Помощник приказал им прекратить это дело и бросился на ГКП, где его и нагнал взрыв.
Вода заполнила шахту, и давлением воды ракету раздавило.
Топливо (назовем его «гептил») и окислитель (назовем его «азотная кислота»), соединившись наконец, родили взрыв.
Через разрушенную арматуру и окислитель, и горючее стали поступать в отсек.
Говорили, что резиновые маски противогазов просто растворялись на лицах.
А горючее-то такое токсичное – мама не горюй – оно в десять раз вреднее, чем концентрированная азотная кислота – как вам это понравится?
Продули балласт, и лодка всплыла в надводное положение, и вот потом уже, находясь в надводном положении, она медленно и монотонно заполнялась водой через незакрытую арматуру системы орошения ракетных шахт.
6 октября в 11 часов 03 минуты «К-219» ушла под воду вместе с матросом Сергеем Премининым, заточенным в реакторном отсеке.
Говорят, что комдив ему сказал:
– Ты стучи в переборку, чтоб я слышал по «Каштану», что все в порядке.
И Преминин стучал.
А еще комдив слышал его дыхание. Он дышал в «Каштан».
А потом он заплакал, и это комдив тоже слышал. Он это по гроб жизни теперь не забудет.
Конструкторы! Создатели реакторов для подводных лодок! Вы это тоже запомните. Пусть вам приснится когда-нибудь, как человек дышит в «Каштан», пусть вам вообще что-нибудь снится!
И вам, господа штаб, и вам, господин Главком.
Государственная комиссия, назначенная для выяснения причин и наказания виновных, установила, что виновными в этом деле является. плавсостав корабля и командир Игорь Британов прежде всего.
Что и требовалось доказать.
То есть не штабы, с благословения которых экипаж, укомплектованный на 35 процентов пришлыми людьми, в нарушение всех руководящих документов по боевой подготовке, был отправлен в море на неисправной технике выполнять боевые задачи, виновны в происшедшем, а сами люди, только недавно прибывшие с боевой службы и выпихнутые штабами снова в море.
Браво! Ай да комиссия! Куда не поверни, нам всюду клин в срамное место!
И только министр обороны маршал Язов (земной ему за это поклон) приказал судебное разбирательство не начинать.
Вот и все дело.
И что мне особенно в нем нравится, так это то, что потом, через какое-то время, многие начальники, причастные к этой истории, начинают вдруг вспоминать подробности.
Например, они как-то мягко, не настаивая ни на чем, начинают говорить, что, видимо, «К-219» в тот трагический для себя день повстречалась в океанских глубинах, в которых годами можно ходить и никого не выходить, с… американской подводной лодкой, и та ее легонько толкнула, но так, знаете ли, аккуратно, что задела только крышку шахты № 6, оставив безо всякого внимания крышки других, рядом расположенных шахт, с номерами 3, 4, 5, 7 и даже 8.
То есть нам ударили по раненой руке. Неудивительно, что после этого все и случилось.
То бишь сами-то мы молодцы, вот только они подлецы.
Увы!
Эти фантазии, а лучше сказать, эти видения, будут посещать наше начальство еще не раз.
Следующим на очереди был «Комсомолец», а потом «Курск».
Да, наши подводники всегда получают не то, что они хотят, а то, что на сегодняшний день может наша промышленность.
И вы знаете, в чем состоит особенная прелесть?
Она состоит в том, что у того, что тебе вручает промышленность, есть некоторые режимы работы, при которых самая замечательная техника становится опасной для жизни.
И вот сведения об этих самых режимах, как и прочие особенности и свойства средств, систем и материалов, из которых их сварганила наша промышленность, теряясь где-то там на самом флотском верху, остаются для обычных подводников такой большой загадкой, что озарение к ним приходит порой только в самый разгар катастрофы.
Знаете ли вы, что это означает? Это означает: что на флот ни дай, все будет зависеть от человека. От того, как он по лодке ходит, бродит, дышит, ест и испражняется.
Означает ли это, что космический корабль вручают обезьяне?
Ну зачем же так!
Мы же жить хотим, так что мы-то стараемся.
Мы изо всех сил стараемся понять и каким-то образом узнать то, о чем нам забыли сказать, чтоб, значит, не только уцелеть телесно, но и корабль довести к берегам отчизны милой.
Так что, дорогие судостроители, а также дорогие бюро – проектанты подводных лодок и дорогие судоремонтники! Если у вас есть полный перечень опасных в эксплуатации, но тем не менее разрешенных к внедрению на кораблях устройств, механизмов, систем, режимов и материалов, из-за которых мы потом и терпим самые различные бедствия, то вы уж проследите за тем, чтоб он был передан в Главное управление эксплуатации и ремонта, Управление по боевой подготовке и другие прочие управления и самые разные места в нашем горячо любимом Военно-морском флоте, где потом самым тщательным образом разработают комплекс мер по нейтрализации их пагубного воздействия на человека и на среду его временного обитания – боевой корабль.
А санкционирует применение всего этого безобразия на флоте сам Главнокомандующий.
Так что (еще раз) всем спасибо и (еще раз) огромная просьба, чтоб то есть все это не потерялось в недрах жопы его замечательного Главного штаба – ведь одна нога там и вовсе не ведает, что делает другая, – и дошло бы, в конце всех концов, до несчастных подводников и не только до них.
А то ведь если оседлать быка, сделанного матушкой природой, то и пенять в том случае, если он тебя покалечит, можно только к его прародительнице, а если сесть на подводную лодку, ни о чем не подозревая, то к кому потом адресовать все эти проклятья, как вы считаете?
И еще хочется сказать, что мы отличаемся от летчиков-испытателей тем, что им-то порой говорят, на чем они будут летать и в чем там основная штука, а вот нам – нет. А посему…
Подводника надо учить!
Хочется повторить это еще раз, потому что с первого раза до нашего флотского начальства эта мысль ну никак не доходит. Так что еще раз: подводника надо учить!
Нет, вы знаете, я все-таки не уверен, что они услышали. Давайте большими буквами напишем: ПОДВОДНИКА НАДО УЧИТЬ! УЧИТЬ! УЧИТЬ! УЧИТЬ, ЕБ ВАШУ МАТЬ!!!
Вот теперь хорошо! Вот теперь просто здорово! Замечательно просто! Дивно! Чудно! Теперь можно опиться чего-нибудь горючего, а потом обрыдаться!
Пусть теперь попробуют сказать, что им никто это не говорил и что подводник учится сам по себе.
Потихонечку.
Когда заборы красит.
Да, да, да! Чуть не забыл вот еще что: в подводники не надо набирать кого попало.
Я думаю, и эту мысль надо выделить большими буквами.
Так что еще раз: В ПОДВОДНИКИ! НЕ НАДО!!! НАБИРАТЬ!!! КОГО!!! ПОПАЛО!!!
Набирать – по росту там или же по размеру, на улице или во время какой-нибудь облавы.
Они же должны сохранять все качества своей чудесной души в полном одиночестве, при крене и дифференте, когда все встает на попа, когда все летит к чертовой матери, вперемешку с запасными частями, когда все взрывается или катится куда-то в полной темноте, в ледяной воде, в дыму и при пожаре.
Они же не должны удивляться тому, что на них наплевали, что их забыли, что от них отреклись, бросили в отсеке, оставили догорать или умирать.
Это специальные люди, поймите вы, наконец! Это штучный товар, их мало. Их очень мало водится в
