вспомнит. И тогда защитить горе-заговорщика сможет только Орден.
— Не с теми он ссорится.
— Согласен. Это тоже полумера, оставлять преступника у власти, и она создает понятные проблемы. Слишком много всего произошло одновременно!
Я пожал плечами. Можно было бы понять проблемы чародеев, если бы все это не касалось моей головы. Шесть лет — достаточный срок между событиями.
— Надо было дать папе закончить все еще в первый раз.
Мастер Ребенген поджал губы (очевидно, мои слова в чем-то перекликались с его собственным мнением) и решил перевести разговор в более безопасное русло.
— Я хотел бы преподнести тебе скромный подарок.
Мое раздражение тут же погасло.
— Какой?
Он щелкнул пальцами, и слуга внес на подносе толстую тетрадь, в кожаном переплете с ремешками- замочками и тисненым на обложке черепом. Череп обвивал короткий трехлиственный побег змеиной лозы.
— Вот! Ты должен понимать, Гэбриэл, что твой опыт исключительно ценен. Начинай записывать все, что сочтешь интересным. Особенно — о проявлениях Тьмы.
Книга Разрушителя, написанная от первого лица! Я войду в историю, однозначно.
Маг он или не маг, но даже мастер Ребенген не мог предусмотреть все — перо и чернильница к тетради не прилагались, но все необходимое для письма должно было быть в кабинете хозяина резиденции, надо только взять. Это было внове (мне еще никогда не приходилось пользоваться вещами отца), но не так, чтобы запрещено. Просто повода спросить разрешения не было. Слуга показал мне дорогу и с поклоном отпер дверь, я вошел и огляделся, не в силах побороть робость.
Кабинет отца. Пусть это временное пристанище он посещал всего лишь пару раз в жизни, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это ЕГО место. Стол, за которым удобно сидеть только ему и мне. Стул нужной ширины, с правильным изгибом спинки. Полки со скудным набором книг, в основном, справочников и словарей. В шкафу со стеклянными стенками — какие-то чародейские принадлежности. На одной стене — большой, отделанный эмалью и золотом герб семьи, на другой, в ненавязчивой досягаемости от хозяина кабинета — щит и две скрещенные алебарды. Я осторожно погладил лежащую на крючках рукоять — оружие было боевым и легко снималось. Металлические перья были в идеальном состоянии, чернила в хрустальном приборе — свежие, ни на одном предмете не было даже легчайшего налета пыли, при всем при этом воздух в комнате был чуть спертый, словно сюда очень давно никто не заходил.
Я широко распахнул окно, открыв доступ воздуху и шуму дождя, уселся за стол, раскрыл тетрадь, наугад выбрал перо и обмакнул его в чернила. И задумался. Начать ли мне с систематизации тех записей, которые я сделал в Цитадели Инкар? Наверное, после появления Серых в Арконате это будет не так уж интересно. Или вот Ганту — туда-то точно не скоро кто-нибудь попадет! Я попытался охватить мыслью все свое путешествие и выделить основное впечатление, оставшееся от него.
Меня все время пугали, не те, так другие. Было холодно. Хотелось есть. В жизни больше не поеду туда, где нет нормальных кроватей!
Но об этом в книге не расскажешь. А, собственно, почему? Расскажу, как это на самом деле противно — просыпаться на камнях, в холоде и сырости, когда костер все время гаснет, а ты весь грязный и вонючий… Мерзость какая! Люди должны узнать правду. И эта вечно жмущая чужая одежда…
Нет, это не серьезно. Так все, что я напишу, будет похоже на плач неудачника. Лучше сделать акцент на опасности спонтанного и плохо подготовленного путешествия, рационально и взвешенно. Когда в пути планы резко меняются, неприятности не заставляют себя ждать. Странствия — это не просто взял и пошел, дорога испытывает путешественника на прочность множеством способов…
Я приготовился изложить эти соображения на листе и обнаружил, что рисую на нем карикатуры неприличного содержания. Вот ведь зараза… Тень Магистра решительно не желал работать. Бесполезно было упрекать его в лени и безалаберности, в конце концов, он тоже был я, просто я привык лучше о себе думать.
Ну, хорошо же! Будем учиться управлять собой.
Я выровнял дыхание и попытался разбудить в себе другого Гэбриэла, прилежного ученика Академии. Не может быть, чтобы он исчез совсем! То ощущение священнодействия, которое появлялось при виде белой бумаги, синих чернил и металлического «вечного» пера. Я полюбовался пером и подумал об его цене и пользе, насладился запахом дорогой бумаги, вздохнул и приготовился ступить на длинный путь, что должен был перенести мои мысли в вечность. Письмо как медитация… До моих ушей донесся шорох, который Тень Магистра немедленно интерпретировал как движение крадущегося убийцы. Зараза… Я вздрогнул и обернулся.
В окно заглядывал убийца. На какое-то мгновение я просто не поверил своим глазам. А как еще можно воспринимать человека в черном, с замотанным до бровей лицом и взведенным арбалетом в руках, лезущего к вам через окно третьего этажа?
«А-а-а!!»
Орать я не стал, а проворно скатился со стула и выставил его перед собой ножками вперед, словно щит. Дубовое кресло как плетеный сачок. Как же полезно иметь мускулатуру Лорда!
Арбалетный болт пробил сидение и высунулся из него на две трети. Щит, щит надо было хватать, придурок!! Будь это оружие боевым, я был бы уже мертв. Выяснять, какие еще сюрпризы принес с собой гость, никакого желания не было. Я накинулся на повисшего в окне человека со стулом в руках и долбил его из всех сил, пока он не вылетел наружу.
— А-а-а!!!
Может, мне стоило попытаться его схватить? С другой стороны, а оно мне надо?
Вокруг упавшего во дворе убийцы быстро собирался народ, в том числе — охрана. Овцы драные… Ну, они у меня сейчас получат!
Меня опередили во всех отношениях — во дворе Пограничные ногами избивали местного начальника охраны. Бедняга уже не стонал.
— Замри! — скомандовал я.
Не обращая внимания на предостерегающие вздохи, я проверил тело. Пульс прощупывался.
— Оказать медицинскую помощь. Изолировать до выяснения обстоятельств. Выполнять! Вызвать к телу магов.
Последний приказ тоже был лишним — мастер Ребенген уже был здесь и первым делом осмотрел труп врага. Мэтр Кейз с группой Пограничных Стражей и усилением в виде стрелков-Серых брал под контроль крыши прилегающих строений и организовывал прочесывание местности. Пользы в этом деле от меня не было никакой, оставалось только праведно возмущаться.
— Окошко на минутку открыл (веришь?), и тут же влезли!! Что ж это делается?!!
— Подошвы чистые, — пробормотал маг и резюмировал. — Он пробрался за периметр еще до того, как начался дождь, часов шесть назад, и все это время выжидал момента.
А я все это время мирно спал… Меня замутило. Тошнотворная мысль о возможности быть убитым во сне, беспомощным и беззащитным, просто заснуть и не проснуться…
— Почему он шастал здесь всю ночь, и никто ничего не заметил?!
Мастер Ребенген приподнял запястье покойника (рука была сломана).
— Он воспользовался опознавательным браслетом Траупа.
— Где Трауп?
— Ищем. В своей комнате он не ночевал. Будь добр, Гэбриэл, пройди в дом! Не мельтеши на виду.
Я охотно позволил увести себя внутрь резиденции. У меня чуть-чуть дрожали колени, к тому же, дождь заметно усилился, перейдя в настоящий ливень, всего за минуту я промок до нитки. Какие могут быть поиски в такую погоду? Даже маги не смогут найти следы на стремительно размокающей почве. Я уселся в фойе, перед пустым камином, стараясь справиться с запоздалыми последствиями пережитого страха. Перепуганные слуги мигом притащили мне плед и разожгли огонь. Невнятно причитающая
