укрылось. Вот и решил «полкан» половить рыбку в мутной воде. Зацепившись за догадку, попытался оценить, как далеко зайдет жадность военачальника. Обойдемся деньгами или придется сдать драгоценности, товары и, не дай бог, артиллерийские гамионы?
— Хорошо, сколько? — Я понизил тон достаточно для столь деликатного вопроса.
— Да как вы смеете?! — Оппонент мгновенно отреагировал, словно ждал вопроса.
— У каждого есть цена, полковник. — Мне не пришлось разыгрывать цинизм в голосе. Вселенская усталость его вполне подменяла. — Скажите сколько, и закончим этот фарс!
— Мерзавец! Подонок! — повторял разгневанный Фишер, который, казалось, был готов напасть на меня с кулачками, так яростно он ими потрясал. — Это немыслимо! Под суд! Нет, под трибунал! С распубликованием! Расстрел!!!
Все в кучу собрал, идиот, гражданскую казнь и военно-полевой суд! Распубликование — элемент гражданской казни чиновника, когда факт позорного увольнения со службы публикуется в газетах. В отношении офицеров Армии Освобождения не применяется.
Есть предел человеческим силам, тому же терпению. Мое еще днем благодаря непоседе Белову закончилось. Забыв про подчиненных и главную миссию, вспылил, оборвав полковничьи разглагольствования криком:
— Вы старый, больной на голову кулан, Фишер! Вы совершаете большую ошибку!
— Увес-с-сти! — задохнулся раскрасневшийся оппонент, опадая в удобное кресло. В руки клещами вцепились охранники, мгновенно отняв саблю и пистоль. Я лишь загадочно им улыбался, понимая, что ничего исправить уже не выйдет.
Увы, поздно понял: полковнику не нужна была часть, он захотел присвоить себе все — и победу, и трофеи. Стоило попадать в другой мир, чтобы увидеть этюд «если красть, то миллион» в исполнении высокопоставленного ничтожества?
На выходе из палатки, глядя перед собой, скороговоркой произнес на русинском:
— Акинф, старшим назначается Белов. Я задержан по подозрению в мародерстве.
Двое дюжих гренадеров столкнулись между собой ровно на том месте, где секундой раньше находился мой ординарец. Какой-то слуга, уронив полный поднос бутылок и закусок, рухнул кулем под ноги караульным, мешая тем сорваться в погоню. Смазанная тень Акинфа бесшумно растворилась в темноте.
— Держи его! Держи!!! — запоздало крикнул один из крутившихся у палатки лощеных холуев. Подхватили клич многие, но отчего-то никто из толпы синемундирных солдат и попугайски разодетых офицеров не спешил перехватить ловкого русина у лагеря отряда. Стрелять вдогонку посреди стиснутого скалами бивуака, к счастью, никто не решился.
Уход в туман оказался неожиданным, но своевременным. Мрачные своды темницы на фоне упадка сил и мутных перспектив практически вдавили меня в депрессию. После сортирной вони сухой и неприятно липкий туман на секунду показался свежим ветерком. Забавно. Я топтался посреди ровной площадки — плотные жгуты из тумана ограничивали ее с четырех сторон, словно боксерский ринг. Вспомнились призраки, скелет-указатель и всякие ряженые, которых наблюдал у костра в прошлый раз. Ножны за голенищем ощутил с невыразимым облегчением.
— Готов?
Мужской смутно знакомый голос раздался позади, заставив непроизвольно вздрогнуть. Н-да, выстрелов и пуль над головой уже не пугаюсь, но сейчас струхнул.
— Всегда готов! — прохрипел я, оборачиваясь к источнику голоса. В противоположном углу подпрыгивал в пижонских кроссовках и разминал кисти в красных перчатках мастер игры Арагорн Московский. Все-таки площадка оказалась именно рингом, даже поверхность под ногами слегка пружинила. С тихим шелестом с плеч новоявленной звезды бокса опал блескучий халат и уполз за канаты. Противник остался в коротких спортивных шортах и майке со звездами, сшитых из какой-то умопомрачительно дорогой ткани ярко-алого цвета.
— Какими судьбами?
— Выдалось пять минут свободных. Язык разминать в пикировках с разными деятелями уже устал, вот решил размять кулаки.
Мои кисти почувствовали на себе основательно подзабытую тяжесть десятиунцевых «перчей», и тело само приняло защитную стойку. Шутник наколдовал мне перчатки синего цвета. Все люди сходят с ума по- своему, а боги вовсе непостижимым образом. Возникшая в усталом теле легкость только убедила меня в нереальности происходящего, а антураж намекал, что мне назначено сойтись в шутовском поединке с крейзанутым богом.
Конечно, Ральфовы боты отнюдь не спортивная обувь и резво скакать в них по пружинящим матам несколько затруднительно. Кроме перчаток, Арагорн ничем больше меня не снабдил, только сковывающий движения камзол сбросил с меня тем же колдовским способом, что и свой мажорский халат.
Без лишних движений я пошел на соперника тараном, надеясь на силу удара, выносливость и высокий болевой порог. Первая связка встретила пустоту, вторая увязла в защите, третья не получилась, поскольку прилетел хороший ответ в лицо. Боль вернула мне чувство реальности. Запоздало закрылся, ушел, но слишком медленно — соперник наседал, контратакуя. Некоторое время выручала глухая защита и маневр. Планируя перейти в наступление, неожиданно для себя открылся, снова от души получил в «пятак» и отшатнулся к канатам. Схлопотав в правый бок и ухо, с глухим рыком сунул наудачу и попал!
Арагорн «приласкал» с правой вдогонку, но по сравнению с предыдущей серией этот тычок показался мне сущим пустяком. И сам не заметил, как во рту образовался привкус меди. Какое-то время держался под градом ударов, уйдя в глухую оборону и пытаясь постоянно увеличивать дистанцию. Противник оказался сильнее и гонял меня по рингу с толком и с чувством, до обильного пота и хриплого дыхания. Согласившись играть по его правилам, я сразу же проиграл. Уровень Арагорна делал мое положение безнадежным. Тем не менее гордость не позволяла просить пощады.
— Жалкий любитель! — так соперник отреагировал на мою попытку сойтись в клинче.
Улыбающийся негодяй материализовался по правому боку, я резко развернулся и обрушил на него множество бестолковых, но сильных и быстрых ударов. На секунду возникло ощущение, что я вовсе не плох, но очередной пропущенный тычок под дых развеял его без остатка. Перехватить инициативу не удалось, а дыхание сбил и последние силы потратил.
— Соберись, тряпка! — рявкнул мучитель, когда от нехватки воздуха и усталости я было опустил руки. После этой фразы поединок протекал только под аранжировку все возрастающего сопения кровящих ноздрей. Техника никогда не была моей сильной стороной в искусстве бокса, поэтому пришлось стиснуть зубы и, время от времени брыкаясь, терпеть трепку с одной-единственной надеждой, что она скоро закончится. Внезапно, чудом не добившись нокаута, ничуть не вспотевший Арагорн отпихнул меня на канаты и крикнул:
— Довольно с тебя! — Затем в мгновение ока сменил свою пафосную спортивку на деловой костюм строгого покроя. С чем и был таков.
Фу-ухх, достоял до финала, вместо гонга несколько секунд в ушах звенело его «довольно».
Вот и поговорили. Заодно отношения выяснили. В принципе, ясно, что хотел сказать великий и ужасный мастер ролевок: он здесь главный, а мне надо поучиться держать удар и не раскисать.
Дыхание пришло в норму, и соленая влага перестала сочиться из носа, а уши, кожа на лбу и губах только «разгорались». При помощи зубов стащил правую перчатку, затем левую и бросил их на пол к камзолу. Вытер юшку пальцами, а те в свою очередь простецки обтер о штаны. Не столько «накидал», сколько измотал, гад.
Назад в пещерную гауптвахту туман не отпускал. Упругие канаты бесследно истаяли, но бродить по молочной пелене желание отсутствовало. Резкое убытие Арагорна по делам оставило впечатление незаконченности нашей своеобразной беседы в духе мистера Холмса и мистера Ватсона. Опыт подсказывал, что ждать возвращения этого непростого, но весьма могучего персонажа лучше не сходя с места. Неизвестно, как он отреагирует на мое исчезновение. Показывать характер следовало чуть раньше, теперь совершенно ясно, кто здесь главный.
