комнате – Ольга на диване, стараясь прикрыть коротким платьем открытые почти полностью ноги, в креслах – офицеры.
– Да не прячь ты красоту свою, Оля! – подмигнул Шепель. – Хотя… прикрыться, наверное, все же стоит, иначе выведешь из строя моего офицера.
– Миша, – возмутился Самойлов, – или ты прекращаешь пошлить, или я выпровожу тебя из дома!
– Простите великодушно… Все, давайте о серьезном. Ты, Оля, уже свободна и больше к бандитам не вернешься. Но в задачу нашей службы входит и освобождение всех тех, кого бандиты удерживают в хорошо известном тебе коттеджном поселке и на территории, где стоит барак.
– Там мои дети!
– И не только твои. И не только дети. Этой ночью мы освободим всех.
– Я увижу Петю с Тоней?
– Всенепременно! И тебе для этого даже не нужно будет покидать квартиры Сергея.
– Что?
– И Петю, и Тоню по настоянию старшего лейтенанта Самойлова доставят сюда.
– По настоянию Сергея?
– Да. Говорю же, что он неровно дышит к тебе. И не надо, старший лейтенант, меня одергивать… Значит, так. Сейчас без двадцати девять. Возле дома все спокойно. Рябой уехал; думаю, далеко, но уж не на базу точно. Мы с Сергеем через полчаса уедем, ты останешься здесь. Ничего и никого не бойся. За квартирой Сергея ведется постоянное наблюдение, и в случае проявления какой-либо угрозы спецгруппа через считаные минуты будет здесь. Так что ты в полной безопасности. Мы же вернемся – точнее, вернется Самойлов вместе с детьми – ближе к утру. Но он вновь уедет. Да и вам будет не до него.
– Но, – проговорила Шевцова, – неудобно занимать чужую квартиру.
В разговор вступил Самойлов:
– О чем вы, Оля! Вы можете находиться здесь сколько угодно. И куда вам, собственно, идти?
– Да, это правда… Спасибо большое.
Она с благодарностью посмотрела на Самойлова и неожиданно заплакала. Сергей растерянно посмотрел на Шепеля. Тот кивнул:
– Ну, чего смотришь? Успокой красавицу.
Самойлов пересел на диван, осторожно приобнял женщину. Та вдруг прижалась к нему, заплакав сильнее.
– Понятно, – проговорил Шепель.
– Ну, чего тебе понятно, Миша? – спросил Самойлов, обнимая плачущую Ольгу.
– То, что при желании у вас не все потеряно…
– А если понятней?
– Понятней? Срастется все, если… да ну вас. Успокаивай даму, я подожду на кухне. И учти, полчаса тебе и на Ольгу, и на сборы. Форма в сумке. Свою я возьму.
Забрав из сумки боевую черную форму, пистолет с глушителем, ботинки и ночной прицел, Шепель вышел на кухню. Там переоделся, присел на стул, закурил сигарету.
Ольга успокоилась так же неожиданно, как и заплакала. Не убирая с плеча руку офицера, подняла голову, достала откуда-то платочек, промокнула глаза:
– Извините, Сергей. Это нервы…
– Да, конечно, я понимаю.
– Вам надо собираться? Не буду мешать… Господи, как же мне неудобно перед вами в этом одеянии!
– Посмотрите в платяном шкафу стенки мои вещи. Может, подберете что-нибудь? Хотя вряд ли…
– Я что-нибудь придумаю.
– Там костюм спортивный есть. Великоват будет, но на первое время пойдет. До утра.
– Не беспокойтесь, пожалуйста.
Слыша разговор Самойлова и Шевцовой и одновременно глядя на часы, Шепель из кухни крикнул:
– Сережа! Время!
– Одеваюсь.
Увидев Самойлова в полной боевой форме, с решимостью действий в глазах, Ольга произнесла:
– Никогда бы не подумала, что такие люди, как вы, еще остались в нашей стране.
– Устрашающий вид, да? – улыбнулся Сергей.
– Да…
– Но она, Оленька… – Произнеся «Оленька», старший лейтенант стушевался. – Извините…
– За что? Мне приятно это слышать. И вообще, я уже отвыкла от того, что со мной обращаются, как с человеком. Но я не по своей воле делала…
– Не надо об этом, – не дал договорить женщине Самойлов. – Забудь свое недавнее прошлое. Его просто не было, а был кошмарный сон. Сейчас ты проснулась, и за окном для тебя светит солнце нового дня.
– Какое солнце, Серега, – подал из кухни голос Шепель, – на улице темно, да и дождь, по-моему, собирается.
– Не обращай на него внимания, Оля. Мы должны уехать, но совсем скоро я вернусь с детьми. Ты можешь прилечь, отдохнуть.
– До отдыха ли мне… Я буду молиться за вас!
– Ну, дело твое. Ты здесь хозяйка, поступай как знаешь. Вот только изводить себя не следует. Мы едем делать свою обычную работу, а делать ее мы умеем неплохо. Не скучай… – Самойлов вышел к Шепелю: – Я готов.
Шепель поднялся, затушив в пепельнице окурок, потянулся:
– Ну, вот теперь поехали! До свидания, Оля.
– До свидания, – ответила женщина, – и да хранит вас Господь!
Шепель и Самойлов вышли из квартиры, спустились во двор дома и сели в припаркованный рядом «Форд».
Самойлов повел автомобиль к выезду из города. В 22.20 он загнал внедорожник в рощу, что росла юго- восточнее первого объекта – барака с детьми и инвалидами. Остановив «Форд» на краю небольшой балки, повернулся к Шепелю:
– Здесь, по-моему, в самый раз!
– Нормально. А я оказался прав – заморосил дождь.
– Это нам на руку.
– Не считая того, что промокнем до нитки.
– В болотах сутками сидели, а здесь какой-то дождь…
– Ладно, давай по делу. Сейчас выходим из машины, проходим рощу, с ее окраины через «ночники» осматриваем местность, ищем место рядом с забором, где можно укрыться на время и откуда будем проникать на территорию. Вопросы, старлей?
– Вопросов нет.
– Тогда по сигарете – потом до окончания акции курить не придется – и вперед.
– Давай. Не мешало бы связаться с Макаровым…
– Свяжемся, как только займем свои позиции. Время на это у нас есть.
Шепель протянул Самойлову сигарету. Офицеры покурили, затушили окурки в пепельнице машины и вышли из автомобиля. Самойлов поставил внедорожник на спецсигнализацию. Михаил поднял ворот бронекуртки:
– Черт! Холодный дождичек…
– Так не май месяц, Миша.
– Это точно… Давай за мной!
Спецы вошли в рощу. Тем временем дождь усилился.
– Нет, мы так не договаривались, – пробурчал Шепель.
– Ты это о чем? – спросил Самойлов.
– О дожде, Сережа. Ну, ладно изморось, но затяжной дождь нам не нужен. Он загонит охранников в
