Почему я не верю в холокост?

Убежавшие за пределы гетто воры, рекетиры и контрабандисты сбились в новые шайки, грабящие польских крестьян. Генерал Бур-Коморовский, командующий польской подпольной Армией Крайовой 15 сентября 1943 года издал приказ, прямо предписывающий уничтожение мародерствующих еврейских преступных группировок, обвинив их в бандитизме.

Если кто-то будет доказывать, что это были не бандиты, а партизаны — герои-подпольщики, отвечаю: партизаны и подпольщики ведут борьбу с оккупантами, а не с мирным населением и своей же еврейской полицией.

Хочется еще раз обратить внимание на то, что описанные выше безобразия в Варшавском гетто немцы терпели около двух лет и предоставляли евреям любые возможности для самостоятельного исправления ситуации, увещевали их навести порядок и закрывали глаза на не исполненные приказы. Возможно, кто-то будет продолжать искать злой умысел и вину немцев в гибели Варшавского гетто, но этим исследователям я предложу задуматься над тем, почему немцы не трогали сотни других гетто, где не было коррупции, контрабанды, рэкета, антисанитарии, не разворовывались посылки Красного Креста, работали предприятия. В качестве примера можно привести сравнимое с Варшавским по количеству людей гетто Терезиенштадт, где аккуратные немецкие и чешские евреи поддерживали образцовый порядок. Еврейский Совет старейшин Терезиенштадта неоднократно сообщал инспекторам Красного Креста, что они пользуются на удивление благоприятными условиями, учитывая, что Германия шла к поражению в войне, а мировое еврейство было первым, кто призывал к ее уничтожению.

Руководитель юденрата в гетто Белостока (город на северо-востоке Польши) Эфраим Бараш сумел переоборудовать жилые дома в цеха, раздобыть инструменты и станки, наладить работу более 20 фабрик, которые работали на нужды немецкой армии. Приезжали комиссии, в том числе из Берлина и осматривали эти фабрики. Бараш организовал на арийской стороне выставку, чтобы показать, как евреи гетто способствуют военным усилиям Германии. В ноябре сорок второго немцы ликвидировали некоторые бесполезные окрестные гетто, а гетто Белостока не тронули.

Гетто Жмеринки во главе с Адольфом Гершманом верно служило румынской администрации. Работали цехи и мастерские, живущие в гетто евреи производили на продажу за пределами гетто обувь, гвозди, мыло, спирт… Продукты и сырьё для еврейского квартала закупались вне его по обычным ценам и по тем же ценам продавались внутри гетто. Гершман открыл в гетто магазины, буфет и столовую, больницу и аптеку, парикмахерскую, школу. Там устраивались концерты местной самодеятельности, приезжала еврейская труппа из Могилёва. От евреев, кто позажиточней, Гершман требовал помогать и беженцам и своим беднякам. Помогала им и любовница Гершмана — медсестра, заведовавшая детским садом. Глава юденрата был свиреп с медиками. Зато в гетто, при всей скученности, не болели тифом. Результат? 8000 евреев Жмеринского гетто радостно встретили советские войска в родном городе, а не в карантинном бараке Освенцима.

Однако иногда еврейские кварталы в Восточной Европе из-за тотальной антисанитарии превращались в зону повышенной эпидемиологической опасности — там повсеместно вспыхивали эпидемии тифа, туберкулеза и дизентерии. Наиболее частой причиной смерти среди еврейского населения в гетто был совсем не 'холокост', а инфекционные заболевания. И если быть совсем откровенным, то одной из основных причин, способствовавших распространению этих заболеваний, было обусловленное иудаизмом неприятие европейских гигиенических процедур.

^{Польский профилактический плакат: 'Евреи — вши — сыпной тиф'. 1942 г.}

Немцы ликвидировали некоторые опасные для жизни гетто или вывозили часть его жителей в трудовые лагеря ради спасения самих же евреев. Один из чудом выживших в пекле еврейского самоуправления Моисей Цимкинд вспоминает как летом 1942 года немцы деловито объявили о наведении порядка в гетто с. Глубокое в Северо-Западной Белоруссии, большинство населения которого, по словам Цимкинда, не имело регистрации:

'В гетто слишком большой процент нелегалов и иждивенцев: стариков, симулянтов, больных, и нам нет смысла содержать здесь тех, которых вы сами не можете содержать. В гетто будут оставлены только зарегистрированные трудоспособные евреи и их семьи. Те, кто до сих пор не зарегистрирован в Юденрате, должны в течение недели встать на учет и получить справки ('шайн') о регистрации и трудоспособности. Мы обещаем обеспечить их работой и питанием'.

Дальше Цимкинд вспоминает следующее:

Я не знал как поступить, поскольку уже готовился с группой товарищей уйти в лес, но все же решил явиться в Юденрат на регистрацию. По дороге встречаю своего друга Бомку Гениховича и спрашиваю его: 'Ну, что будем делать? Идем в Юденрат?' — 'Я не пойду!…' — 'Если ты не идешь, тогда я тоже не пойду!'.

… Те, у кого не было регистрации, стали прятаться по заранее приготовленным 'малинам' (тайным убежищам). Я и еще несколько человек спрятались в сарае, на чердаке…

После того как немцы вывезли некоторое количество евреев в лагеря, жизнь гетто вошла в привычное русло. И хотя Цимкинд 'забыл' указать чем он целый год зарабатывал в гетто себе на хлеб, он вспомил вот что:

Айзик сказал, что вчера в гетто из леса приходил с оружием Бомка Генихович и обещал снова появиться. Мы с Бодневым сразу решили присоединиться к Бомке, смогли купить патроны, но оружия, кроме старого неисправного пистолета, не достали. В гетто можно было достать только патроны, а если сильно повезет, то и гранаты…

Приведенные здесь истории о Варшавском и других гетто без холокостных приукрашиваний выглядят достаточно непривычно, однако все что здесь было написано на 100 % взято из еврейских источников (остальная статья строится на них примерно на 80 %). Если научиться очищать холокостные истории от пропагандистской шелухи, избавляться от навязчивых субъективных оценок и извлекать 'голую' информацию — вы чаще всего обнаружите прямо противоположный смысл происходившего. И тогда у вас непременно возникнет вопрос: 'А при чем здесь холокост?'

Тему масштабного еврейского сотрудничества в форме юденратов и еврейской полиции закроем следующей безусловно интересной информацией. Как вы догадываетесь, все эти десятки тысяч еврейских коллаборантов — сотрудники юденратов, полицейские и капо — являются жертвами холокоста. Мстительные маньяки из т. н. 'центра им. Визенталя', которые гоняются за престарелыми пособниками нацистов, набирают в рот воды когда дело касается своих родных еврейских предателей. Единственный и очень таинственный суд над сотрудниками юденратов состоялся в Израиле в 1950-х годах. Из 5 подсудимых (хотя некоторые евреи уверяют, что их было 40) лишь один получил реальный срок — 2 (два) года тюрьмы, а остальные были отпущены на волю. Имена этих 5 лиц засекречены, протоколы заседаний закрыты, приговоры не опубликованы. Позже одно израильское издание все-таки докопалось до обоснования мягкости наказания в приговоре:

'Поскольку подсудимые евреи по национальности и совершили свои преступления будучи напуганными, растерянными, обманутыми — это следует рассматривать как смягчающее обстоятельство'.

В той же статье черным по белому подчеркивается и тот факт, что израильский закон не допускает смертного приговора еврею. Поэтому смертные приговора заменены на 1–3 года тюрьмы, причем, кроме одного, они вынесены условно. Т. е. суд фактически оправдал убийц и предателей только потому, что они евреи по национальности.

И здесь очень к месту будет сказать пару слов о вышеупомянутом еврейском кумире Визентале и о его 'центре охотников за нацистами'. По собственному признанию, в июле 1941 года Визенталь вместе с тридцатью девятью представителями интеллигенции Львова был брошен гитлеровцами в тюрьму. По