выбрасывая в открытый космос крошечные корчащиеся фигурки, которые постепенно улетали вдаль. Но все же большинству торпед удалось преодолеть обстрел, и они поменяли курс, идя на остаточное сближение.
Натан аккуратно передернул затвор, загоняя патрон в патронник. В последние секунды до столкновения он понял, что торпеды были гигантскими, размером с шаттл. Звенящий удар отбросил Натана на дрожащую палубу, и за этим последовала бесконечная какофония кричащего и разрываемого металла. Из-за чистой силы, которая пробивалась сквозь многометровые бронированные пластины корпуса, ему показалось, будто все его кости вот-вот раздробятся.
Ужасные звуки становились все медленнее, а затем прекратились, после чего в шлем Натана проникали лишь крики раненных канониров и шипение стравливаемого воздуха. Часть палубы «Оптикона» прогнулась в орудийный отсек. Натан подполз к самому краю и увидел царившую внизу разруху. Из пластин корпуса возле казенной части «Бальтазара» торчала огромная крокодилья морда из стали и меди. Все было перевернуто вверх дном — стойки и трубы смешались в кошмарные металлические джунгли с цветками из пара и распыляемых жидкостей. Выжившие канониры заняли оборонительные позиции, целясь в торпеду из дробовиков и пистолетов.
Внезапно вокруг крокодильей морды ожили пушки. Замелькали вспышки автоматического оружия, когда оно начало обстреливать орудийный отсек разрывными снарядами. Они выкашивали людей, а раскаленные осколки рикошетили от стен, раня всех оказавшихся поблизости. Нос со скрежетом открылся, и из него высыпала орда ужасных фигур, которые тут же открыли огонь. В мерцающем свете они поначалу могли сойти за людей, если бы не их безумное веселье. Они корчились, заполняя своими бьющимися в судорогах телами крокодилью пасть, когда жалкая горстка канониров начала по ним стрелять. Они безудержно хохотали, стреляя в ответ из своего оружия и бросая во все стороны гранаты, которые взрывались во вспышках яркого голодного пламени.
Натан прицелился в уродливую фигуру, когда та отвела руку для броска. Он выстрелил из помпового ружья, и человека поглотил взрыв его же бомбы. Пламя охватило крокодилью пасть и подожгло следующие две фигуры, которые пытались выскочить оттуда. Но несколько нападающих уже проникли в орудийный отсек и теперь карабкались по обломкам к канонирам. По всей палубе вспыхивали яростные рукопашные схватки, крюки и изогнутые клинки сталкивались с баграми и абордажными пиками.
Теперь, когда слаженный бой превратился в свалку, помповое ружье стало совершенно бесполезным.
— Нам нужно помочь им! — крикнул Натан.
Крон кивнул, все еще облаченный в тяжелый шлем, и они оба скользнули по прогнувшейся палубе вниз. Исайя и еще двое выживших матросов из команды «Оптикона» пошли вслед за ними и неорганизованной толпой ринулись в бой. Натан использовал помповое ружье в качестве дубины, размозжив им голову человека в черных одеяниях, который собирался выпотрошить упавшего канонира. Ружье с треском ударилось об обритую голову, и на мгновение Натану показалось, что древнее оружие просто распадется у него в руках.
Он передернул помпу, убеждаясь в работоспособности ружья, когда из дыма на него выскочило две фигуры. Под их капюшонами были видны безумные глаза, которые блестели почти так же, как в свое время у Фетчина. На секунду Натан даже заколебался, но тут же прострелил одному из них грудь. Он хотел передернуть затворную раму, но на полпути ее заклинило. Он с руганью выставил ружье, чтобы блокировать иззубренный нож второго противника. Враг бросился на него всем телом и повалил на землю, зажав бесполезное ружье между их телами. Натана все сильнее охватывала паника, пока он пытался отбиться от маниакальной атаки. На его лицо закапала слюна, когда существо сорвало с него шлем и свободной рукой придавило к палубе.
Натан выпустил ружье и постарался как можно крепче вцепиться в державшую нож руку, которая неотвратимо приближалась к его обнаженной шее. На одну превратившуюся в вечность секунду ему удалось рассмотреть ужасное существо во всех подробностях. Его голова, с выступающими из кожаной маски короткими рожками, вырисовывалась на фоне бушующего позади огня. Из его плоти подобно паразитическим червям торчали хрящеподобные трубки. На нем была содранная человеческая кожа, отмеченная клеймами и шрамами. Оно воняло подобно трупу недельной давности и бормотало безумные молитвы, пытаясь прикончить его. Если верить рассказам, то когда-то это существо было человеком. Но теперь он утратил последние крохи человечности, превратившись в живое отребье, которое поклоняется своим безумным богам.
Отвращение вдохнуло в Натана новые силы, пламенное желание искоренить спущенные на них ужасы. С огромным усилием Натан сбросил с себя существо. Внезапно оно содрогнулось, а затем, обмякнув, вновь повалилось на него.
Вылезая из-под тела, Натан увидел, как Крон вытаскивает топор из шеи твари. Исайя и остальные исчезли в дыме. Натана и Крона окружали одни лишь трупы. Визор его шлема был раздроблен и полностью непригоден. Натан заметил, насколько разреженным стал воздух на палубе. Пламя вокруг начала постепенно угасать, доедая то, что еще не успело сгореть. Даже крики и звуки боя стали приглушенными.
— Больше никто не должен попасть на борт! — крикнул ему Крон через чудом уцелевший шлем.
Натан согласно кивнул и, обыскав труп, нашел несколько зажигательных бомб. Подняв укороченную алебарду, он направился прямо в сердце ада. Его переполнял праведный гнев, который взывал к отмщению. Кто-то должен был заплатить за то, что он попал в такой переплет, и со смертью Кендриксона этим кем-то придется стать их обезумевшему кровожадному врагу.
Носовая часть торпеды все еще была открыта. Пламя внутри уже стихло, и Натан заметил новые уродливые фигуры, которые собирались броситься наружу. На выгравированной рунами бомбе он нажал кнопку активации и метнул ее, как только существа побежали вперед. Затем он бросил еще одну, затем Крон, и выход из торпеды превратился в море едкого огня. Натан повернулся к Крону за миг до того, как из пламени с низким ревом вырвался облаченный в броню гигант.
Монстр дважды выстрелил из тяжелого пистолета в Крона, и тот, разбрызгивая кровь, отлетел назад. Натан чувствовал, как холодная волна ужаса пыталась заставить его бежать, но было уже слишком поздно. Фигура ринулась на него с ужасающей скоростью — облаченный в череполикий шлем бронированный монстр из мифов. Он размахнулся с плеча ревущим цепным мечом и обрушил на Натана чудовищной силы удар.
Натан бросился в сторону и поднял алебарду. От удара Натан упал на спину, и его руки неистово затряслись, когда визжащие зубья начали в ливне искр выбивать куски из стальной рукояти. Гигант с легкостью орудовал своим оружием, и в мгновение ока он крутанул ревущим клинком и вновь обрушил его вниз. Натан отскочил назад, но цепной меч отсек лезвие алебарды и разрезал рукав костюма, впившись в плоть. Прилив онемения подсказал Натану, что он получил серьезное ранение — тело уже старалось притупить боль.
В отчаянии Натан ткнул иззубренным концом алебарды в широкую грудь существа. Он со звоном отскочил от бронированной пластины и глубоко погрузился в гнездо кабелей под тем местом, где следовало быть ребрам. Гигантский воин, не дрогнув, ударил Натана рукояткой тяжелого пистолета, и тот кубарем покатился назад.
Смерть была рядом. Натан ослеп на один глаз. Он почувствовал странное спокойствие, поняв, что это были последние секунды его жизни. Время будто полностью остановилось, когда бронированный воин зашагал к нему, поднимая острый меч для завершительного удара. Натан чувствовал лишь боль разочарования, что ему уже никогда не узнать о странной мудрости Крона — тайна, скорее всего, умерла вместе с ним. Последние удары сердца Натана походили на отдаленный барабанный бой.
Бум. Бронированный ботинок с хрустом опустился. От взмывшего ввысь медленно вращающегося зубца цепного меча во все стороны разлетались брызги крови. Натан взглянул на правую руку и увидел, что та была багровой от плеча до запястья. У него все поплыло перед глазами, когда он начал терять сознание.
Бум. Опустился второй ботинок. Существо воздело цепной меч над головой. Натан заметил движение в том месте, где упал Крон, и внутри него загорелся слабый огонек надежды — он мог быть все еще жив, и если поторопится, то спасет его от неминуемой гибели. Скрывающаяся в темных закоулках его разума
