все понимаю, а как объяснить превращение людей в животных или, как утверждалось в одном серьезном труде, каменных скульптур в живые цветы? Если я правильно помню теорию, то наши чародеи на такое не способны.
Невольно задумаешься, было ли Зеферидское Безумие таким уж бессмысленным.
С другой стороны, а кролик?
Я не стал читать до конца. Зачем? Проверить достоверность этих историй все равно невозможно — на Разрушителей, как на Ракшей, технического описания не существовало. За всю новейшую историю у меня был самый богатый опыт использования стихии Тьмы и самые подробные наблюдения ее действия.
Возня с бумажками разбудила во мне привычки ученика Академии, пытающегося не искать ответ, а отгадывать, какой смысл вложили в вопрос преподаватели. Привычка была глупая, и я боролся с ней не один год, но сейчас меня одолела минута слабости. Никаких идей в голове не было.
Это породило чувство раздвоенности, самое сильное за последнее время. Вороватый дух отказывался сочувствовать моей беде.
«Ну, ты баран!»
«Между прочим, я — это ты. Слышал, что говорил маг? Мы — одно целое».
Мне показалось, что Тень скорбно вздохнул.
«Тогда ворочай шариками. У тебя мозги или солома?»
Хорошо сказать — ворочай… Я неожиданно понял — есть что-то, в чем Тень превосходит меня. Да, книжной мудростью он не обладал, зато успел неплохо отточить смекалку на практике. Его ситуация была прямой противоположностью моей: все противники всегда были сильнее его, времени зачастую было в обрез, а пассивная позиция неизменно вела к катастрофе. Жизнь научила его бороться, изобретать, импровизировать. Именно этих, чисто духовных качеств мне и не хватало.
Но каким образом из столь скудных сведений можно вытянуть больше, чем мне уже известно?
Призрачный вор взял дело в свои руки.
«Значится так, есть тут какой-то прикол, но я пока не просекаю. Помнишь, что твой пидор говорил?»
«Он не пидор» — обиделся я за чародея.
«Не отвлекайся. Что я, по-твоему, пидоров не видел?»
Я постарался успокоиться и встать на позицию Тени, пусть временно. Если это позволит спасти жизни…
«Тьма, она не разрушает, а высвобождает, типа, вещи из-под власти магии. Все становится натуральное».
«А до того оно искусственное?»
«Дурак».
«Извини. Продолжай, пожалуйста».
«Что есть н'нод в натуральном виде?» — разглагольствовал вор. — «Жмурик. Верно?»
«Верно. Но демон ведь не стал кроликом».
Тень на секунду задумался.
«А почему ты решил, что он — кролик?»
«Ты там был».
«Я не про то. Он живет тысячу лет. Вдруг он немного изменился изнутри? Кролики же не говорят, не охотятся, строем не ходят».
Теперь мы оба задумались над проблемой.
«Вопрос в том, можно ли эту Силу направить, или она действует тупо и неосознанно?» — даже не знаю, кто из нас это спросил.
«Если б тупо, мы бы весь защитный периметр давно порушили», — резонно заметил Тень. — «Потом, мой секрет всегда действовал избирательно».
«То был твой секрет, а то — мой!»
«Ты давай реши себе там, либо мы — одно целое, либо — нет!»
Я взял себя в руки и постарался вспомнить, как Тень при мне (и из моего тела!) ломал заклинание на шкатулке торговца. Тогда он казался мне чужаком, но теперь-то я знал, что блудный дух всего лишь по- иному использовал мои собственные возможности.
«Как я могу что-то сделать с тем, чего не вижу?»
«Ты просто не тем местом смотришь. Ты глядишь глазами, ну, и видишь все только снаружи. А ты гляди нутром!»
«Каким, твою мать, нутром?!!»
«Маму не тронь. Лупетки свои закрой, смотри ладонями. В натуре, все равно, чем, только глаза закрой».
Я постарался отвлечься от идиотичности происходящего, закрыл глаза и порылся в памяти в поисках подходящего образа. Допустим, мои руки испускают свет, и то, на что он падает, я вижу… скажем, в золотистом цвете.
В кончики пальцев вонзились злые иголочки. Я отдернул руки и открыл глаза, полагая, что амулет превратился во что-то совсем уж непотребное, но нет.
«Ага, — обрадовался Тень. — Проняло! Давай еще».
Мы принялись пробовать этот прием на всем, что попадало под руку: на амулетах, стенах, странных надписях над проемами дверей. Какие-то вещи оставались глухи к моим прикосновениям, другие словно бы превращались в маленькие ежики. Оказалось, что сам Тень воспринимал магию как «шершавое марево», так что разница все равно была. Новое ощущение действительно объединяло в себе что-то от зрения и осязания одновременно. Для того чтобы его разбудить, мне требовалось напряженно тянуться вовне, словно я пытался стянуть орех из кармана Пограничного Стража. И чем более тонкого ощущения я хотел добиться, тем больше жути должен был на себя напустить.
С этим я снова взялся за амулет. То неверное чувство, которое я приобрел, подсказывало мне, что внутри темной инертной материи прячется огненный лепесток, словно крохотная улитка. Я не стал хвататься за нее, резонно полагая, что получу при этом еще один кристалл или что-нибудь пооригинальнее. Вместо этого я зажал амулет в ладонях, в душной и глухой темноте, и позволил огоньку тихо истлеть.
Внешне амулет никак не изменился. Получилось или нет? Ответить на этот вопрос мог только маг. Я пошел искать мастера Ребенгена.
Пограничный Страж, замерший посередине дверного проема, при моем приближении посторонился. Когда глаза привыкли к яркому свету, я разглядел причину его бдительности — в дворике у храма ошивался один из орденских магов, Трауп.
— Доброе утро, милорд, — поздоровался он, чем, собственно говоря, нарушил традицию: ЕГО лордом я не был.
— И вам доброго утра, мэтр. Осматриваете достопримечательности?
— Выполняю поставленную задачу, — неопределенно пожал плечами маг.
Скорее всего, его отрядили приглядывать за мной.
Я чувствовал, что Пограничный подошел ко мне почти вплотную, причем, с той стороны, с которой стоял маг. Не доверяет?
— Я помешал вашим занятиям? — виновато улыбнулся чародей, с едва заметной опаской косясь на воина.
— Ничуть, — я потряс перед ним распетрушенными амулетами.
Мэтр Трауп сразу потянулся к кристаллам.
— Какая интересная реакция сердцевины…
— А что такое сердцевина?
— О! — маг воодушевился. — Каждое заклинание должно иметь якорь, удерживающий его
